Удача Обреченных - Александр Сахаров

— Прошу, все готово, — когда Фелларт подошел, маг протянул ему жезл и пояснил: — Господин герцог, держите этот жезл в их поле зрения, когда разговариваете с ними. Ни малейшей слабины, ни внешне, ни внутренне, прямые вопросы и приказной тон. Я буду недалеко, как закончите или возникнет заминка в чем-то, зовите, — и, накинув капюшон, маг отошел метров на двадцать пять, но с таким расчетом, чтобы видеть Фелларта.

Минут сорок герцог пробыл на поляне с живыми трупами. Закончив с допросом мертвецов, Фелларт позвал мага и когда тот подошел, он отдал ему жезл и спросил его:

— Возможно ли как-то убрать тела, но так, чтобы не видели воины?

— Все сделаю, никто и никогда не узнает, что здесь произошло и где они захоронены, — ответил маг, принимая обратно жезл.

Подойдя по очереди к трупам, Никорий коснулся лба каждого и произнес заклятие. С последним словом заклятия, свечение из разрезов исчезало и живые мертвецы, обмякнув, становились всего лишь изуродованными трупами. Жезл лег в специальное отделение скатки, а из сумки маг достал зеленый кристалл, размером с кулак взрослого мужчины. Речитатив заклятия в очередной раз за сегодня огласил усыпанную и окруженную камнями поляну. С последним словом из земли вокруг трупов вылезли корни и, оплетя останки, втянули их в землю. С омерзительным хрустом последнее изломанное тело скрылось под землей, и она схоронила их. Теперь на месте ритуала ничего не напоминало о творившемся здесь совсем недавно непотребстве.

Глава 3

«Мать-перемать, походу все, допрыгался, конец пути, сейчас скажет прощай, и конец бренному существованию», — подумал я, как только на смену обычным реальности и беспамятству, пришел знакомый туман мира снов.

— Ты пришел, Пробужденный… — произнесла богиня, выступив из тумана и смотря на меня так, как смотрела на меня мать в детстве, когда я что-то в очередной раз натворю.

— Скорее, не пришел, а привели как барана на бойню. Вот только не пойму, я жив еще или же заскочил к вам на огонек перед отправлением в мир иной? — спросил я ее иронически, но в душе в это время все замерло, в ожидании ответа.

— Все такой же наглец, каким и был. Ты, верно, забыл, что я читаю тебя как открытую книгу. Сейчас ты жив, и конец нити твоей жизни я не вижу в ближайшем будущем. Впрочем, это еще ни о чем не говорит, только от твоих решений зависит твоя судьба. Спрашивай, ты ведь за этим сюда прибыл? — улыбнувшись, молвила она.

— Зачем ты приказала мне ехать в Баншир и почему мне надо было быть в нем именно в этот день? Второй вопрос, что значит, прибыл?

— Я не приказываю, а прошу, мне не нужны рабы, мои последователи всегда имеют выбор. Все разумные существа имеют выбор, но не все им пользуются. В Баншир ты приехал по своей воле и решению. Почему именно в этот день? Потому что в этот день в него приезжали полуэльфы. Они, были твоим выбором, и ты выбрал… Плохой ли, хороший ли, но это был твой выбор. Я сказала, прибыл, потому что ты сам сюда стремился и потому, ты здесь. Тебе достаточно пожелать сюда попасть, и ты окажешься здесь. И отвечая на твои, еще не высказанные вопросы. Да я знаю, к кому ты попал в плен. Это люди герцога Кинтара эл Гросса. И сейчас его маги уже вытянули из Хакреда все, что он знал о тебе. С тобой такого они сделать не в силах, ты под моей защитой. Тебя вновь ждет выбор. Если ты выберешь верно, и твой путь не оборвется, то впереди тебя ждут почет, власть и деньги. А они будут теми ключами, с помощью которых ты сможешь исполнить предначертанное. Я дарую тебе малый дар предвидения. В случае смертельной опасности, подстерегающей в недалеком будущем, ты увидишь ее. Увиденное тобой, это будет не предопределенное будущее, а всего лишь то, что может произойти, если ты ничего не будешь предпринимать. Вмешаешься, изменится, не вмешаешься, сбудется. Не все опасности ты сможешь увидеть, и не всегда это будет угроза лично тебе. Это умение предвидения останется с тобой навсегда, — сказав это, аватара богини приблизилась и прикоснулась рукой к моему лбу.

