Летальный исход - Олег Маркеев

Морти упал неудачно, сразу же потеряв сознание от боли и сотрясения. А через секунду глухо хлопнул пробитый бак мотоцикла…

 Брошенный «форд» обнаружили за два квартала от места происшествия. Преступника так и не нашли. Миа  приняла предложение издателя и через неделю уже обживала свой кабинетик в нью-йоркской редакции. А Морти…

Николас Морти, вернее то, что от него осталось после аварии, был навсегда вычеркнут из списка тех, кто представляет хоть какой-то интерес для Клуба.

Миллер тяжело вздохнул и выключил настольную лампу.

Глава вторая

Клуб джентльменов

Считается, что гольф изобрели в Шотландии. Еще с давних времен шотландские пастухи, пока овцы неспешно кочевали с луга на луг, развлекались, на спор загоняя округлые камешки  в кроличьи норки ударом посоха.  Христианская церковь на правах победителя присвоившая себе все, что было до нее, объявила, что народной забаве обучил диких и некрещеный пастухов апостол Андрей. Возможно, что и так. Достоверных данных нет. Но доподлинно известно, что британская аристократия по своей извечной привычке присваивать все лучшее, что создано подданными, превратила гольф  в благородный спорт для избранных.

В новое время то, что было доступно простому овцепасу, стало не по карману его потомкам.  За привилегию погонять клюшкой мячик на ухоженной лужайке с искусственно созданным рельефом надо платить столько, что одно членство в гольф-клубе служит пропуском в мир сильных мира сего. Остальным предложены суррогатные виды гольфа, вроде  японских полей на крышах небоскребов, и право поболеть за мастеров международного класса, одним ударом клюшки зашибающих столько, что хватило бы на хлеб населению целой африканской страны. Престижность гольфа неминуемо превратило все, что с ним связанно в прибыльный бизнес.

Как сказывается гольф на здоровье, не ясно, но его влияние на качество социальных связей несомненно. Прогуливаясь от лунки к лунке, изредка помахивая клюшкой ценой в сотни долларов, можно, без оглядки на чужие глаза и уши, поговорить и договориться. Сколько таких встреч «без галстуков» происходит ежедневно, и какие сделки заключаются в непринужденной обстановке, даже подумать страшно.

Никто не удивился, когда пятеро джентльменов, по виду и возрасту далеких от спорта, собрались у седьмой лунки элитного гольф-клуба на Лонг-Айленде. Игру на самый ранний час заказали двое, они  пошли по полю, где к ним вскоре подключились друзья, прибывшие в клуб один за другим с разницей в несколько минут. Ни один из них в постоянных завсегдатаях клуба не числился, хотя имел привилегированную членскую карточку.    Подозрительно? Ничуть. В конце концов, клуб для таких встреч и создавался. Если кто-то считает иначе, то он ничего не смыслит в спорте сильных мира сего — в политике.

В этот ранний час ничего не предвещало очередного изнурительно жаркого дня. Недавно политая трава газона источала озоновую прохладу. В рощице щебетали птицы.

Миллер уловил взгляд, брошенный Сэмом на часы и последовавшую за взглядом недовольную гримасу. Самуэль Кон был самым старым среди них, он же был старейшиной их клуба,  Мемунехом*, поэтому имел право открыто выражать недовольство.

___________

* — мемунех (иврит) — буквально: «тот, кто отвечает за все и за всех».

— Он скоро приедет, Сэм, — успокаивающе произнес Миллер.

В ответ Сэм лишь хмыкнул. На морщинистом, как морда шимпанзе, лице закрепилась презрительная гримаса. Самуэль Кон не любил опозданий.

 Идея создания клуба джентльменов, в последствии получившего название «Клуба любителей здравого смысла», принадлежала ему. Он же ввел правило «закрытых дверей». В первую очередь оно, естественно, касалось непосвященных, им доступ в клуб был закрыт навсегда. Для своих правила «закрытых дверей» означали, что опоздавший к заседанию клуба не допускается, а троекратное отсутствие на заседании, на которое специально приглашался член, означало, что двери клуба закрываются перед ним навсегда. Никакие объяснения  и уважительные причины не принимались. Лично не дисциплинированный человек не имел права руководить другими.

Только сегодня случай был особый. Сегодня Высший совет Клуба  должен был принять решение, а правила требовали присутствия минимум шести из девяти членов Совета. Правилу этому, кстати, так же придуманному Самуэлем, Совет не изменил ни разу за десятилетия своего существования Так что, оставалось только ждать опаздывающего Бранта.

