Юридическая психология. Социальная юриспруденция. 2 том - Екатерина Самойлова

«Систематическое возбуждение низких чувств приносит людям страшный вред в физическом и моральном отношениях; общество, состоящее из половых психопатов, не знало бы стыда и законов и было бы бесповоротно осуждено на гибель. Оно было бы слишком слабо и дряхло для выполнения более высоких предназначении. Порнограф отравляет самые источники, откуда черпает жизнь будущее поколение. Ничто не далось с таким трудом цивилизации, как подчинение похоти, а порнограф хочет лишить нас плодов, доставшихся после такой долгой и упорной борьбы. Он не имеет права, поэтому, рассчитывать на нашу пощаду. Полиция не может нам помочь в этом случае. Прокуратура и суд не в состоянии охранять общества от преступлений пера и карандаша. Жандарм не бесчестит, налагая на кого-либо руку. Порнограф должен быть пригвожден к позорному столбу, а обвинительный приговор судьи не всегда достигает такой цели».

Смертная казнь никогда не являлась проблемой для мыслителей всех времен и народов, вплоть до начала ХХ века. В древнем Египте, в Элладе, в Римской империи, в Византии, в Индии, Китае, Японии, на Руси, то есть, всегда и везде смертная казнь была естественным наказанием преступников за особо тяжкие преступления. Краеугольным камнем смертной казни как социального института, был древний принцип, который римляне назвали закон талиона (от латинского – talionis – возмездие). На Руси тогда говорили – «око за око, зуб за зуб». Ни один великий мыслитель не посвятил ни одной работы размышлениям о смертной казни. Можно встретить лишь вскользь оброненную фразу о смертной казни, наряду с другими наказаниями. Палачи, осуществляющие смертную казнь, в некоторых Государствах имели самую длинную родословную, даже по сравнению с царствующими династиями. Так, Чан Ши, палачи при правлении династии Чжоу (1027—256 до новой эры), были заплечных дел мастерами еще в царстве Цинь. Самсоны, известный род французских палачей, своими предками имели древних римлян.

В «Разговоре утомленного жизнью со своей душой», и в «Жалобе на флейте», и в «Жалобных песнях для успокоения сердца» (Древний Египет эпохи Среднего царства, второе тысячелетие до новой эры) есть куплеты, в которых «утомленный жизнью» завидует приговоренному к смертной казни преступнику.

Как известно благодаря Платону, Сократ не только не сомневался в смертной казни, как законной мере наказания, но и считал ее во многих случаях благом. Он и не думал оспаривать по каким-либо мотивам смертельный приговор, вынесенный ему: «Сделаем так, как указывает Бог», – говорит он своему другу Критону, подготовившему Сократу бегство из тюрьмы. Платон сообщает об этом в «Апологии Сократа». Ученик приписывает учителю слова, которые он сказал перед казнью: «С хорошим человеком не бывает ничего плохого ни при жизни, ни после смерти». Паскаль, Ницше, Рильке, В. В. Розанов, Н. О. Лосский, Достоевский и Лев Шестов полагали, что Сократ не убежал от казни, а, наоборот, сам взял чашу с цикутой из рук палача и выпил ее содержимое, потому что считал себя виновным.

Шеллинг мельком заметил в «Философских исследованиях о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах», что «…благодаря смертной казни человек сохраняет, вопреки всему, истинное представление о добре и зле. Отмена смертной казни быстро сотрет для него всякое различие между ними».

Ни в одной религии нет ни одного аргумента против смертной казни. Бог, согласно «Ветхому Завету» приговорил Авраама, родоначальника всех евреев, казнить своего сына Исаака. Но, потом передумал, остановив казнь, отводя руку с ножом Авраама от горла Исаака крылом ангела. В «Ветхом» и «Новом» Заветах много мест, прямо указывающих необходимую реальность. Так, в «Ветхом Завете» читаем: «…а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожение за обожение, ушиб за ушиб» (Исх. 21.23—25). В «Бытие»: «Кто прольет кровь человеческую, сказал Господь, того кровь прольется рукою человека». Согласно «Новому Завету» Бог, руками римлян, казнил своего сына Христа, точно также, как обыкновенных преступников, что распяты были рядом с Христом. Фрейд полагал, что «с тех пор, как распяли Христа, смертная казнь не только освобождает от греха преступника, над которым она совершена, но вселяет надежду во всех преступников, смертью искупить свой грех». (См. З. Фрейд. «Моисей-египтянин». Минск, 1992. Стр. 87). Почти слово в слово, это же, двадцатью годами раньше Фрейда, написал Василий Васильевич Розанов в «Предисловии» к третьему изданию «Люди лунного света». (См.: В. В. Розанов. «Люди лунного света». Издание 3-е. СПб. 1915). Марк Юний Брут не только приговорил Гая Юлия Цезаря к смертной казни, но и двоих своих детей. Обе казни он исполнил сам. А, в конце концов, приговорил к смертной казни и самого себя. И сам себя казнил, вспоров себе коротким мечом живот и грудную клетку. Петр Великий приговорил к смертной казни своего сына. То же самое сделал Тарас Бульба. И, в известном смысле, Сталин.

