Удача Обреченных - Александр Сахаров

— Меня зовут Артем Берест, твое имя и имя твоего брата, я и так знаю. И я в курсе ваших разногласий, думаю, нам нечего с вами делить и стоит разъехаться в разные стороны. Что было, то было, у вас своя дорога, а у нас своя. Ты как считаешь Хакред, не стоит ли нам повернуть обратно? — попытался я образумить седого.

— А вот мы сейчас его и спросим, — вмешался Аладаль и сказал бывшему калеке: — Предлагаю тебе Хакред честный поединок, один на один, мои люди и брат, вмешиваться не будут, даю слово. Ты ведь знаешь, что я никогда не нарушаю своего слова. Что скажешь? Решай, а твой трусоватый спутник может ехать куда хочет, его никто не держит.

Увидев, что белоголовый собирается согласится, я форсировал события и презрительно сказал полуэльфу: — Подбери слюни ушастый полукровка, и следи за словами. Хочешь драки, будет тебе драка, если конечно, не струхнешь. Теперь я тебе предлагаю биться. Если даешь слово, что твои спутники не полезут в драку, то можем съехать в лес подальше и будет тебе дуэль. Правила просты, каждый может использовать все, что у него есть с собой, ну кроме луков конечно, а то это уже и не дуэль получится.

Хакред, хотел что-то сказать, но я его оборвал, сказав:

— У тебя был выбор, но ты не согласился, а теперь уже поздно. Он же тебя спровоцировал, и какая может быть честная драка? Он тебя на раз уделает. Слова сказаны и с этим ничего не поделаешь.

По мере того, как я говорил, Аладаль закипал, и мне даже подумалось, что он устроит бучу прямо посреди дороги. Олейр до этого молчавший, хмыкнув, кивнул на меня и сказал на эльфийском:

— Ты заметил брат, как он ударил по самому больному нашему месту, ну что, покажешь этому безродному и самоуверенному черноногому, кто здесь полукровка? А Хакред никуда не денется, после того как ты отрежешь этому наглецу уши, он должен будет драться.

Уже не улыбаясь, полуэльф смерил меня ненавидящим взглядом и сказал ледяным тоном:

— Я Аладаль Тирриоль принимаю твой вызов Артем Берест, и клянусь, что мой брат и наши воины не будут вмешиваться в дуэль. Правила предложенные тобой принимаются, бой до смерти. И если ты думаешь, что тебе поможет магия и твоя побрякушка, то заблуждаешься, — и полукровка, показав на староимперский браслет, скрытый рукавом, продолжил: — Сначала я убью тебя, а потом и твоего друга. Какие же вы черноногие ведомые бараны, я добился того, чего хотел, и вы поступили именно так, как было задумано мною.

Спустя десять минут, пропетляв по полузаброшенной дороге, уходящей в лес мы выехали на старую вырубку. Поляна из себя представляла пятак с редкими невысокими пеньками, метров шестьдесят в длину и сорок в ширину. Тихо и никого, кроме нас шестерых. «А вскоре здесь станет еще меньше народа», — подумал я, спрыгивая с Черныша и привязывая его к молодому деревцу, на краю вырубки. Я и Хакред на одной стороне поляны, а оппонент и его братишка с наемниками на другой. Солнце ярко светило, пригревая, лес окруживший поляну как строй воинов, шумел листвой на ветру. Красивое место, но разумные люди и не только они всегда найдут способ загадить любую красоту. В лесу перекликались птицы и не было им никакого дела до того, что здесь вскоре прольется людская или не людская кровь, это уж как кому повезет. Пятьдесят на пятьдесят, такие у меня шансы выжить в этом поединке, так я для себя прикидывал. Адреналин будоражил кровь и во мне перемешался азарт, желание убить своего противника и страх… Все это вместе создавало адскую смесь, требующую действий, и теперь я себе представлял, как себя чувствует гладиатор выходящий на арену. Полукровка пошел на середину поляны, и я тронулся ему навстречу. Хакред окликнул меня и когда я оглянулся, он сказал:

— Артем, если что, я буду стрелять, на мне то клятв никаких нет.

