Последняя война - Василий Росляков

Гога и Славка переходили проселочную дорогу, а по этому проселку с гитарой за спиной шагал Васька. Подождали, поравнялись. Васька остановился, невесело посмотрел на двоих, и вдруг усики его дрогнули, лицо расплылось рыжей улыбкой.

- Холопов! Откуда? - Он бросился, обнял Славку, потом держал его за плечи и был несказанно рад встрече.

- А ты, Вася, откуда? - спросил Славка.

- Бежал. Ты у моста был? Ну. Оттуда я и драпанул. Эх, Слава, теперь мы не пропадем.

И пошли они втроем.

- Как же ты гитару ухитрился? - спросил Славка.

- Что угодно, Слава. Ее - никогда. С ней - до могилы. Подруга моя семиструнная. - Васька и в самом деле был рад встрече и прямо на глазах ожил, повеселел. Славка познакомил его с Гогой.

Васька лихо перекинул гитару на живот, лихо же вздернул маленькую голову.

И-эх, бирюзовы да золоты колечики

Раскатилися да по лугу...

У Славки сжалось сердце от Васькиного горького восторга.

В середине дня, переходя какую-то луговину между двумя пролесками, встретили военных. Их было трое, в зеленых плащ-палатках, в форме, с короткими кавалерийскими карабинами. Шли они быстро. Как бы уходя от преследования, наклонялись к земле, и от быстрой ходьбы вздувались над их спинами плащ-палатки. Шли наперерез, по той же луговине. Резко остановились. Передний недружелюбно оглядел с ног до головы Славку, Ваську, Гогу.

- Артисты, - сказал с вызовом.

Славка сразу почувствовал и радость, и тревогу. Ему было странно и больно видеть на русском лице военного жесткую неприязнь к себе и к своим товарищам. Ему хотелось пробиться через эту враждебность в голосе военного, в его глазах.

- Может, вместе пойдем? - сказал Славка миролюбиво.

- Оружие есть? - так же враждебно спросил военный.

- Достанем, - ответил Славка.

- Вот и валяй, доставайте.

- А вы далеко? - цепляясь за последнюю надежду, спросил Славка.

- Много знать будешь, - ответил военный и отвернулся к своим. Они рванули с места, вздувая над собой зеленые плащ-палатки. И тут Славка понял, может быть, самое главное, что надо было знать: на войне только с оружием человек может остаться человеком.

- Ничего, Слава, - сказал Гога, положив руку на Славкино плечо. Ничего, Слава. Пошли дальше, дорогой.

- Бегают, бегают, пока фрицы не поймают. Поймают и кокнут. - Это Васька заключил. Он шагнул вперед и пошел впереди, смешной, долговязый, с гитарой на спине, и красные руки, вылезавшие из коротких рукавов фуфайки, болтались у него по бокам.

В ольшанике, возле сонного ручья, Васька остановился.

- Перекур, - сказал он и привалился боком к дереву, скрестив длинные ноги. Курева не было ни у кого. Зато в Гогином вещмешке были остатки печеной картошки.

Снег уже не сплошь покрывал землю, а лежал белыми пятнами на зеленой траве. Расположились вокруг старого пня, занялись картошкой.

- Я, ребята, не только, между прочим, пою да играю, я еще думаю, сказал Васька. - Я думаю вот что. Куда мы идем? Куда идем, Слава? И зачем идем? Скажи - куда идем, я тебе скажу - зачем. Скажи - зачем, я тебе скажу - куда.

- Что сказать: куда или зачем? - спросил Славка.

- Что хочешь, - Васька держал горелую картофелину и ждал, водянистые глазки его играли, рыжие усики дергались.

- Вася, - сказал Славка, - ты нехорошо как-то спрашиваешь. Сам же знаешь - идем к своим.

- К своим. А ты, Гога, тоже так думаешь?

- Я ничего, слушай, не думаю. Славка думает.

