Фонарь Диогена - Мария Брикер

– Понимаете, какое дело, – смущенно сообщил Шахновский, усилием воли прервав поток своих порочных мыслей. – Мне надо анализ один сдать.

– Очень хорошо, – кивнула девушка.

«Ничего хорошего», – подумал Илья и продолжил:

– Мне знакомые посоветовали в ваш центр обратиться. Сказали, что только у вас на это анализы сдают.

– Ну? На что сдавать собираетесь? – поторопила его администратор и сразу Шахновскому разонравилась. Ну не любил он все эти «ну» и «гну»…

– Мне надо сдать анализ вот на это, – Илья сунул в окошко бланк. – На то же самое, и срочно.

Девушка, не сводя с него ясных голубых глаз и кокетливо улыбаясь, взяла двумя пальчиками листок и взглянула в него. Улыбка с ее лица тут же сползла.

– Вы шо, мужчина, издеваетесь? – рявкнула нимфа.

– А шо такое? – мило передразнил девицу Илья и состроил непонимающую физиономию.

– На беременность анализы у мужчин мы не принимаем! – металлическим голосом сообщила девица. – Идите в соседнее медицинское учреждение.

– Там принимают? – проблеял Илья.

– Ага, в психушке принимают все и всех, – сообщила девушка, сунула ему бланк в руки и демонстративно захлопнула окно.

Шахновский еще раз взглянул в анализ и попятился к выходу. Мать честная, вот тебе и французская болезнь! Лилька беременна! Почему же она тогда от Никиты ушла? Зачем? Куда? Женщины, оказавшиеся в интересном положении, конечно, ведут себя довольно своеобразно, понять их логику иной раз просто невозможно: буйство гормонов, в голову им стукнуть может все, что угодно, но чтобы такой экстравагантный поступок совершить – свалить во время беременности от мужа к другому мужику? Данные выкрутасы девичьего мозга Шахновский даже проанализировать не мог, лишь на уровне подкорки мелькнула нехорошая мысль: Лилечка ушла от Никиты, потому что вовсе не он являлся будущим отцом ее ребенка! В эту гипотезу верить категорически не хотелось, и Шахновский решил повременить с выводами до тех пор, пока он не соберет дополнительную информацию.

В кармане завибрировал сотовый. Звонила взволнованная Глафира. Перед тем как отбыть из дома Верховцева, Илья поручил ей опросить всех Лилиных подруг. Возможно, подруги Лильку покрывали, но, по словам Глафиры, никто не знал, где может находиться жена Никиты в данный момент. Однако горничная волновалась совсем по другому поводу. Докушав бутылку виски, Верховцев сел на своего железного коня и отбыл в неизвестном направлении, сунув напоследок кулаком в глаз садовнику Петровичу, который пытался удержать хозяина от совершения необдуманных шагов. Куда и зачем он умотал, Глаша не знала, но, судя по выражению его лица, намерения у Никитушки были явно нехорошие.

– Черт, похоже, он Лильку нашел, – выругался Илья, испытывая угрызения совести: зря он оставил Верховцева одного в невменяемом состоянии, очень зря! Он ведь как дите малое, никакой гибкости – прет напролом по жизни.

Сотовый Никиты не отвечал. Шахновский набрал номер знакомого, чтобы поторопить его с информацией о телефонных номерах, по которым жена Никиты звонила, и о тех, с которых перед ее исчезновением звонили ей. Получив нужную информацию, он выругался еще раз. Среди звонивших Лиле проявился некий Александр Зимин – бывший Лилечкин ухажер. Шахновский помнил дуэль Зимина и Верховцева из-за Лили и как Никита потом вправлял себе челюсть, потому что Сашок явился на мужской разговор не один – трусло и хитрован, от такого можно все, что угодно, ожидать. Хуже, однако, было другое: Саша числился двоюродным племянником главного конкурента Верховцева по будущей сделке – бизнесмена Андрея Калистратова, до настоящего момента не выбывшего из игры. Шахновский это выяснил, когда информацию о конкурентах собирал, но Никиту в известность ставить не стал – атмосфера и без того накалилась до предела, а прямого отношения к делу сей открывшийся факт не имел. Выходило, что Илья ошибся: Калистратов затеял нечестную игру, и давно, срок у Лилечки был небольшим, недели две, но ведь не сразу же она залетела! Умен, чертяга, заранее спрогнозировал ситуацию, племяшку подключил, чтобы разладить семейную жизнь Никиты, выбить его из колеи и таким образом сорвать сделку! Как же он это проглядел, переживал Илья. Пропустил такой конкретный нокаут в самое слабое место, нож в спину! Служба безопасности Верховцева тоже все проморгала, следили, чтобы с шефом ничего не случилось, отслеживали инфу о возможном покушении, тщательно проверяли всех сотрудников, чтобы не было утечки информации, а Лиля в это время прямо под носом у мужа копала ему яму. Замечательно! Правда, вряд ли она в курсе, что подставила Никите двойную подножку, не тот она человек, чтобы подлости совершать. Лиля скорее человек импульса, она горячая и эмоциональная, но никак не гнусная стерва. Несмотря на мужскую солидарность, Лилечку Илье отчего-то было жаль, чисто по-человечески. Бедная баба, о счастье и любви мечтала, а ее вовлекли в грязную аферу. Каково ей будет узнать, что ее воздыхатель кучу денег огреб за увод жены Никиты из семьи! Урод голимый! В довершение всего еще и обрюхатил девчонку. Разве ушла бы Лиля к нему, если бы была беременна от Никиты? Как все просто оказалось и как пошло. «И женщины те, что могли быть как сестры, красят ядом рабочую плоскость ногтей…» – вспомнились вдруг слова из песни группы «Аквариум». Настроение упало ниже плинтуса, Шахновский врубил на полную диск любимого БГ и нажал на газ. Надежда, что он приедет раньше Верховцева на место будущих разборок, была очень слабой. Никита гонял по Москве с такой скоростью, что даже гибэдэдэшники не успевали реагировать, но все же Илья надеялся застать хоть кого-то в живых.

