Псмит-журналист - Пэлем Вудхауз

— Насколько мне известно, нет. Видите ли, добраться до этих ребят крайне трудно. А дома — черт знает что, верно?

— А в чем конкретно заключается трудность, препятствующая добраться до означенных субъектов?

— Дело обстоит так. Законов о подобных местах существует уйма, только обойти их даже проще, чем споткнуться о бревно. По закону многоквартирным считается дом, в котором проживает более двух семей. Ну, так в случае чего владельцу достаточно выставить вон все семьи, кроме двух. Является инспектор и, например, заявляет: «А где водопровод на каждом этаже, как требует закон? Ваши жильцы вынуждены спускаться вниз и выходить на улицу, чтобы набрать воды». А домовладелец отвечает, не поперхнувшись: «Закон тут ни при чем. Дом не многоквартирный. В нем проживает только две семьи». А когда все затихает, остальные жильцы возвращаются и ничего не меняется.

— Ах, так! — сказал Псмит. — Веселенький фокус!

— И еще одно. Добраться до того, кто греет на этом руки, невозможно, не истратив тысячи, чтобы выискать хоть какие-то улики. Земля обычно принадлежит какой-нибудь корпорации. Они отдают ее в аренду. Если начинается заварушка, они снимают с себя всякую ответственность. Разбирайтесь с арендатором. А тот так затаится, что вообще невозможно установить, кто он. На Востоке все так. На Востоке одно жулье. Если вам требуется честная сделка, езжайте в Вайоминг.

— Таким образом, — сказал Псмит, — главная задача заключается в том, чтобы отыскать арендатора? Но конечно, такая влиятельная газета, как «Уютные минутки», с ее огромными связями сумеет ее решить?

— Сомневаюсь. Но попробуем. Как знать — вдруг нам повезет.

— Вот именно, — подхватил Псмит. — Полный вперед на всех парах в уповании на удачу. И если будем мчаться достаточно долго, то у нас есть шансы добраться куда-нибудь. В конце-то концов, Колумб, отправляясь в плавание, ничего про Америку не знал. А знал лишь весьма любопытный факт, что крутое яйцо можно поставить, если разбить его с тупого конца. Зачем это ему понадобилось, я запамятовал, но взбодрился он чрезвычайно и помчался вперед, как резвый двухлетка. А у нас имеются два ободряющих факта. Во-первых, мы знаем, что кто-то за всем этим да стоит. Во-вторых, поскольку в этой великой и свободной стране как будто не существует законов о клевете, мы сможем ставить свои паруса, ни на что не оглядываясь.

— Ага, — сказал Билли Виндзор. — Кто из нас напишет первую статью?

— Можете предоставить это мне, товарищ Виндзор. Боюсь, я не опытный старый зубр на поприще журналистики, но у меня определенные данные для этой работы. Однажды в редакцию некой газеты пришел юноша и попросил работы. «У вас есть какая-нибудь специализация?» — осведомился редактор. «Да, — ответил талантливый паренек, — мне недурно удаются острые обличения». — «Какие-то конкретные обличения?» — вопросил вершитель судеб. «Нет, — ответил наш герой. — Просто обличения». Это про меня, товарищ Виндзор. Я тоже отличный поставщик острых общих обличений. И, посетив улицу Приятную не в таком уж отдаленном прошлом, я еще увлечен моей темой. Воспользовавшись в полной мере благодетельными законами этой страны, касающимися клеветы, я, мнится мне, сумею сотворить вопияние, после которого у нашего анонимного арендатора останется стойкое ощущение, что он неосмотрительно сел на канцелярскую кнопку. Дайте мне перо и бумагу, товарищ Виндзор, проинструктируйте товарища Малонея отложить насвистывание до того момента, когда я вновь буду готов ему внимать, и, думается, шедевр нам обеспечен.

10. Первые успехи

Жил да был на Дальнем американском Западе редактор газеты, и, когда он однажды сидел у себя в редакции, приятно размышляя о жизни, окно разнесла пуля и впилась в стену у его виска. Счастливая улыбка озарила лицо редактора. «А! -сказал он не без гордости. — Я так и знал, что наша „Персональная колонка“ будет иметь успех!»

Чем была пуля для редактора на Дальнем Западе, тем для Вилли Виндзора стал визит мистера Фрэнсиса Паркера в редакцию «Уютных минуток».

Произошло это событие на третьей неделе нового режима. «Уютные минутки» в новых руках рванули вперед, точно автомобиль с полностью открытой дроссельной заслонкой. На повестке дня стояла: работа, работа и еще работа. Шевелюра Билли Виндзора растрепалась еще больше, и даже Псмит порой терял частицу своей аристократичной невозмутимости. Между описаниями тяжких испытаний Кида Брей-ди и трущобных домов, представлявших две ведущие темы газеты, размещалось множество увлекательных заметок о событиях дня. Друзья Билли Виндзора поставили написанные и наилучшей их желтопрессовской манере сообщения о последних сенсациях. Псмит, назначивший себя хранителем литературных и театральных интересов, использовал свое дарование общих обличений с немалым эффектом, как доказывает беседа между высокородным Малонеем и посетителем, доносившаяся в кабинет через полуоткрытую дверь в одно прекрасное утро.

