«Если», 2005 № 05 - Журнал «Если»

— Но почему именно я? Почему так долго?!

Ланье помолчал, слова не шли у него с языка. Его разум оцепенел, на плечи навалилась вся тяжесть мира.

— Ты оказалась чересчур хороша, вот почему, — сказал он наконец. — Слишком талантлива, слишком лабильна. В твоей родословной сто поколений превосходных навигаторов, но ты гораздо лучше. То, что все мы делаем с помощью машин, — он кивнул на перемещатель, — тебе удается инстинктивно. И всякий раз, когда я к тебе подбирался, ты убегала от меня в другое время и место… Но теперь уже все закончено, ты можешь вернуться домой.

Где-то вдалеке тоскливо взвыла полицейская сирена. Девушка осторожно взяла у Ланье серебристый шарик и, крепко зажмурившись, приложила его к своей щеке.

— Столько лет… — прошептала она.

— Прости. Я не в силах изменить то, что было. Не знаю, может ли это хоть как-нибудь утешить… Но когда ты вернешься домой, Мария, тебя встретят как героиню. Тебя научат правильно использовать свой дар. Ты увидишь такие дальние миры, о каких большинство из нас лишь мечтает. — Ланье улыбнулся ей, немного кривовато из-за снедающей его боли. — Лично я отдал бы что угодно за такой дар, как у тебя.

— Но ведь ты… Я чувствую в тебе тот же самый талант! Я ощутила его сразу, когда мы в первый раз повстречались.

— Возможно, прежде… много лет назад… — Он покачал головой, отгоняя подступающие слезы. — Что бы там ни было, — сказал Ланье после паузы, — война выжгла все. И когда ей пришел конец, я был уже пустой скорлупой, не более… Вот почему я добровольно вызвался поискать тебя в прошлом.

— Скажи мне… — Мария глубоко вздохнула. — Ты мой отец?

— Кто, я?… Господи, нет! — Ланье невесело рассмеялся. — Я просто друг.

Девушка серьезно кивнула, разглядывая перемещатель в своей руке. Снова приложила его к лицу и закрыла глаза с выражением блаженства. Ей было хорошо и тепло, и немного кружилась голова, как после доброго коньяка, выпитого на морозе.

— Когда мы отправляемся?

— Когда ты будешь готова. — Он взял у девушки крошечную сферу, настроил ее скрытые регуляторы на нужные координаты и повесил ей на шею. — Следуй за нитью, она приведет тебя домой.

— Разве мы не вместе?…

— Нет, я не могу. Без этого, — он тронул пальцем шарик, — у меня ничего не получится. Или все, или ничего — только так.

— Но может быть…

— Не может. — Ланье погладил Марию по щеке, игнорируя боль контакта. — Я же сказал тебе, что вызвался добровольно. Там у меня все равно ничего не осталось. Ни семьи, ни друзей… — он печально улыбнулся, — ни таланта. Так будет даже лучше.

Мария встала перед Ланье и потупилась. Помедлив, она стала расстегивать пуговицы своего нелепого пальто. Под пальто она была одета в короткую узкую юбку и тесную ярко-красную блузку, обтягивающую высокие груди. Она взяла его за руку и потянула к себе.

— Нет, — сказал Ланье, отнимая у нее руку, и отодвинулся.

Кровь ударила ему в голову, и наваждение того памятного сна поглотило его. Закрыв глаза, он попытался отогнать ощущение ее шелковистой кожи, прильнувшей к его собственной.

— Нет, — повторил он. — Это было бы чересчур больно… — он снова печально улыбнулся, — для нас обоих. Но ты можешь кое-что сделать для меня, Мария.

— Что?

Он выудил из внутреннего кармана куртки древнюю колоду Таро и бросил на кровать.

— Ты не закончила предсказание.

Она рассмеялась сквозь слезы и собрала колоду. Маленькие раскрашенные лица, уже знакомые символы. В последний раз Мария разложила карты для Ланье. В последний раз принялась читать по картам его судьбу.

— Твое странствие было долгим и трудным, но оно подошло к концу. Твои хлопоты были тяжкими, заботы многочисленными, но все они остались позади. Я вижу впереди печаль и тоску, но я вижу и радость, вижу гармонию ума и духа…

Руки ее дрожали, когда девушка переворачивала карты одну за другой и нараспев толковала их значение в раскладе. Наконец она открыла последнюю карту и положила ее поперек предыдущей.

Веселый бродяга шагал куда-то, беспечно насвистывая, все его пожитки в узелке, перекинутом через плечо. Ланье взглянул на карту и улыбнулся.

— Дурак?