- К своим, - повторил Васька. - А где они, свои? Знаешь? Немец дошел уже до Урала. Знаешь? Москву взял. Знаешь?

- Ты что? - перебил Славка. - Откуда это?

- Откуда? Это уже всем известно. Было сообщение... Эх, ребята. Что я предлагаю? Предлагаю повернуть в сторону и двигать в мой родной город, в мой чудный город на Волге, в мой Горький. Если они дошли до Урала, значит, и Горький уже освобожден. Заживем, ребята. Домик у меня, сестренка красавица. Любому из вас сестренку отдам, кому понравится. Клянусь гитарой.

- Ну хватит паясничать, - сказал Славка.

- Да ведь я серьезно, Слава, Гога.

- Серьезно? И что Горький освобожден - серьезно? Кем освобожден? От кого освобожден? - Славка стряхнул картофельную кожуру и встал.

- Не придирайся, - обиделся Васька, - не надо. Ну, захватили, ну, господи, какая разница. Идемте, ребята. Ну, честно прошу...

- Пошли, Гога. - Славка и Гога напились из ручья, потом перешагнули через него и скрылись в зарослях ольхи.

Васька растерянно кричал вслед:

- Ребята! Прошу вас, умоляю... Клянусь гитарой, проиграете. Ребята...

Ребят уже не было видно. Васька повернулся и зашагал в противоположную сторону.

- Слушай, - сказал Гога, - какой негодяй. Учился с тобой, да? Подлец.

- Слабый человек, - возразил Славка.

- Я тоже слабый человек. Слушай, Горький мы не пошли, мы пойдем Тбилиси. Мы полетим Тбилиси. После войны.

Гога остановился. До этого говорил он в шарф, которым был прикрыт его баклажанный нос. Теперь Гога стянул шарф, затолкал его под подбородок.

- Остановись, Слава, - сказал он громче и внятней. - Поклянись, слушай, что поедешь со мной в Тбилиси. Поклянись, дорогой.

- Хорошо, Гога, я поеду с тобой в Тбилиси.

- Нет, Слава, ты поклянись, - настаивал Гога.

- Хорошо, я клянусь тебе, Гога, - сказал Славка, а про себя подумал, что не доживет он до этого, что убьют его где-нибудь на войне.

На следующее утро проснулись они в другой баньке, под боком другой деревеньки. Когда вышли на свет, опять увидели Ваську. Он шагал из деревни, рот в ухмылочке, от которой топорщились и вздрагивали рыжие усики, светленькие глаза невеселые. Вроде и не уходил никуда, и не говорил ничего такого.

- Нет, ребята, не могу я один, убейте - не могу, - сказал он вместо приветствия.

Славка и Гога промолчали.

- Ну, простите, ребята, ну, побейте меня, только вместе... Не могу я один. - Васькины глаза заискивали, рот полуоткрытый, готовый ответить на улыбку улыбкой, добрым и бессмысленным хохотком.

Славка и Гога переглянулись.

- Ну, черт с тобой, - сказал Славка. - Как ты нашел нас?

- Да ведь я легкий на ногу, Слава, - весело ответил Васька. - Вы шаг делаете, а я два.

Опять пошли втроем. Прошлую ночь Васька ночевал в деревне, немцев там не было. Запасся хлебом, луком, картошкой в мундире, на ходу раздавал ребятам свои запасы. На привале даже попытался петь. "И-эх бирюзовы да золоты колечики раскатилися да по лугу..." Нет, не то. Не пелось. А к вечеру и того хуже, замолчал совсем, задумался, а когда прошли новую деревню, остановился, сказал:

- Дальше не пойду с вами. Проиграете вы. Пойду в Горький. Переночую и пойду. Открыто пойду, немец меня не тронет.

Славка долго смотрел на него непонимающими глазами.

- Откуда же ты взялся, падла такая? Неужели у нас вырос, в Советском Союзе? Ума не хватает понять тебя. - Славка отвернулся от Васьки и пошел прочь, за ним тронулся Гога, а Васька все стоял.