Где бы ты ни был - Барбара Картленд

— Гектор, — тут же предложила она.

—Лучше уж так.

— Милый Гектор! Он так любил, когда я надевала красное! Он говорил: «Ванда, любимая! Красный — это цвет рассвета. А бриллианты... они сверкают, как твои глаза!»

— Меня сейчас стошнит! — с чувством сообщил Роберт.

—Ты никогда не понимал бедного Гектора!

— Какого дьявола он бедный? Потому, что имел несчастье быть женатым на тебе?

Ванда, продолжая в том же ключе, высокомерно проигнорировала его замечание.

— Ты его не ценил.

— Может, и так. Но если он говорил тебе такой вздор, то я рад, что он умер.

— Он говорил, что я — его путеводная звезда, что я — солнце, освещающее его жизнь.

—Девочка моя, ты переигрываешь!

Она рассмеялась, а вслед за ней рассмеялся и Роберт. Вместе они спустились в ресторан в прекрасном расположении духа.

Когда они вошли в зал ресторана, Роберт почувствовал, как все присутствующие обратили на них внимание. Он привык к такой реакции, обусловленной его положением в обществе. Но теперь все было иначе. Внимание привлек не столько он, сколько его спутница.

Роберт часто видел подругу в бальной зале, но что-то не замечал, чтобы она вызывала такое восхищение. Наверное, все дело в ее наряде, подумал он. Незамужняя девушка не может надевать темно-красный бархат. Это цвет опытной женщины. Но он так идет Ванде.

«Ну конечно, — подумал он. — Она же не юная девушка. Она молодая женщина двадцати четырех лет. Некоторые даже назвали бы ее старой девой, хотя это вовсе не так. Она просто великолепна!»

— Расскажи мне еще о Гекторе, — попросил он, когда они сели за столик и официант налил шампанское в бокалы. Граф отдавал должное придуманной ею легенде и теперь ему хотелось знать, чего еще ждать от бурной фантазии своей подруги.

— Сначала он любил меня издали, — заговорила Ванда. — Нам приходилось встречаться тайком.

— Почему?

— Из-за тебя, конечно! Ты вел себя неразумно. Гектор тебе не понравился, и ты чинил нам препятствия на каждом шагу. Наконец мы сбежали. В наказание ты не дал за мной приданого.

—Да я, оказывается, тиран! — удивленно заметил Роберт.

— Монстр! Я валялась у тебя в ногах!

— И как же ты умудрилась? Ты ведь сбежала!

—А я вернулась!

— Какой тогда смысл был убегать?

— Я вернулась после того, как вышла замуж.

— Ты? А как же Гектор? У него что, не хватило духу встретиться со мной лицом к лицу?

— Гектор был поэт.

— О Боже!

Заметив, что слишком далеко зашла, Ванда попыталась отвлечь внимание друга:

— Шампанское просто восхитительно!

Роберт снова наполнил бокал девушки и заметил удовлетворение на ее лице.

— Где я остановилась? — невинно поинтересовалась Ванда.

— Ты валялась у меня в ногах.

—Ах да! Я заламывала руки, умоляя тебя не быть столь жестокосердным.

— Надо полагать, я запустил в тебя вазу с водой?

— Нет. Ты поддался братским чувствам.

— Правда?

— Гектор присоединился ко мне...

— Когда опасность миновала.

— Когда убедился, что к нему отнесутся с должным уважением.

— Теперь понятно, по какой причине твой муж отдал Богу душу, — с усмешкой протянул Роберт. — Очевидно, я убил его в приступе ярости.

—Давай за это выпьем, — весело предложила Ванда.

Они чокнулись шампанским.

— По-моему, в тебе пропадает великая актриса, — сказал Роберт. — Или прекрасный драматург, учитывая столь богатое воображение.

— О, я бы с удовольствием пошла служить в театр, — вздохнула Ванда. — Дома так скучно жить! Терпеть не могу изображать из себя степенную даму!

— А когда это ты была степенной дамой? — не смог смолчать Роберт.

—Да наверное, никогда, — задумчиво проговорила она, вовсе не обидевшись. — Но на людях приходится притворяться. Мне всегда хотелось куда-нибудь сбежать, и я представляла, что произойдет это с прекрасным рыцарем на белом коне. Но потом мне стали делать предложения мужчины, которые были еще скучнее моего отца. Принять такое предложение — все равно что прыгнуть из огня да в полымя. Только это будет не волнующее пламя, а скорее пруд с теплой замутненной водой.

— Но ведь хоть один из них был умным и занятным!

— Они не старались меня этим поразить, а только осыпали комплиментами и пытались поцеловать.

— Большинству женщин такое поведение покажется проявлением ума, — заметил он.

— Значит, у большинства женщин не слишком широкий кругозор, — твердо возразила Ванда.

С этим нельзя было не согласиться. Роберт вынужден был признать, что кругозор его собеседницы гораздо шире, чем у любой другой известной ему женщины.

—А какие у тебя были чувства к мужчинам, которые пытались тебя поцеловать?

— Мне не очень-то хотелось целоваться с ними.

— Значит ли это, что ты никогда не целовалась ни с одним из них? — Ему почему-то было важно услышать ее ответ.

—Думаю, целовалась с одним, — задумчиво произнесла она. — А может, с двумя или тремя. Не помню точно.

— Не помнишь, целовалась ли ты с одним мужчиной или с несколькими?! — воскликнул он изумленно.

—А какое это имеет значение? В подобной ситуации все мужчины одинаковы, знаешь ли.

— Нет, не знаю, — ответил он, скрывая раздражение. — Ты должна просветить меня в этом вопросе.

— Ну, они все говорят одно и то же: «Ты девушка моей мечты — как я мог раньше жить без тебя? Просыпаюсь с мыслью о тебе и засыпаю, думая о тебе». Ну, ты сам знаешь все эти речи.

Роберт действительно знал — сам бормотал подобные сентиментальные признания своим многочисленным возлюбленным. Он впервые задумался о том, как все те женщины воспринимали подобные признания. Смеялись ли они над ним тайком? Или им было скучно? Или они сравнивали его с другими мужчинами?

Его бросало то в жар, то в холод.

—А потом, — продолжала Ванда, — они сжимают тебя изо всех сил и обдают запахом вина. Или, что еще хуже, запахом табака!

—Да, это совершенно недопустимо — дышать на даму такой гадостью, это верх невоспитанности!

— Ты так никогда не делаешь, я уверена!

— Никогда. Надеюсь, ни одна женщина не найдет повода упрекнуть меня в дурных манерах.

— Ни разу? За весь твой цветистый послужной список?

— Не такой уж он у меня и богатый, — слукавил Роберт. — Ты же не станешь верить всем сплетням обо мне?

— Какая жалость! Сплетни о твоих многочисленных похождениях были моим главным развлечением все эти годы!

— Ну, должен признать, были в моей жизни одна-две женщины, которых я находил очень привлекательными. Но рано или поздно я как-то разочаровывался в них. И когда становилось понятно, что того, что я пытаюсь найти, в них просто нет, единственное, чего мне хотелось, — это поскорее избавиться от них.