Итак, смертная казнь (poena capitalis – «Кодекс Юстиниана. 2. 4. 18», The capital punishment, or the death penalty, – современные понятия на английском языке) как высшая (excellent or extremely) или исключительная мера наказания преступника, действовала в человеческом обществе испокон веков. Как категория юриспруденции оформилась в «Кодексе Юстиниана». Но, имея изначально разные смыслы, продолжала развиваться в эклектических «Василиках» и «Схолиях». (См.: E. Levy «Kapitalstrafe». ZSSRA. 1931. S. 66—68. Collinet. «Histoire». Paris. 1925. PP. 133—138). Изначально, смертная казнь была категорией crimen capitalis, а не publicis criminibus. То есть, касалась преступления отдельного лица, а не массы людей, «публики». Poena capitalis имела два основных смысла: 1) собственно смертную казнь, 2) работа на рудниках. В обоих случаях, приговоренный к смертной казни автоматически сразу лишался свободы и всех гражданских прав.

Poena capitalis допускала «мировые соглашения» в отношении к приговоренному. Во всех случаях, кроме прелюбодеяния и ложного обвинения. Смертная казнь в Византии чаще всего осуществлялась путем сожжения, или обезглавливания. В некоторых случаях, как «исключение», смертная казнь могла быть заменена: выжиганием волос, вырыванием языка, ослеплением, обращением в рабство, отрезанием носа, отсечением рук, ног, кастрацией, ссылкой. У приговоренного к смертной казни всегда конфисковали имущество. В основном, смертной казни подвергались мужчины. Женщинам смертна казнь или заменялась одним, из выше перечисленных наказаний, или «мировым соглашением». Дети и беременные женщины всегда приговаривались условно.

Poena capitalis, Poena capitalis, как ничто другое, четко различала сословную принадлежность осужденного. Так, Honestiores, преступник из высшего сословия, имел мало шансов на «мировое соглашение». И – никаких шансов на замену смертной казни, каким либо другим видом наказания. Он мог рассчитывать только на выбор способа казни – сожжение или обезглавливание. Имущество его всегда конфисковали или в пользу потерпевшего или его семьи, или в пользу судей, или в пользу государства. Правда, если преступник из высшего сословия приговаривался к «розгам», то секли не его, а его одежду.

Humiliores, представитель низшего сословия, имел достаточно шансов замены смертной казни каким либо другим наказанием. Чаще всего его отправляли на рудники, или в рабы.

Солдат – находился в отношении замены смертной казни как бы между представителем высшего и низшего сословия. Шансы его зависели от социальной ситуации, в которой он совершал преступление. В предвоенное и военное время солдат не казнили, а отправляли на верную смерть, на «передовую». В мирное время солдата могли не казнить, а просто высечь или отправить в рабство.

Раба редко казнили. Чаще ему отрезали уши и нос. Иногда передавали семье потерпевшего.

Оливер Кромвель приговорил к смертной казни, сначала короля Англии, Карла 1 Стюарта, потом вождей Церкви (пресвитериан), затем партии (левеллеров и диггеров), и, наконец, народы (ирландцев и шотландцев). Свои приговоры он, не колеблясь, приводил к исполнению. Во всех случаях, он нарушил все конституции Юстиниана, фактически действующие в то время в Европе.

Великие французские революционеры, якобинцы, во главе с Робеспьером, явно диспластичной личностью, победили, когда взяли штурмом Бастилию, символ насилия. Выпустив на волю тысячи убийц, насильников, грабителей и отпетых мошенников, они начали казнить врагов народа. Депутат Национального собрания, якобинец Жозеф Гильотен изобрел машину для казни – гильотину. Первыми под ее 160-ти килограммовый нож, легли король Людовик XV1 и королева Мария Антуанетта. Потом покатились головы аристократов. По приказу вождей французской революции Дантона, Демулена и Робеспьера свыше тысячи аристократов, были посажены целыми семьями, с малыми детьми, стариками и беременными женщинами, на баржи, и утоплены в Луаре, на фоне прекрасных замков. А, потом, их самих предали смертной казни, идеологические противники, термидорианцы. Которых, в свою очередь, казнил первый консул, будущий император Наполеон Бонапарт. Кстати, гильотина «работала» во Франции до 1981 года! Криминальная категория «смертная казнь» окончательно потеряла свой изначальный смысл, как высшая мера наказания преступника.