Искатель, 2002 №2 - Евгений Михайлович Константинов

наклоняясь, чтобы ее поднять, — нет, только не это, только не…

Но под курткой было именно то, чего он больше всего не хотел бы увидеть: его шапка и свитер, а еще — Ирочкины трусики и сапожки. Сергей не притронулся к одежде и, несмотря на мороз и снег, не стал надевать куртку. На непослушных и негнущихся ногах он пошел по тропинке по направлению к речке Покше туда, где бывший рыбак Григорий стоял с пешней в руках над замерзающей лункой…

Рекс СТАУТ

ОДНОЙ ПУЛЕЙ!.

1

Она говорила, что очень напугана, но в это трудно было поверить, если судить по выражению ее лица.

— Может быть, я недостаточно ясно выразилась, — твердила она, продолжая сучить пальцами, хотя я просил ее не делать этого. — Но я ничего не выдумываю, честное слово. Если они подставили меня однажды, разве это — не причина считать, что они могут сделать так же опять?

Если бы ее щеки были покрыты румянами и сквозь них проглядывала бы бледная кожа, я бы допустил, что ей и впрямь страшно и это отражается на кровообращении. Тогда слова этой дамочки, наверное, произвели бы на меня большее впечатление. Но я с первого взгляда понял, что она подозрительно похожа на фотографию с настенного календаря, который висит в забегаловке на Одиннадцатой авеню. На том снимке запечатлена круглолицая девушка с подойником в руке; другая ее рука покоится на хребте коровы, которую девушка либо только что подоила, либо собиралась доить. Короче, девушка с подойником была точь-в-точь как моя сегодняшняя посетительница — свеженькая, крепенькая и невинная.

Она наконец перестала сучить пальцами, сжала маленькие кулачки и уперлась ими в колени.

— Неужто он и впрямь такой надутый павиан? — сердито спросила девица. — Они будут здесь через двадцать минут, и я обязана поговорить с ним первой! — Она пулей вылетела из кресла и подступила ко мне. — Где он? Наверху?

— Перестаньте, — посоветовал я ей. — И лучше сядьте. Когда вы стоите, заметно, что вас всю трясет. Я увидел это, как только вы вошли. Повторяю еще раз, мисс Руни: эта комната — рабочий кабинет мистера Вулфа, но все остальное здание — его жилище. С девяти до одиннадцати часов утра и с четырех до шести вечера мистер Вулф проводит в оранжерее в обществе своих орхидей, и с этим были вынуждены мириться особы поважнее вас. Но, судя по всему, девушка вы славная, и я, пожалуй, окажу вам услугу.

— Какую?

— Сядьте и перестаньте трястись.

Девица села.

— Я схожу наверх и сообщу ему о вас.

— Что вы ему скажете?

— Напомню, что нынче утром ему звонил человек по имени Фердинанд Пол и условился о встрече на шесть часов вечера. С ним вместе придут еще четыре человека. До шести осталось шестнадцать минут. А еще я скажу, что вас зовут Одри Руни, и вы — одна из этих четверых. И довольно миловидны. А возможно, и человек неплохой. И до смерти напуганы, потому что, по вашим словам, все остальные делают вид, будто думают, что это был Тэлботт, но в действительности решили подставить вас и…

— Не все.

— Ну, хотя бы некоторые. Скажу, что вы пришли раньше времени, чтобы поговорить с ним наедине и сообщить, что никого не убивали. В частности, Зигмунда Кейса. И предупредить, чтобы мистер Вулф следил за этими вонючими мерзавцами ястребиным взором…

— Что за бред?

— Я произнесу все это очень прочувствованно.

Девица снова вскочила, сделала три стремительных шага в мою сторону, прижала ладошки к лацканам моего пиджака и чуть вскинула голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Возможно, вы тоже хороший человек, — с надеждой проговорила она.

— Я бы не стал слишком на это рассчитывать, — ответил я и зашагал к лестнице.

2

Речь держал Фердинанд Пол. Я сидел в кресле спиной к своему столу. Вулф расположился слева от меня, за собственным столом. С моего места мне был очень хорошо виден Фердинанд Пол. Он был почти вдвое старше меня. Пол восседал в красном кожаном кресле у стола Вулфа, закинув ногу на ногу с таким расчетом, чтобы показать миру пять дюймов голой лодыжки между манжетой брючины и носком. В этом человеке не было ровным счетом ничего примечательного, ну, разве что слишком морщинистая физиономия. И уж точно ничего приятного.

— Мы собрались вместе и вместе пришли сюда, — вещал он тоненьким жалобным голоском, — потому что держимся единодушного мнения: Зигмунд Кейс был убит Виктором Тэлботтом, и мы убеждены…

— Мнение вовсе не единодушное, — раздался еще один голос, мягкий и приятный на слух. А принадлежал он даме, весьма приятной на вид. Особенно красив был подбородок, откуда ни посмотри. Единственная причина, по которой я не усадил эту даму рядом с собой, заключалась в том, что когда она пришла, то ответила на мою приветственную улыбку, вскинув брови. Вот я и решил: а ну ее к черту, пусть сначала усвоит хорошие манеры.

— Мнение вовсе не единодушное, Ферди, — повторила дама.

— Вы сами сказали, — еще более жалобным тоном молвил Пол, — что согласны с нашими целями и хотите прийти сюда вместе с нами.

Разглядывая и слушая их, я заметил, что эти двое люто ненавидят друг друга. Дама знала Пола дольше, чем я, — достаточно долго, чтобы называть его Ферди, — и, по-видимому, разделяла мое мнение о нем. Я уже начинал подумывать, что отнесся к ней слишком сурово. Тем более что дама посмотрела на Ферди и опять вскинула брови.

— Да, — ответила она. — Но это вовсе не значит, что я думаю, будто моего отца убил Вик. Я так не думаю. Я просто не знаю.

— Тогда с чем вы согласны?

— Ни с чем. Я хочу все выяснить, как и вы. Впрочем, кое с чем я согласна: полиция ведет себя крайне глупо.

— И кто же, по-вашему, убил его, если не Вик?

— Не знаю. — Она вновь вскинула брови. — Но поскольку я унаследовала дело отца, обручена с Виком и еще по ряду причин, мне очень хочется это узнать. Потому-то я и пришла сюда вместе с вами.

— Вам здесь не место!

— Я уже здесь, Ферди.

— Повторяю: вам здесь не место! — Морщины Пола принялись извиваться, как червяки. — Не место! Не место! Мы пришли с определенной целью: попросить Ниро Вулфа добыть доказательства того, что вашего отца убил Вик! — Пол внезапно переменил позу, подался к Дороти Кейс и,