— Я желаю видеть главного редактора газеты, — сказал посетитель.

— Редактора нет, — сказал высокородный Малоней, бодро кривя душой.

— Ха! Ну так, когда он вернется, передай ему от меня следующее.

— Ага.

— Я Обри Бодкин из Национального театра. Передай ему от меня привет и добавь, что мистер Бодкин так просто не забывает.

Этот нежданный комплимент доставил Псмиту живейшее удовольствие.

Раздел, посвященный Киду Брейди, удовлетворял запросы всех любителей спорта. Каждую неделю на одной и той же странице в одном и том же углу фигурировала фотография Кида, сосредоточенно насупленного в оборонительной стойке. Подпись гласила: «Джимми Гарвин должен встретиться с этим парнем». Джимми Гарвин был держателем чемпионского титула в легком весе. Он завоевал его год назад и с тех пор ограничивался тем, что курил сигары длиной в прогулочную трость и ежевечерне выступал, как звезда мюзик-холла, в сценке «Бой за честь». Одна из воскресных газет еженедельно печатала его воспоминания, что натолкнуло Псмита на мысль начать публикацию в «Уютных минутках» автобиографии Кида Брейди, что превратило Кида в его преданнейшего поклонника. Подобно подавляющему большинству боксеров, Кид жаждал вырваться на просторы печатных страниц, и до этого момента жизнь его омрачалась постоянными отказами редакций опубликовать его воспоминания. Для боксера напечататься равносильно посвящению в рыцари. Это означает признание. Псмит гостеприимно распахнул перед ним четвертую страницу «Уютных минуток», и Кид Брейди не преминул воспользоваться его приглашением. Его благодарность Псмиту возросла тем более, что тот не стал редактировать произведения его пера. Прочие боксеры, сотрудничающие с прочими газетами, стонали от придирок редакционных работников, которые выбрасывали самые заветные их фразы, а остальные подгоняли под журналистскую прозу XVIII века. Читатели «Уютных минуток» получали Кида Брейди в натуральном виде.

— Стиль товарища Брейди, — сообщил Псмит Билли, — поразительно чист и приятен. Он не может не найти отклика у многоголовой гидры читающей публики. Вот послушайте. Наш герой выходит на бой с Крушилой Джеком Бенсоном в Луисвилле, родном городе этого именитого художника, и сограждане наградили свою плоть и кровь доброжелательными рукоплесканиями, а товарища Брейди встретили холодной тишиной. И вот что пишет об этом Кид: «Я посмотрел в зал и не увидел ни единого друга, а тут ударил гонг, и я сказал себе, нет, один друг у меня есть — моя старенькая мама в далеком Вайоминге. И я иду в захват, и бью, и вижу, что у Бенсона дыхалка того, и даю жуткий хук в солнечное сплетение, а в следующем раунде вижу, что Бенсон хвост поджал, устраиваю ему мельницу, укладываю встречным баиньки, ну и на счете „десять“ он так и не проснулся». Лаконично, прозрачно, ничего лишнего. Вот что требуется читателям. Если и это не выманит товарища Гарвина на ринг, значит, его ничем не пронять.

Однако главным украшением «Уютных минуток» стала серия статей «Трущобы». Лето было на исходе, в Нью-Йорке ничего такого не происходило, и читатели заинтересовались раком на безрыбье. «Уютные минутки» расходились вовсю. Как и предрекал Псмит, изменение направления газеты заметно повысило ее тираж. Ежедневно на редакцию сыпался град писем от недоумевающих подписчиков с изъявлениями крайнего неудовольствия. Но как, потирая руки, заметил Билли Виндзор, деньги за подписку они уже внесли, а будут они читать газету или нет, это их личное дело. А тем временем появились многочисленные новые читатели, чье число непрерывно росло. Хлынул поток объявлений. Короче говоря, «Уютные минутки» вступили в эру процветания, доселе им неведомого.

— Молодая кровь, — небрежно сказал Псмит. — Молодая кровь. Вот в чем секрет. Газета должна идти в ногу со временем, или она безнадежно отстанет от конкурирующих изданий. Методы товарища Уилберфлосса, возможно, очень солидны, но слишком уж ограниченны и архаичны. Им не хватает перчика. Мы, молодое поколение, уверенно держим пальцы на пульсе читателей. Мы интуитивно отгадываем безмолвные пожелания публики. Мы знаем правила игры от альфы до омеги.