Александр Зимин проживал у станции метро «Кропоткинская», недалеко от ресторана «Нью-Васюки». «До чего же дебильное название выбрали для ресторана», – подумал Илья, подъезжая к нужному дому, ассоциаций с культовой книгой Ильфа и Петрова у Шахновского почему-то не возникало, мозг переклинивало на другую тему: новых русских Васьков. Как-то они здесь были с Никитой. Другу, напротив, название ресторана пришлось по душе, поэтому он Илью сюда и притащил. Шахновский пошел нехотя и полвечера бухтел, уговаривая Верховцева перебраться в кафе «Кризис жанра», где атмосфера была более неформальной. В «Кризис жанра» они так и не попали, обожрались «рогами и копытами» и «золотым теленком» (блюда в меню так и назывались) и приросли попами к стульям: кухня в ресторане оказалась отменной. Верховцев вышел довольный, как слон, а Шахновский все же так до конца и не проникся симпатией к заведению. Но у них с Никитой по жизни были вкусы разные на все – на женщин, на еду, музыку, литературу… Литературу – это сильно сказано, Верховцев книг вообще не читал, за исключением тех, которые пришлось изучить в школе. Никита читал лишь газеты, биржевые сводки и финансовые отчеты, но мог поговорить на любые темы. Откуда он информацию ловил – для Шахновского это было загадкой. Илья за свою жизнь столько энциклопедий проштудировал, столько словарей просмотрел, столько специальной и художественной литературы проглотил, чтобы стать культурным, образованным человеком, а Верховцев без всяких словарей слыл эрудитом. Шахновский даже в какой-то мере Никите завидовал: знания прилипали к Никите без малейших усилий с его стороны, вот только он своим «багажом» не пользовался и как был в школе идиотом, так на всю жизнь им и остался! – разозлился Илья, заметив у одного из подъездов «Харлей Дэвидсон» Верховцева.

Шахновский воткнул «мерс» в тесные ряды припаркованных на стоянке машин и направился к подъезду, по пути тормознув у мотоцикла. Не все так безнадежно, подумал Илья: двигатель был горячим. Выходит, прибыл Верховцев на место минут пять-семь тому назад. А раз позаботился о сохранности мотоцикла, значит, он был относительно вменяем. Очевидно, поездка на бешеной скорости голову-то ему проветрила, отрезвила мужика хоть немножко, что тоже внушало оптимизм.

Шахновский приободрился и проскользнул в парадное вместе с миловидной полной блондинкой. Дама держала на руках жирную несчастную таксу, явно измученную пешей прогулкой по двору. Хозяйка псинки тоже выглядела измученной, видно, поэтому проявлять бдительность не стала, пустила Илью в кабинку без проблем, в лифте посмотрела сквозь него и бесцветным голосом поинтересовалась, на какой ему этаж. Вышла сама на четвертом. Шахновский – на шестом.

На лестничной клетке было подозрительно тихо, ни громких голов, ни грохота от падающих на пол тел и мебели, ни звона разбитой посуды. Илья озадаченно припал ухом к кожаной обивке двери – тишина. Шахновский позвонил, в этот момент дверь распахнулась и кто-то за шиворот втащил его внутрь квартиры. В прихожей стоял Никита и шикал, прижимая палец к губам. Даже в полумраке было видно, как он бледен.

– Что случилось? – шепотом спросил Шахновский, заглянул другу за плечо и понял все без объяснений. – Твою мать, опоздал! – выругался Илья и стек по стенке вниз.