Первый поцелуй - Джулия Куинн

Ее столкновение с Питером Томпсоном казалось довольно бледным сравнением с храбрыми поступками Гарри как солдата. Но поскольку никто не собирался посылать ее сражаться за свою страну, то значит, если она хотела быть похожей на Гарри, ей следовало научиться преодолевать свои страхи.

– На сей раз вы прощены, – произнесла Тилли, сложив руки на коленях.

– А я просил прощения? – растягивая слова, произнес Питер, вновь околдовывая ее своей медленной, ленивой улыбкой.

– Нет, но должны бы. – Сладко… слишком сладко улыбнулась в ответ Тили. – Меня учили быть снисходительной, поэтому полагаю, что я могу даровать вам свое прощение, хотя вы его и не заслужили.

– А также свое одобрение?

– Конечно. Иначе я была бы слишком неучтивой.

Питер рассмеялся, и этот глубокий теплый звук захватил Тилли врасплох, заставив, в свою очередь, улыбнуться и ее.

– Прекрасно, – сказал Питер. – Вы победили. Абсолютно, явно, вне всяких сомнений…

– Вне всяких сомнений? – довольно пробормотала Тилли.

– Вне всяких сомнений, – подтвердил Питер – Вы победили. Я прошу у вас прощения.

Она вздохнула.

– Никогда еще победа не была столь сладкой.

– К тому же этого не должно было случиться, – выгнув брови, сказал Питер. – Уверяю вас, что меня нелегко заставить просить прощения.

– Даже в таком хорошем настроении? – усомнилась девушка.

– Особенно в таком хорошем настроении.

Тилли улыбалась, пытаясь придумать нечто ужасно остроумное для ответа, когда в комнату вошел дворецкий с чаем, подавать который она не просила. Тилли подумала, что насчет чая, должно быть, распорядилась ее мать. Это означало, что графиня скоро вернется обратно и, следовательно, ее время наедине с Питером приближалось к концу.

Ей бы следовало обратить внимание на чувство острого разочарования, сдавившего ей грудь. Или прислушаться к трепету в ее животе, усиливавшемуся всякий раз, когда она смотрела на Питера. Тогда бы она не была столь удивлена, когда при вручении Питеру чашки с чаем, их пальцы соприкоснулись, и встретились их взгляды.

И она вдруг почувствовала, что падает.

Падает… падает… падает. Теплый порыв воздуха подхватил Тилли, остановив ее дыхание, ее пульс, даже ее сердце. И когда это прошло – если это действительно прошло, а не просто слегка утихло – все, о чем Тилли могла думать, – это удивляться тому, как ей удалось не выронить из рук чашку.

Заметил ли Питер этот момент, и как она изменилась?

Тилли с особым вниманием и осторожностью поставила свою чашку, плеснув в нее молока прежде, чем налить туда горячего чаю. Если ей удастся сосредоточиться на простых повседневных задачах, у нее не будет времени для размышлений над тем, что только что с нею произошло.

Поскольку Тилли подозревала, что она действительно изменилась.

Она влюбилась.

И еще она подозревала, что, в конечном счете, это обернется для нее крушением всех ее надежд. У Тилли не было большого опыта в общении с мужчинами; ее первый сезон в Лондоне был прерван безвременной кончиной Гарри, и она провела весь прошлый год в деревне со своей семьей, соблюдая траур по брату.

Но даже с таким небольшим опытом она могла сказать, что Питер не думает о ней как о желанной женщине. Для него Тилли была обязательством, маленькой сестренкой Гарри. Может быть, даже ребенком.

Для него она была долгом перед товарищем, который необходимо было исполнить. Ни больше, ни меньше. От этого веяло таким холодом и равнодушием, что Тили не чувствовала себя тронутой такой преданностью Питера ее брату.

– Что–то не так?

Тилли подняла глаза на Питера и криво улыбнулась. Было ли что–то не так? Больше, чем он мог себе представить.

– Конечно, нет, – солгала она. – Почему вы спрашиваете?

– Вы не выпили свой чай.

– Я предпочитаю теплый, – сымпровизировала девушка, поднося чашку к губам. Она сделала глоток, притворяясь, что боится обжечься. – Вот, – сказала она с воодушевлением. – Теперь намного лучше.

Питер с любопытством наблюдал за нею, и Тилли едва не вздохнула от своей неудачи. Если вы собираетесь подогреть интерес джентльмена, не отвечающего вам взаимностью, то можно бы выдумать что–нибудь получше, а не говорить такие очевидные банальности. Еще несколько таких ошибок как эта, и он, конечно же, поймет ее истинные чувства.

Что было бы ужасно.

– Вы планируете посетить в пятницу Большой Бал у Харгривов? – спросила Тилли, решив, что смена предмета разговора – самая лучшая тактика.

Питер кивнул.

– Полагаю, что и вы тоже?

– Конечно. Уверена, что там будет настоящее столпотворение. Очень хочется поскорее увидеть, как туда приедет леди Нили со своим браслетом на запястье.

– Она нашла его? – удивленно спросил Питер.

– Нет, но должна, разве вы так не думаете? Я не могу представить, чтобы кто–то во время приема действительно украл его. Вероятно, браслет просто упал за стол, и ни у кого не хватило сообразительности, чтобы его там поискать.

– Я согласен, что ваше предположение – наиболее вероятное, – сказал Питер, но по его слегка сжавшимся губам можно было сделать вывод, что сам он не совсем в это верит.

– Но?.. – поторопила его Тилли.

Мгновение девушка думала, что он не ответит, но тут Питер заговорил:

– Но вы никогда не знали бедности, леди Матильда. А потому вы не готовы понять то отчаяние, которое может толкнуть человека на воровство.

Ей не понравилось, что он назвал ее леди Матильдой. Это вносило в беседу формальность, а ей казалось, что они уже от этого освободились. И его комментарии, казалось, подчеркнули тот простой факт, что он был человеком, познавшим жизнь, а она – молодой леди, весьма оберегаемой от трудностей этой жизни.

– Конечно, нет, – признала она, поскольку не было никакого смысла притворяться, что ее жизнь не была привилегированной. – Но, тем не менее, трудно предположить, что кто–то был настолько дерзок, что украл браслет прямо из–под носа леди Нили.

С минуту Питер оставался неподвижным и лишь пристально смотрел на нее, его взгляд был неприятно–оценивающим. У Тилли возникло ощущение, что он счел ее ужасно провинциальной, или, по крайней мере, наивной, и она возненавидела свою веру в общее совершенство человека, что характеризовало ее как глупую девчонку.

Но это неправильно. Нужно доверять друзьям и соседям. И уж конечно, она не заслуживает осмеяния за то, что поступает именно так.

Но Питер удивил ее, просто сказав:

– Возможно, вы правы. Я давно понял, что большинство тайн имеют совершенно банальные и скучные объяснения. Весьма вероятно, что леди Нили возьмет свои слова обратно еще до конца этой недели.

– Вы не думаете, что я глупа, раз я настолько доверчива? – спросила Тилли, почти заставив себя произнести это. Ей казалось, что она не может остановиться и не задавать вопросов этому мужчине; она не могла вспомнить кого–либо еще, чье мнение имело бы для нее такое значение.