— Не беспокойся, они думают так же. Если что, держись между мной и ними, у меня есть, чем остановить стрелы. Все, я пошел, — и больше не оглядываясь, двинулся навстречу Аладалю.

Наемники арбалетами не баловались, да и Олейр свой лук оставил на лошади. «Так что все возможно пройдет и по чести, — подумал я, но тут же себя поправил: — До тех пор пока они считают, что Аладаль меня зарежет. А для них, это очередное зрелище и совершенно очевидно, что оно для них не в новинку. Ну-ну посмотрим, кто из нас черноногий», — подумал я, шагая навстречу противнику, и применил изменение на ускорение реакции.

Сошлись. Полукровка в правой руке держит меч, лезвие из рубиновой стали и в довесок неизвестно какая магия в нем заключена. В левой у него двадцатисантиметровый нож. У меня в правой руке мой меч и на нем благословение богини, а это лучше любой зачарованной магом железяки. На левое запястье я накрутил плащ, и материя свисала до земли.

— Штаны еще не обмочил? А ножичек у тебя не простой, кто ж ты такой!? — делая стремительный рубящий удар мечом, выкрикнул он.

Уход в сторону, и его меч, свистнув, проносится рядом. Используя инерцию, он крутанулся, и вот его нож звякнув, отлетает от лезвия моего меча. Отшибаю его выпад в корпус, и, приняв удар ножом на замотанную руку и наруч, бью ногой по бедру. Аладаль отскакивает и, направив меч на меня, кричит:

— Фолхиор!

С острия сорвалась молния и словно бы обтекла об прозрачную полусферу, возникшую прямо передо мной. Грудь там, где висел знак, обдало холодом. В воздухе посвежело как после дождя, а трава сбоку и передо мной обуглилась. Полукровка изумленно хлопал глазами, не понимая, почему я еще жив.

«Моя очередь», — подумал я и направив на него руку с браслетом, выкрикнул: — Тэрро!

Аладаль отпрыгивает в сторону, и огненный шар врезался в землю, туда, где он был до этого, взрыв, и его подпихнув взрывной волной, прикладывает об пенек. Рванув к нему, вижу, что его братишка напрягся и готов дать отмашку своим орлам. Делаю рубящий удар, но противник успевает парировать, и меч всего лишь проскрежетал по шлему, а не перерубил ему шею, шлем слетает с его головы, да так и остается в траве. Поднявшийся полукровка хоть и кособочится, но отбивает все выпады и удары. Его нож остался где-то под пеньком, так что мы на равных. Наверняка для постороннего зрителя наш бой выглядел мельканием двух размывающихся силуэтов, по крайней мере тогда, когда мы двигались, используя ускорение на всю катушку. Вот он споткнулся и, согнувшись, упал на колено, я купившись прыгаю к нему, и его нож просадив кольчугу сбоку, пробивает мне бок. Холодный металл клинка, вошел неглубоко, но рана это рана и она имеет свойство кровоточить, а с кровью уходит и жизнь. Мечи, зазвенев, опять скрещиваются, и я взмахнул рукой, на которую намотан плащ, материя закрывает противнику обзор и он пропускает не смертельный, но очень болезненный удар по причинному месту. Выставив перед собой меч, он отступает назад и ударяет об свои доспехи камнем, похожим на рубин, вставленным в оправу массивного золотого перстня. Из перстня распространилось золотистое сияние, и оно ему явно помогло. Удары посыпались на меня, и один из его выпадов попал по нагрудным пластинам. Торжествующе ухмыльнувшись, полукровка наступает. Кинув ему в лицо, искромсанные остатки плаща, кидаю один за другим, три ножа, о которых он и позабыл.