Дом близнецов - Анатолий Королев

Детектив перевел взор на страницу.

Клиника доктора Гиперболоида фон Борриса применяет уникальную методику лечения, которая помогает в борьбе с самыми ужасными болезнями ХХ века, среди которых рак, аутизм, болезнь Паркинсона и Альцгеймера…

Ну и ну! Он перелистал страницы.

«Наша методика проста, мы замещаем тело больного его здоровой копией, для которого особой методикой медитации достаем образец из космической библиотеки тел».

Что за чушь?

«Чем тяжелее твоя болезнь, тем больше шансов.

Главное – ваша готовность рискнуть и стать другим веществом.

Да-да! Все клиники мира лечат существа, т. е. людей, это ошибка.

Мы лечим лишь вещество!»

Бред какой-то!

«У нас очень дорого, но спасение гарантировано! Для тех, кто не может оплатить дорогостоящее лечение сразу, предусмотрены шаги для оплаты частями. Среди больных, принятых к исцелению в стационар, проводится лотерея «Твой шанс»: тот, кто выиграет счастливый билет, лечится бесплатно.

Выиграй свой миллион долларов! За последние пять лет таких людей набралось семеро! 7 любовников Рока!»

Ну и ну…

Он бросил книженцию хвастовства с рекламной чепухи на пол…

В бильярдной комнате по бильярдному сукну разбегались на излете движения шары, и один закатился в лузу. Валентин достал из сетки гуляющий шар и поставил у бортика. В зале релаксации, на белоснежном рояле колыхались курчавая тень. Это качались цветы в ярко-синей вазе саксонской работы. Чья-то рука только что поставила в центр композиции длинный черный тюльпан… Внезапно что-то стукнуло сзади, детектив оглянулся, из жерла пневматической почты на пол выпал в прозрачном пенале бумажный сверток. Валентин поднял посылку. Извлек содержимое. Это был свежий номер журнала мод «Just Shoot me» за 1927 год. Детектив присмотрелся внимательней, в его руках был не оригинал, а первоклассная цветная ксерокопия номера, явно снятая сегодняшним утром с оригинала в библиотеке. Выходит, в доме существует служба по обеспечению фантомного времени – недешевое удовольствие.

Валентин полистал журнал – на страницах шла нешуточная война с французской модой: немкам немецкую одежду! Обнаженная спина дамы предлагает забавы с хлыстом! Глупо красить губы! Немка, не будь парижской шлюхой с бульвара Пигаль!

Тут над ухом грянул звонок. Трещал телефон, старомодно подвешенный на стене. Из чистого любопытства детектив снял трубку: «Алло». Голос молодой телефонистки сообщил: «Герр маршал, Берлин на проводе». – «Я не маршал, и не вызывал Берлин», – ответил Валентин. «Извините», – телефонистка дала отбой. Послышался легкий топот. За окном близко-близко пробежал со смехом ребенок: девочка. Он успел увидеть промельк белого банта в алый горошек на незримой макушке, но когда подбежал к окну, дорожка была пуста…

Внезапно в окно влетел белый мячик для гольфа, пущенный сильным ударом клюшки и, угодив в стену, стал метаться, отскакивая рикошетом по залу, сухо щелкая белыми щечками, пока не подкатился к его ногам.

Валентин машинально поднял кругляш и опять подбежал к окну.

Никого. Пустой простор стриженой травы. Безмолвный особняк хозяин. Шарик солнца в зените. Рябь синевы от ветерка на коже воды в бассейне.

«Постой, а как тебе удалось прочесть немецкий журнал»? – удивился он с опозданием, торопливо раскрыл страницы и успокоился только тогда, когда убедился, что не понимает ни строчки.

А как ты понял слова немки телефонистки?

«Кто-то видит мое передвижение», – подумал Валентин.

Что ж…

Гуляя, гость обнаружил кинозал, где на экране появился финальный титр и погас, как только он открыл дверь. Пусто! А на пути к лифту обнаружил зал домашнего казино с рулеткой и парой игральных столов. При появлении человека вращение колеса остановилось, шарик угнездился в ячейке 11. Казалось, игроки при звуке шагов стали призраками.

Валентин поднялся в лифте на круглую крышу. И тут ни души. Круглый глубокий бассейн с отвесной лесенкой вдоль мраморной стенки. Несколько шезлонгов расставленных в беспорядке под зонтиками. Ах! Наконец-то гость увидел море. Оно уходило вдаль до самого горизонта сонным простором. Ночной шторм сменился легчайшим бризом. Солнце царило. Ни облачка.

Хегевельд!

С высоты было прекрасно видно устройство и расположение запретной зоны. Прямо – кайма реликтовых сосен по борту высокого берега, правее – зловеще безмолвный трехэтажный краснокирпичный особняк князя с пентхаусом цвета снега в кольце мокрого зеленого цветника на макушке. Перед фасадом виллы на расстоянии 300 метров – дугой на земле – стеклянный ангар гидропонной оранжереи для мандрагоры, где ночью побывал Валентин, вокруг простор территории в узорах стриженого боскета, а дальше – зигзаги бетонной ленты автомобильной дороги, идущей к корпусу клиники с носатым строительным краном, с живыми фигурками рабочих на строительных лесах. Подойдя к барьеру, кольцевавшему крышу, детектив принялся изучать загадочный акведук, который узким металлическим руслом соединял гостевой дом с балюстрадой хозяйского особняка. Точно такой же акведук шел на дугообразных опорах от особняка в сторону моря, минуя оранжерею, уходя стальной тропой в кроны сосен на кромке берега. И точно такой же стальной маршрут из серии арок соединял дом с далекой стеной частной клиники.

