Две половинки - Татьяна Алюшина

– Вы разговаривайте, если есть силы!! – прокричал Лева человеку. – Чтобы мы вас слышали!

Человек под толщей бетонных обломков что-то тихо отвечал. Степану, стоявшему сбоку, не было слышно слов, только голос.

И вдруг, без команды и предупреждения, начались работы!

– Бух! Бух! Бух! – стучала дробилка.

– А-а-ах!! – сбрасывал в кузов обломки экскаватор.

– Кто разрешил?! – заорал Лева так, что вздулись жилы на шее. – Тишина!!!

И Степан побежал туда, к машинам, остановить работы. Он спотыкался, выворачивал ступни о края бетонных кусков, заваливших все вокруг, упал, рассек колено, поднялся и побежал дальше.

– Бух! Бух! Бух!

Степан сел на кровати, не открывая глаз.

– Да что за черт?!

Он спал? Проснулся? Или наоборот? Идет работа, а он заснул?

– Откройте!! Эй! Есть кто дома?!

Он тряхнул головой, пытаясь оказаться в реальности. Только вот в какой?

Ночной кошмар?

– Пожалуйста!! Это очень срочно!!

Глаза Степан смог открыть.

Так. Он дома. И кто-то тарабанит в дверь. И кричит.

Пожар, что ли?

Руки и ноги не очень-то слушались, когда он натягивал джинсы. Что там руки-ноги – голова совсем не соображала, но умудрялась кое-как отдавать команды телу, что и помогло Степану добраться до двери и как-то эту дверь открыть.

Ему даже удалось сообразить, что перед ним стоит миниатюрная девушка в светлых брюках, в свитере, перепачканном чем-то похожим на краску с ржавчиной, и без верхней одежды, и что это она тарабанила в его дверь, и совершенно точно – вот это никак не могло быть реальностью.

Значит, сон. Странный какой-то. Или все-таки пожар?

– Вы доктор?! – очень громко и звонко закричала на него девушка.

Степан слегка обалдел от напора и требовательности неизвестной гражданки, почему-то оказавшейся в его сне.

– Доктор, – ответил он, не отдавая себе отчета, что говорит.

Девушка продолжила что-то орать и сложила маленькие ладошки в замок, прижав жестом отчаяния к груди, как делали в старых немых фильмах, подчеркивая нарочитостью жеста сюжетную линию.

Эта ничего не подчеркивала и не изображала, а пребывала в настоящем отчаянии и испуге.

И тут до его отупевшего сознания дошло, что кто-то умирает, а эта маленькая перепуганная девчушка прибежала его звать на помощь.

И, как обычно случалось с ним в таких ситуациях, что-то переключилось на резервные батареи в мозгу, Степан мгновенно стал соображать и действовать.

– Зайдите! – приказал Степан и пошел собираться.

На автомате оделся, проверил ключи, телефоны, документы, похлопав по карманам куртки, взял медицинский ящик, внесенный в дом из остывающей машины автоматически, без участия мозга, посмотрел на часы, пытаясь понять, сколько ему удалось поспать.

Два с лишком часа.

Ладно. Продержимся!

Несчастье произошло с хорошо ему известным Василием Федоровичем. Девушка говорила это раньше, но Степан был тогда еще не совсем в адеквате и не понял, даже предложил подъехать на машине.

Этот старик ему нравился. Они чаевничали, беседовали, чаще у Степана, он приглашал в гости на пироги, когда они перепадали ему от мамы. Василий Федорович по-соседски предложил свою помощь приглядывать за домом в Степаново отсутствие, частое и порой продолжительное. Степан принял предложение с благодарностью и большой долей облегчения. Поселок их тихий, частями охраняемый – теми частями, где осели богатеи, но лихих людей в России хватает, да и простого мелкого хулиганья.

А теперь вот беда… Василий Федорович был плох, это Степан понял сразу и тут же принял решение.

А девушка сильно перепугалась и переживала ужасно за соседа.

Хорошая девушка.

Ему сейчас было не до рассматриваний и оценок – ни до каких: ни мужских и не очень мужских, но то, что она полезла через калитку, чтобы помочь Василию Федоровичу, рискуя быть пойманной как воришка бдительными соседями или разбиться, свалившись с непокорившейся «вершины», ему понравилось.

А еще ее огромные перепуганные сострадающие глаза, смотревшие на него с мольбой и ожиданием чуда. Степан не отметил, да и вряд ли увидел, какого цвета у нее глаза, но тот ее взгляд запечатлелся в мозгу четкой картинкой.

Им повезло, пробок не было по всему маршруту движения. Сосредоточившись на дороге, в постоянном напряжении, боясь, что может отключиться в любой момент, Степан и не заметил, как добрались до места.

Подъехав к больничному шлагбауму, он объяснил вышедшему из будки охраннику, что их ждут, и стал набирать номер на мобильном.

– Леш, мы у ворот, – предупредил он, кивнул, благодаря, охраннику, поднимавшему шлагбаум, и не спеша поехал на территорию больницы.

Как только машина остановилась у приемного покоя, началась суета. Степан Сергеевич выскочил из машины и вместе с людьми в белых халатах переложил Василия Федоровича на каталку, и они все как-то быстро ушли.

Стаська растерялась, отстав, и плелась сзади, прижимая к груди пакет с собранными заботливой Зинаидой Ивановной вещами.

– Девушка! – окликнули ее. – Вы с инфарктом приехали?

– Я? – удивилась Стаська. – Нет, я здорова.

– Да не вы! Пациент, которого сейчас доставили с инфарктом, вы с ним?

– Да. Да!

– Документы давайте!

Дежурная за стойкой приемного отделения, женщина пожилая, грузная и, на вид, строгая, как классная руководительница, в сверкающем белизной и хрустком от крахмала халате, подчеркивающим этот имидж, протянула руку.

– Какие документы? – тупила Стаська.

Женщина собралась было ответить, но, присмотревшись к Стаське, спросила:

– Дочка, что ли? Да вы так уж не переживайте! У нас замечательные врачи! Если до нас довезли живым, значит, вылечат!

– Да… – согласилась с какой-то частью ее речи Стася.

– Документы… – напомнила дежурная.

– Ах да, да! – засуетилась девушка и полезла в пакет.

Зинаида Ивановна головы не теряла, не в пример нервной барышне Игнатовой, собрала все необходимые документы, кому как не пенсионеру знать, какие могут потребоваться. Стася извлекла из большого пакета другой, маленький, прозрачный целлофановый, в котором были пачка бумаг, какие-то удостоверения и паспорт, и протянула регистраторше.

– Вы сядьте, посидите, я все заполню и вас позову, – пожалела ее женщина.

Стася кивнула – что-то она сегодня раскивалась, как заведенная, на каждый поступающий приказ, отвлеченно подумалось ей – и отошла к ряду кресел, стоявших вдоль стены. Но тут же спохватилась и вернулась:

– Да, вот его вещи, меня ведь к нему не пустят.

– Сегодня не пустят. Точно. Давайте, я оформлю и передам, – дежурная встала со стула и забрала у нее увесистый пакет. И никакая не суровая, а очень даже доброжелательная.