Рождённая летать - Аксюта

Всегда твой.

Алишер».

Обратный билет на одного человека и деньги на дорогу. Тоже на одного.

«Гад! Сволочь! Негодяй! Сожалеет он! Найду — голову отверну! Нет не так, неправильная настройка, это не он виноват, это всё Шерька.»

Корис упорно и целенаправленно настраивала себя против любимой подруги, вытравляя из сердца и из души сожаление, сочувствие, желание помочь (которое, кстати, заставило её таскать Алишеру из семейного архива кое-какие ценные и редкие книги), понимание того, что та вовсе не виновата в том, что пропала. Упорно и целенаправленно злилась всю обратную дорогу и когда приехала домой, и когда начала ходить на занятия в балетную школу и когда подавала прошение в Высокий Совет Творцов, добиваясь нужного решения. Раздувала в себе обиду, злость, ненависть, и при этом, тщательно, даже от себя самой, пряча цель, с которой делает это. А иначе не сработает.

Ойры, когда Шерил получила возможность за ними понаблюдать в массе, оказались народом самобытным и занимательным до жути. В дивной пропорции смешались в них черты кошачьи и человечьи, и не ко всем из них Шерил удавалось приспособиться с лёгкостью. И ладно ещё способность подкрадываться совершенно бесшумно, или любимая игра в охоту а ля «кошка ловит мышку», но вот к привычке знакомиться, утыкаясь носом в нос собеседника, вдыхать его запах и щекотать щёки вибрисами она никак привыкнуть не могла. А те, видя смущение и оторопь девушки, и рады были стараться. Однако, за их игривостью и эпатажными выходками агрессии не чувствовалось, максимум — любопытство приправленное лёгким налётом зависти. Как же так, чужачка, человек и удостоилась чести жить рядом с Великой Шаманкой ойров. Да-да, именно так, Великая с большой буквы и изрядной дозой почтения в голосе.

Впрочем, долго наблюдать за ойрам в естественной среде Шерил не пришлось, уже следующим вечером Ойсеррин, отозвав её в сторону, со значением посмотрела ей в глаза и спросила:

— Пойдёшь?

— Пойду, — Шерил решительно кивнула. А зачем тянуть? Оставаться и дальше рядом с ойрской шаманкой бессмысленно, тем более что ни научить своему искусству, ни овладеть чужим даром она не смогла бы, а жизнь на болотах тяжела и для неё совершенно бесперспективна. Нужно двигаться дальше. Может, где-то в этом громадном мире и найдётся подходящий для неё уголок.

Сборы в путь были недолгими. А что там собирать? У неё и вещей-то своих почти не было: штаны да рубаха. Сумку с едой и старенькую накидку, чтобы было чем от холода спасаться, ей от щедрот выделила старая травница. В отдельной тряпице аккуратно уложенные на дно сумки лежали болотные орехи, подсушенные при помощи её дара настолько, что могли храниться неограниченно долго. Большой редкостью и деликатесом на Большой Земле они были. Вот же какая несправедливость, росли эти дары природы только во влажный сезон, а стоило только выглянуть жаркому солнышку, способному выпарить влагу даже из бескрайнего болота, как они исчезали. Семена рассеивались по земле, а ростки усыхали настолько, что шли в ход для разжигания костров вместо щепы. Редкое получалось лакомство, а потому дорогое.

— Занесёшь в лавку — там у тебя купят за дёшево. Если постучаться на кухню богатого дома — дадут много больше. Но с ними нужно ещё уметь договориться, — давала ей последние наставления Ойсеррин. Рядом топтался невезунчик, выбранный старой травницей в проводники.

— А я плохо разговариваю, — подхватила Шерил.

— Это ты на тарриш, на нашем языке, плохо разговариваешь. Языка людей империи ты не знаешь совсем. И вот ещё что, ты свою магию там шибко не показывай. Странная она, нездешняя, как бы кто чего не заподозрил.

— Это не магия, это Талант, — устало вздохнула Шерил. В чём разница между тем и этим она так и не смогла втолковать старой кошке, хотя в своё время, на занятиях в школе получила за ответ на этот вопрос высший балл.

— Всё равно не показывай. Продашь орехи — денег на первые дни хватит. А потом устроишься как-нибудь.

— Спасибо, — Шерил обняла Ойсеррин за плечи и крепко прижала к груди.

— Иди уже. Но если твои Музы ещё когда-нибудь занесут тебя в эти края, буду рада встрече.

А край болота (или его всё же основательно заросшим мелководным озером считать?) оказался не близко. Четыре дня пешего хода да таким хитро изогнутым маршрутом, что повторить его Шерил не взялась бы даже на спор. Тем более что если и встречались им по пути какие-то ориентиры, то для девушки большую часть жизни проведшей в городе, они были неразличимы. Кроме одного. На исходе второго дня пути Тларг, её проводник, вывел к окраине полузатопленного поселения. Собственно даже не самого поселения, его руин: дома одно — двухэтажные (выше стены, если и были, то не сохранились) щеголяли отсутствием окон и провалами на месте дверных проёмов. Однако Шерил это не отпугнуло, наоборот, в ней проснулся археологический зуд, какой случается у каждого более-менее любопытного человека при виде древних развалин. Захотелось зайти внутрь, осмотреться, может даже найти что-нибудь любопытное (на роль любопытного сгодился бы любой черепок или гнутая вилка, лишь бы были старинными), она даже пару шагов успела сделать, когда молчун Тларг уложил на её плечо тяжёлую лапу, затормозив движение.

— Нельзя внутрь. Опасно. Даже на окраине опасно. Обычно мы предпочитаем здесь не задерживаться, проскакивать это место засветло.

— А что так? Дикие звери, — Шерил сама остановилась и смерила подозрительным взглядом полуразрушенные стены.

— Нет. Воздушные патрули Гегейргона.

— Кого?

— Тёмной империи, — нетерпеливо и раздражённо бросил Тларг. — Они здесь часто появляются, местечко уж больно приметное, да и удобное для ночёвок случайных путников.

— Это опасно?

— Очень.

Такой ответ Шерри не удовлетворил, и потому она продолжила расспросы:

— А чем именно? Убивают?

— Забирают. И что там делают — никто не знает, но до сих пор ещё никто не возвращался.

— Так что же мы стоим? Пошли.

Тларг досадливо сморщился, от чего на носу шкура пошла мелкими складочками, а вибриссы агрессивно встопорщились, и подтолкнул её вперёд. Однако, молча шла Шерил недолго.

— Слушай, а раз здесь так опасно находиться, то нельзя ли было обойти это место?

— Можно. Крюк большой. Плюс целый день пути.

— Так что? Я никуда не спешу.

Он недовольно рыкнул:

— Я спешу! Четыре дня туда, четыре дня обратно, плюс ещё два и потратить на человечье недоразумение вместо того, чтобы вместе со всеми учиться контролировать потоки.

— Потом доучишься, — не произвела на Шерил эта отповедь особого впечатления. — У тебя что, жизнь короткая?