Впрочем, права проявлять свои эмоции никого не лишали. Что все и делали. Самуэль брезгливо морщился, Гарри и Питер, не таясь, обменивались язвительными репликами в адрес Бранта, Алекс забавлялся тем, что ловил солнечный зайчик на отполированный кончик клюшки и пускал его в лунку, полчаса дожидающуюся мяча.

Мячик лежал у ног Миллера, а он не торопился нанести последний удар.

— Мы давно хотели влить молодую кровь. Предлагаю  кандидатуру на место Бранта, — изрек Алекс, указав клюшкой на кэдди*.

* — от «кадет», помощник при игре в гольф, в его обязанности входит тащить за игроком клюшки и вести подсчет очков. Считается, что должность «кэдди» ввела шотландская королева Мария Стюарт. Как до нее аристократы и лица королевской крови обходились без прислуги на лужайке, не известно. Но Мария Стюарт посчитала, что клюшки за королевой должны носить офицеры (кадеты). Возможно, молоденькая вдовствующая королева руководствовалась чисто женскими соображениями, окружая себя красавцами в форме, но нововведение быстро прижилось и стало каноном в гольфе.

Все дружно рассмеялись. Даже вечно недовольный Сэм фыркнул. Кэдди залился краской и, ничего не поняв, на всякий случай выдал заученную улыбку.

Парень, насколько знал Миллер, был из небогатой семьи, учился в колледже на пособие, и гольф-клуб был для него шансом побыть причастным к миру сильных. За возможность быть замеченным можно не только клюшки таскать с вечно счастливой улыбкой.

Миллер поощрительно подмигнул парню.

И тут заметил белый автомобильчик, вынырнувший из-за кустов, обрамляющих пруд. Автомобильчик, специально изобретенный для удобства игроков в гольф, стал, как жук, карабкаться по откосу.

— Наконец-то, — проворчал Сэм.

— Как почувствовал, что ему нашли замену, — вставил Алекс.

Все еще раз хохотнули. Но уже не так активно, собирались перед разговором.

Миллер достал из кармана пачку банкнот, скрепленных серебряной скобкой. Вытянул двадцатку и протянул ее кэдди.

— Ты можешь думать все, что угодно, парень, но эта утренняя сырость явно не для моих старых костей. Принеси-ка двойной бурбон, если не хочешь, чтобы старик Арни слег с радикулитом.

Парень цепкими пальцами выхватил банкноту, которая тут же исчезла в его кармане. Поблагодарил фирменной клубной улыбкой.

— Да, и можешь не торопиться, сынок, — добавил Миллер.

Парень работал в клубе не первый месяц, порядки и негласные правила знал досконально. И главное, уже научился понимать язык сильных мира сего, на котором небрежно брошенная просьба иногда звучит, как приказ в армии.

Парень исчез из вида раньше, чем на пригорок взобрался автомобильчик.

Из пассажирского кресла резво выскочил Руди Брант. Водитель остался на месте. В отличие от  Руди, водитель был одет в строгий деловой костюм.

— У меня есть новости, джентльмены, — сходу начал Руди.

Он единственный, кто бодрился. Остальные были мрачны и подавлены.

— Мы их оценим после анализа положения, — сухо обронил Самуэль.

Они встали вокруг лунки.

— Кворум, — объявил Самуэль.

Миллер обвел взглядом лица собравшихся.

— Господа, как я понял, мне начинать?

Все утвердительно кивнули.

Миллеру показалось, что гомон птиц в роще и рокот близкого шоссе стал глуше, и весь мир куда-то отодвинулся. Во всей вселенной  остался только этот пятачок лужайки, на котором они стояли. Так бывало всякий раз, когда Клуб захлопывал свои невидимые двери от непосвященных, чтобы принять решение, от которого зависят их жизни.

— Вам известно наше правило: ничего личного в делах Клуба, — начал он. — Но сегодня случай особенный. Впервые вопрос стоит о жизни и смерти членов Высшего совета. Я посчитал необходимым вызвать на Совет лишь тех, кого эта проблема непосредственно касается. Налицо прямая и явная угроза нашим жизням и безопасности нашей организации.

Он оперся о клюшку. Еще раз обвел взглядом лица собравшихся. Теперь на всех без исключения лежала тень.

«Многие знания — многие печали», — мелькнуло у него в голове.

На лужайке, вокруг седьмой лунки стояли шестеро из девяти человек, контролирующих научно-технический прогресс в этой стране, а значит — и во всем мире.