Мария кивнула. Он собрал колоду и снова сунул ее в карман куртки. Потом наклонился к девушке и нежно, как только мог, поцеловал ее в лоб. А затем встал и направился к двери.

— Что ты будешь делать, Ланье?

Он остановился и пожал плечами.

— Пока не знаю. Может, все будет не так уж и плохо. Это столетие выглядит достаточно прилично. — Он открыл дверь, и в комнату ворвалась холодная струя воздуха. — Удачи тебе, Мария, будь счастлива.

Она только кивнула, размазывая слезы. Ланье вышел наружу и закрыл за собой дверь. Утро было пасмурным, но среди низких серых туч сиял клочок голубого неба, и бледный солнечный свет падал на обледеневшие сугробы. Он быстро зашагал куда глаза глядят, глубоко вдыхая морозный воздух, обжигающий легкие. Он все еще чувствовал ее след, ощущал ее тягу. Судорога прокатилась вдоль его позвоночника в тот миг, когда Мария исчезла в недостижимом для него будущем. Ланье вздохнул, переждал приступ боли и зашагал еще быстрее.

Главные городские часы гулко пробили десять. По дороге, ведущей от шахты, грохотали гигантские грузовики с рудой. У него были доллары, которые он вчера положил на счет в банке, не слишком много, но не так уж и мало. В кармане несколько купюр, и он собирался потратить их немедленно. Если он в ближайшие полчаса не дорвется наконец до выпивки, подумал Ланье, посмеиваясь над собой, то самым элементарным образом может окочуриться.

Перевела с английского Людмила ЩЁКОТОВА

© Justin Stanchfield. The Hanged Man, the Lovers and the Fool. 2002. Публикуется с разрешения автора.

Ричард Ловетт

Оружие массового помрачения

Первой жертвой оказался Герберт Даппелмейер. — Простите, мистер Даппелмейер, но я не могу продать вам билет на этот поезд, — объявила кассир, и хотя лицо оставалось невозмутимым, колени так тряслись, что только со второй попытки ей удалось нашарить ногой кнопку сигнализации. За шесть месяцев работы Джинни ни разу не приходило в голову бояться клиента. До сегодняшней минуты. Но это вполне понятно: Герберт был ее первым Красным. Сам Герберт ничего не заметил. Впрочем, и в этом не было ничего удивительного: он крайне редко замечал что-либо, помимо происходящего в его собственной голове.

— Все в порядке, — успокоил он. — Я не спешу.

Времени у него действительно было много, а кроме того, он мысленно воспроизводил лекцию на тему эволюционной биологии пустынной растительности, которую ему предстояло читать через несколько дней, а поэтому не все ли равно, где это делать: в поезде или на вокзале?

— Не могли бы вы найти мне место на следующем? — рассеянно спросил он и осекся. Что-то, сказанное Джинни, проникло через барьер теории развития пустынных однолетних растений.

— Я вас знаю? — осведомился он.

В любых других обстоятельствах Джинни рассмеялась бы и выбрала один из десятка готовых ответов на случайно вырвавшееся у Герберта старое как мир клише, которым мужчины испокон века пользуются для знакомства с женщиной. Но сейчас, когда на экране компьютера его имя вспыхивало большими красными буквами, а надпись внизу настоятельно советовала немедленно вызвать охрану, девушка держалась из последних сил, стараясь не показать паники.

«Этот мужчина — террорист. И прихлопнет меня, как муху», — подумала она.

На самом деле Герберт был добрейшей души человек и любил насекомых едва ли не так же преданно, как растения, но этого Джинни не знала, а мигающие на экране буквы напугали ее до полусмерти.

Поэтому она решила игнорировать второй вопрос Герберта и ответить на первый, хотя в смятении забыла даже посмотреть расписание.

— Простите, но и на него все билеты проданы.

Она не сообразила, что сделала серьезную ошибку, назвав его по имени. Герберт протянул ей сорок девять долларов, а она так и не потребовала его паспорт. И узнала его имя только потому, что быстродействующие оптические сканеры считали отпечатки его пальцев, пока он передавал банкноты через стойку. Если верить мастеру, который устанавливал оборудование, эти сканеры с их базой данных, работавшей в режиме он-лайн, могли идентифицировать любого человека за доли секунды. Так что ей было совершенно необязательно требовать паспорт, хотя Джинни слышала о террористе, пойманном только потому, что тот предъявил фальшивое удостоверение, не совпадавшее с именем, установленным по отпечаткам пальцев. Обычно Джинни рассматривала сканирование как способ улучшить обслуживание пассажиров. В основном люди любили, когда их приветствовали по имени, но, с другой стороны, большинство пассажиров — законопослушные граждане. Красные попадались крайне редко.