И я увидел… Впереди летит светящийся шар диаметром сантиметров десять. Свет исходящий от него, высвечивает каменные стены коридора, по которому я иду. В правой руке мой меч, на мне моя броня, староимперский браслет на руке, мешочек со знаком ощущается на груди. Зато отсутствует браслет из рубиновой стали, но поверх нагрудных пластин висит на серебряной цепочке непонятный продолговатый кристалл. Стены, пол и потолок коридора, по которому я осторожно продвигаюсь вперед, из камня и все поверхности неровны. Создавалось впечатление, что этот проход вырублен в скале кирками и прочим примитивным горняцким инструментом. Каменная кишка тянулась вниз, местами потолок был подперт грубо отесанными досками и бревнами. В воздухе было сыро, затхло и воняло плесенью и мертвечиной. Вправо и влево от основного коридора уходили короткие ответвления, по два-три метра протяженностью. Летящий впереди огонек высветил расширение в проходе, а еще дальше угадывалось большое помещение. Прохожу вперед, и перекрытие надо мной с треском ломается, на меня падают камни и обломки досок. Огромный булыжник придавил мне ногу и по моему, она была сломана. Боли не чувствую, но зато ее чувствует тот я, который рулит сейчас моим телом в будущем. Над завалом, перекрывшем в высоту треть коридора все так же светит огонек. Поэтому хорошо видно, как над этой кучей появилась уродливая башка, а следом и тело. Тварь походила на огромную анаконду, какими их изображают голливудские режиссеры. Только эта короче, туловище толще и еще пририсовать полуметровые щупальца вокруг головы. Монстроид шипит, и вяло шевелящиеся до этого щупальца выпрямляются, а их кончики смотрят на меня… Внезапно все прерывается, и я снова оказываюсь в мире снов.

— Ну что, увидел? — спросила богиня, как-то печально улыбнувшись.

— Видел, но что это за место, и что я там делал? — еще не придя толком в себя от такой резкой смены обстановки, спросил я ее.

— Все узнаешь в свое время. Не забудь, увиденное тобой в видениях будущего, не предопределенно и ты можешь его изменить. А теперь тебе пора возвращаться Пробужденный. И помни, выбор есть всегда, — уже скрывшись за пеленой тумана, промолвила она напоследок.

Возврат в сознание принес с собой боль и онемение во всем теле. Голова болела зверски, и во рту пересохло, как в пустыне Сахаре. В общем, состояние здоровья полный аллес, ощущения как после хорошей попойки, только хуже в несколько раз. Тело мало того, что онемело и одеревенело, так еще и замерзло. Руки в кандалах, два массивных обруча обхвативших мои запястья были изготовлены из рубиновой стали и покрыты вязью рун. Цепь, соединяющая браслеты, продета через вмурованное в стену кольцо и она уже сделана из простого металла. На мне не оставили ни одного артефакта, броню и оружие, так же изъяли, сапог нет. Кожаная безрукавка, что была одета на мне, изорвана, присмотревшись и прощупав ее, понимаю, что швы распороты. Вокруг каменный мешок, окон нет, на полу солома, воняющая прелостью, и как раз на ней я и валялся, когда пришел в себя. Камера, а это, несомненно, она, представляла из себя помещение с каменными стенами, и размерами три на два метра, высота метра два. В углу яма, и судя по застарелому и едва уловимому амбре исходящему оттуда, это отхожее место. Каменный мешок, в который меня кинули, перегораживает решетка и решетчатая же дверь с замком. Оттуда падает свет факелов, и раздаются два мужских голоса. Первый, сиплый и по голосу лет сорок пять-пятьдесят. Второй, лет двадцать, возможно, чуть старше. Когда я более или менее пришел в себя и осмотрелся, то вслушался в их разговор.