В чем предназначение сей паутины? Почему особняк играет роль паука, что сторожит сеть, раскинутую над землей?

Тут краем глаза Валентин заметил блестящий предмет в шезлонге.

Это было как раз то, чего ему так не хватало.

В шезлонге кто-то намеренно оставил массивный морской бинокль. Хочешь шпионить? Держи! Детектив приложил к глазам окуляры, покрутил колесико резкости и, устремив заточенный взгляд в сторону моря, начал шагами взора отслеживать панораму местности. Вот в разрыве сосен увиделся галечный пляж и уходящий от берега мол, вот в стеклах появился глиссер, пришвартованный к молу, глиссер красили три матроса, окуная кисти в цветные ведерки. Левее вдруг обнажилась поляна, по которой промчались гончие в травле дичи и мелькнули в зеленом просвете два всадника. Когда окуляры ушли вправо, в чащобе показался пряничный домик с крышей малого солярия, где он увидел голую девушку, лежавшую животом на топчане, покрытом восточным ковром. Служанка – или подружка? – в полосатом пляжном костюме 20-х годов полировала ее плечи и задницу косметическим маслом из сверкающей на солнце баночки. Обе смеялись, устремив взор на особняк князя. Гость полюбовался сырыми от поливки рододендронами, окружившими стеклянные стены пентхауза и в подробностях разглядел домашнюю астрономическую обсерваторию: телескоп, деревянный глобус звездного неба на полу, телефон Телефункен с трубкой из черного эбонита. Разглядывать рабочих на лесах вокруг клиники наш детектив не захотел, а повернулся в противоположную от берега сторону. Единственным объектом, привлекшим внимание, была псарня, где на прогулочной площадке с сетчатыми стенами резвилась, покусывая друг друга, парочка доберман-пинчеров. Короче, бинокль кормил его глаз видами на кипучую жизнь вдалеке: моряки красят борт глиссера, охотники и гончие преследуют дичь, девушки загорают на солнце… А вблизи ни души.

Тут кто-то пустил прямо в окуляры бинокля солнечный зайчик. Вспышка света была так сильна, что озарила пещеру черепа. На миг наш детектив ослеп и не смог понять, откуда прилетел яркий снежок. Но расслышал детский смех и, оттерев слезы, разглядел колыхание боскета, где кто-то прятался.

Шалунью выдал белейший бант с алым горошком.

Пора! Валентин проголодался.

Положив бинокль на матерчатое сиденье шезлонга, Валентин вернулся в свой номер и позвонил портье. Нельзя ли чего-нибудь перекусить?

Ответ последовал сразу, вежливый голос лакея:

– Чего бы вы хотели? Порцию сардин или тунца с какой-нибудь зеленью? Горячей отварной картошки? Пива? И чего-нибудь остренького к пиву? Темное или светлое?

– Темное. Остальное на ваш выбор.

Через пять минут в дверь постучали, вошел грум с корзинкой, которую поставил на столик напротив дивана: «Ваш завтрак, месье». И сразу ушел, предоставив гостю право самому извлекать еду. И – внимание! – выкладывая на столик сардины, хлеб, сыр, масло, Валентин обнаружил на дне корзинки оружие. Что это? В глазах потемнело. На донной салфетке отливал смертоносным металлом – не может быть! – из такого точно застрелились сначала отец, а затем его старший брат Константин… парабеллум… Пистолет был издевательски перевязан ленточкой. Мол, это тебе остренькое к пиву. Вот так номер! Душа облилась кровью, не прошло и суток с его появления в гостевом доме, а служба секьюрити не только раскусила, кто он, но и влезла рылом свиньи в абсолютные тайны его семьи. А именно – в роковую склонность рода Драго к самоубийству. После отца и старшего брата, которые застрелились, вульгарно повесилась любимая тетка Валентина – тоже Валентина, кстати… Наконец, он сам, сам! В юности дважды пережил эти жуткие приливы уйти, немедля уйти вон, восвояси, на фиг, на фиг! Не жить, живо… Его спасло чудо. Первый раз внезапно вернулась мать и, мгновенно раскусив его умысел, на коленях умолила дать клятву не уходить из жизни. Клятвы он не сдержал, но в тот второй раз ему опять удалось пережить искус: в гости без звонка заявилась любимая девушка. В тот знаменательный день он потерял, наконец, унылое девство. Кажется, была и третья попытка. После чего он прошел сеансы внушения и курс психотерапии. Искушения вдруг прекратились. Он спокойно прожил последние десять лет. И все же, все же из-за страха подчиниться проклятию рода Валентин до сих пор живет холостяком, отвергнув двух замечательных женщин, которые были готовы разделить с ним судьбу. Он продал квартиру отца, где стены глазели провалами черепа, купил другую в другом районе, избавился на фиг, на фиг от коллекции оружия, которую отец собирал с дерзким безумством, опасно играя с родовым роком…