Ловцы душ - Наталья Загороднева

   Пока врачи готовились к работе, я присмотрелась к ним - не может быть, чтоб такая работа не оставила следа в их душах. С удивлением отметила, что, и впрямь, каждый из них светится по-особому. Один - серым с темным отливом, он пошел сюда работать в надежде на легкий заработок, кто-то сказал ему, что тут неплохо поднимают с родни покойных. Второй светился легким оранжевым - хороший, веселый человек, в институте плохо учился - некогда было, душа компании, он больше бывал на вечеринках и гуляньях. И, когда замаячила угроза отчисления, ему предложили перейти на другое отделение, где был недобор специалистов. И так он и остался в патологоанатомах.

   Внезапно меня осенило. Если я вижу их души, почему бы не попробовать договориться с ними? Странно, конечно, но...

   Я сосредоточилась на том, оранжевом. Он словно почувствовал что-то, замер, уставившись в одну точку. Я присмотрелась к его глазам. Светло-серые радужки с голубыми нитями, и зрачок, глубокий, темный, как тоннель... Как-то само получилось, что я нырнула в эту темноту, как в омут. Мне все вдруг стало про него известно - и имя - Алексей, и то, чем он живет. Почувствовала его страх, постаралась успокоить:

   - Все хорошо, не бойся...

   Он откликался! Сердце стало биться ровнее, легкая дрожь пальцев прошла.

   - Молодец. Теперь возьми документы Яны Зарецкой, скажи, что займешься ею сам.

   Он неуверенно прошел к столу, перебрал лежащие на нем бумаги. Достал нужный листок.

   - Сергеич! - окликнул коллегу. - Я, пожалуй, посмотрю новенькую.

   - Зачем? - лениво откликнулся тот. - Пусть полежит, не к спеху.

   "Соври что-нибудь!"- приказала я ему.

   - Да я ее мужа знаю, надо помочь,- пробормотал мой подопытный.

   Второй посмотрел на него понимающе:

   - Ну, надо, значит, надо. Бери.

   Алексей взял каталку с телом Яны и повез в прозекторскую

   "Там все чисто. Самопроизвольная остановка сердца",- продолжила я внушение.

   Вскрытие продолжалось недолго. Вскоре он вышел обратно в морг, снимая перчатки.

   - Ну, что там? - спросил его второй.

   - Пробы взял, отправлю в лабораторию, но, думаю, ничего не найдут. В заключении напишу - сердечная недостаточность.

   - А на самом деле? - вопросительно посмотрел на него Сергеич.

   - А на самом деле нечего хороших людей таскать по ментовкам,- ответил Алексей,- девчонку уже не вернуть, какая теперь уже разница, что с ней было? Умерла. Похоронят и отведут все как надо.

   Друг кивнул и вернулся к своему занятию: он как раз готовился к вскрытию одного из тел. Я отпустила своего помощника, тот пошатнулся, едва не упал.

   - Ты в порядке? - забеспокоился Сергеич.

   - Да, что-то голова закружилась,- пробормотал врач, потер виски,- пойду подышу воздухом,- и, покачиваясь, вышел.

   А я почувствовала дикую усталость, словно от невероятного напряжения. Но, вместе с тем и радость: рано еще опускать руки, впереди много дел, и мое новое состояние готовит мне сюрпризы...

7

  Мне хотелось только одного: поскорее вернуться домой. Я делала все, что могла: убирала ненужные вопросы у пришедших следователей, подгоняла врачей с подготовкой моего тела к погребению. Забыв об усталости, работала с каждым, кто оказывался в поле зрения. У меня уже легко получалось входить в контакт с людьми, и это несказанно радовало. Мне даже нравились новые способности, приятно было чувствовать, что и в таком положении многое могу.

   Сережу я почувствовала даже сквозь стены. Это было сродни рождению рассвета. Еще не увидев его, поняла: он тут, рядом, и потянулась к любимому. Как же соскучилась за эти сутки!

   Он очень сдал, как видно, совсем не спал, много курил. На лице залегли тени, и во всем черном он сам выглядел призраком. Горе подкосило его, я не узнавала своего сильного, крепкого, уверенного в себе мужчину. Впрочем, разве можно его осудить за это? И без своих новых способностей я знала, что он сильно любил меня. Хотя, почему любил? Любит.

   Благодаря мне, никаких проволочек с выдачей тела не возникло, из ритуального агентства доставили гроб, и в него уложили Яну. Теперь она напоминала куклу в подарочной коробке: красивая, одетая в новое бежевое платье, волосы накрыты легким светлым шарфом, на ногах - белые туфельки. Гроб с телом вынесли из морга, и я с наслаждением открылась для закатных солнечных лучей, согревших меня после мрачной сырости. Впереди ждала последняя ночь дома.

   Квартира преобразилась. Мебель сдвинута, зеркала занавешены, на всем вокруг - печать запустения и скорби. Стасика отдали соседке, и малыш с радостью играл с чужой теткой, еще не понимая, что матери нет.

   Мама пригласила женщину из церкви, та расставила свечи, зажгла, принялась нараспев читать молитвы. Мне приятен был ее голос и тексты, наполненные светом и древней мудростью. Теперь уже я понимала - не для меня эти ритуалы прощания, они - для живых, чтоб легче им было перенести разлуку. Слушая молитвы, они понимали, что не им первым приходится провожать в последний путь близкого человека.

   Правда, это мало помогало. Сергей, хоть и держался, внешне не выдавал своего горя, внутренне окаменел. Старался не смотреть на жену, не думать о том, что еще пару дней назад обнимал ее, живую, счастливую. Интуитивно он все делал правильно: планировал, как пройдут похороны, что еще нужно сделать, кого позвать, как все организовать. Мама сидела у гроба потухшая, сразу постаревшая. Нет ничего хуже, чем хоронить свое дитя. Уже две ночи она не спала, лекарства помогали лишь на время, она забывалась тревожной дремотой, но вздрагивала от каждого шороха. И в каждой тени, каждом колыхании занавески ей чудилось, что это Яна пришла с ней попрощаться. Знала бы она правду! Почувствовала бы, что я рядом, утешаю ее и держу за руку. Может, ей было бы легче. На сей раз я не стала влиять на мысли моих родных. Мне больно было прикоснуться к их душам, так изранены они были свалившимся на них горем.

   Церковница ушла, оставив Сергея и маму одних рядом с телом дорогого человека. Они молчали, думая каждый о своем. Мама - просила дочь забрать ее с собой, в мыслях говорила, что не видит жизни без ее тепла и звонкого смеха. Вспоминала меня - маленькую, как я шалила, как росла и становилась все красивее, мечтала вместе с ней, что придет сказочный принц и сделает ее самой счастливой. И он пришел. Сережа маме сразу понравился. Отпуская меня с ним, она была спокойна. И, узнав о том, что мы любим друг друга и хотим пожениться, перекрестилась: дочка в надежных руках. Потом появился Стасик. Мама строила планы, как будет помогать мне растить внуков, с упоением рассказывала подругам о малыше, какой он забавный, умный, быстро растет и редко болеет. И вот теперь ей не хочется жить. И это моя вина. Но я знала: ради внука она выдержит, не даст себе распуститься. А вот Сережа...