Вчера, сегодня и всегда - Люси Монро

Незадолго до своего совершеннолетия он положил конец встречам с обоими родителями, отдав предпочтение школе-интернату в Нью-Йорке и каникулам у своего деда в Греции.

— Значит, ты должен понимать, почему у меня такие прохладные отношения с отцом.

— Я просто спросил, знаешь ли ты о том, что он болен.

— Рея говорила мне об этом. Она сказала, что именно поэтому он поставил ее во главу компании. Но я не знаю, насколько болезнь моего отца реальна, а насколько выдумана им для того, чтобы заставить Рею сделать то, что он хочет.

Аристон усмехнулся:

— Почему бы тебе не поговорить с Реей? Думаю, все сразу встало бы на свои места.

— Но ты ведь сам хотел меня видеть, — сказала Хлоя с некоторым смирением.

— Да. — Он съел еще кусок стейка, но на этот раз она не последовала его примеру, и он сдался, отодвинув от себя тарелку. — У него тяжелая форма гипертонии.

— Ты о чем?

— Я о здоровье твоего отца.

Выражение лица Хлои стало жестче.

— Я об этом не спрашивала.

— Учитывая его проблемы со здоровьем, не считаешь ли ты, что пришло время наладить отношения?

— Нет.

— Это на тебя не похоже.

— Как мы установили ранее, я изменилась.

— Скажи, чего ты сама хочешь для «Диолетис индастриз»?

— Я хочу, чтобы сотни людей сохранили свои рабочие места и чтобы моя сестра не заработала сердечный приступ еще до того, как ей исполнится тридцать.

— Важно ли для тебя, чтобы компания сохранила имя Диолетис?

— Для меня — нет.

— А для Реи?

— Она готова предложить тебе достаточное количество акций, чтобы ты стал держателем контрольного пакета, если ты об этом, — сказала Хлоя после некоторой паузы. — Честно говоря, я не могу представить себе лучшего исхода.

Аристон был приятно удивлен тем, что Рея думала в правильном направлении, ведь он и сам собирался предложить эту сделку.

— В обмен на какие денежные вложения?

— Я не знаю. Я же тебе говорила, что никак не связана с компанией. Рея сказала, ты знаешь, что необходимо предпринять, и, если ты готов пойти на это, выдвинешь свои условия.

— Рея умная женщина.

— Да.

— А что, если мои условия заключаются в том, чтобы присвоить большую часть или даже все акции твоей сестры? — спросил Аристон, не показывая, будет ли ее ответ иметь для него какое-либо значение.

— Это больше похоже на агрессивное присоединение, чем на спасение или слияние, но у меня нет никаких сомнений в том, что Рея пойдет на это, — сказала Хлоя, не пытаясь скрыть, как отчаянно Рея хотела спасти компанию.

— Совсем никаких сомнений?

— Да. Она готова позволить «ССЭ» поглотить нашу компанию, если это необходимо, чтобы оставить за людьми их рабочие места, я же согласна на все, что способно облегчить груз, который взвалила на себя Рея.

— Вряд ли Рея будет тебе благодарна за то, что ты мне все это рассказываешь. — Хотя это и не могло хоть как-то повлиять на исход событий, ведь Аристон уже все решил.

— Сейчас моя сестра борется за спасение своего брака и компании, которая катится в пропасть. Она не собирается спорить о том, как ей этого добиться.

— Своего брака? — Аристон знал, что Эбер не одобрял Сэмюэля, но, казалось, Рея действительно его любила.

— Сэмюэлю надоело быть для Реи на втором месте после компании, а у Реи уже было два выкидыша. Врач сказал, если она продолжит работать в таких стрессовых условиях, ее шансы выносить ребенка практически равны нулю.

— Она могла бы поручить кому-то другому взять на себя председательство.

— Только не с согласия отца. — Тон Хлои был пронизан еще большим гневом, чем обычно при упоминании Эбера Диолетиса.

— Рея — взрослый человек. Она сама делает выбор, — отметил Аристон.

— Иногда сделать выбор очень сложно.

— Например, решиться уехать на другой конец страны и начать новую жизнь.

— Это как раз было не так трудно сделать.

— Похоже, у тебя приступ жестокости.

Прекрасные зеленые глаза Хлои расширились, и она покачала головой:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать конец нашего брака.

— Очевидно, ты больше заинтересована в том, чтобы брак твоей сестры не постигла та же участь.

— Да. — На этот раз тон Хлои был наполнен разнообразными эмоциями. Ее плечи поникли. — Я совсем не хочу видеть ее в таком напряжении. Сэмюэль способен сделать ее счастливой, он заставляет ее чувствовать себя любимой и желанной, но она может потерять его, принеся их отношения в жертву компании и одобрению отца.

— И снова ты не думаешь о себе. — Это было выгодно ему для осуществления собственных планов, поэтому он не жаловался, а просто констатировал факт. — Ты хотела бы, чтобы твоя сестра продолжила занимать пост председателя компании?

Аристон не мог себе представить Рею в качестве счастливой домохозяйки, Хлоя же заявляла, что счастье сестры для нее на первом месте.

— Она готова уйти в отставку, но надеется, что ты оставишь за ней руководящую должность. Я лишь хотела бы, чтобы это была позиция с более щадящим графиком и уровнем стресса. — Хлоя смотрела на него умоляюще.

— Что бы ты ни говорила, у нее больше общего с отцом, чем с тобой, Хлоя.

Аристон удивился, когда она закивала в знак согласия:

— Но она заботится о людях. О Сэмюэле. Обо мне. Она спасла мне жизнь.

— Что ты имеешь в виду?

Хлоя отвернулась. Казалось, ей было стыдно говорить об этом.

— Я перестала есть после того, как покинула Грецию. Не специально, конечно. Просто еда меня не привлекала.

— Почему?

Хлоя пожала плечами:

— Думаю, реакция на окончание нашего брака. Я даже не заметила, как начала терять в весе. Рея же обратила на это внимание и буквально заставила меня обратиться к консультанту по проблемам рационального питания. Она даже хотела, чтобы я посещала психиатра, и смягчилась лишь тогда, когда я снова немного поправилась.

— Вы очень преданы друг другу.

— Да. — Глаза Хлои засияли.

Аристон понимал, что такого рода привязанность, вероятно, важнее всего на свете, ведь он сам был готов сделать для своего деда что угодно.

— Мне трудно поверить в то, что тебя не волнует, перестанет ли существовать «Диолетис индастриз». — Компания все же была ее наследством.

— Для меня главное — чтобы люди остались на своих рабочих местах. — В голосе Хлои звенела искренность. — Так или иначе, «Диолетис индастриз» получила от меня больше, чем я могла себе позволить ей предложить.

— Что ты имеешь в виду? — Аристон узнавал о своей жене то, о чем у него не было никакого представления в течение трех лет брака.