Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Татьяна Владимировна Муравьева

Кукки к омуту, видит: плещется Горбуша в воде как ни в чем не бывало. Говорит ей Кукки: «Идем домой!» А Горбуша отвечает: «Не пойду! Твоя Мити меня один раз уже сварила и съела, больше я этого не хочу».

И стал Кукки опять жить с одной Мити.

СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ

Как и все древние охотничьи народы, кереки верили, что добытый на охоте зверь возродится, если соблюдены определенные ритуалы. Хозяйка, встречая вернувшегося охотника, совершала обряд благодарения кликыпыттувак, включавший в себя ритуальную пляску и песню, в которой восхвалялись и зверь, и охотник, причем животному приносилась особая благодарность за то, что оно кормит людей. Когда мясо было съедено, кости собирали вместе, позвонки нанизывали на веревку или ремень и торжественно относили на берег моря или в тундру.

О возвращении к жизни добытого на охоте зверя рассказывается в сказке «Милуткалик, заяц-мужчина». Примечательно, что мудрая бабушка-зайчиха называет убитых ее внуком лахтаков «друзьями», а возродившиеся лахтаки говорят, что побывали у зайцев «в гостях».

Жил Заяц со старой бабушкой и двумя сестрами.

Как-то раз отправился он в лес надрать древесной коры. Вышел на берег моря, а там стоит бревенчатый сруб. Стал Заяц сдирать кору с бревен да приговаривать: «Вот эта кора для бабушки — горьковатая, зато мягкая; эта — для старшей сестры, пожестче, а эта — для младшей, совсем жесткая, но сладкая».

Тут вынырнул из моря маленький лахтаченок и стал дразнить Зайца. Тот не стерпел, ответил, завязалась перепалка. Долго насмехались они друг над другом, выдумывая все новые и новые оскорбления. В конце концов лахтаченок обиделся и пожаловался своим дедушке и бабушке. Рассердились дедушка и бабушка, выплыли на берег, хотели расправиться с Зайцем, но тот оказался проворнее, ударил их теслом, которым сдирал древесную кору, и убил.

Принес Заяц лахтачьи туши домой. Бабушка-зайчиха их сварила, зайцы наелись, а потом старушка сказала: «Хватит, сыты мы. Надо теперь друзей отблагодарить. Соберите для них сушеной оленины, сочных ягод и сладких корешков. Друзьям пора домой идти, их внуки ждут».

Послушались Заяц и его сестры, сложили гостинцы в мешок, а бабушка-зайчиха собрала все до единой лахтачьи косточки. Отнесли они все это на берег моря, кости зарыли в землю, оставили рядом гостинцы и ушли домой.

Тем временем маленький лахтаченок горько оплакивал своих бабушку и дедушку, и вдруг видит: возвращаются они домой, да еще с подарками. Говорят: «Смотрите, как хорошо нас зайцы угостили: здесь и оленина, и ягоды, и съедобные корешки. Не напрасно мы к ним в гости ходили».

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РОЖДЕНИИ И СМЕРТИ

Кереки верили, что душа умершего предка возрождается в ком-нибудь из его потомков, причем обязательно по женской линии. В сыне возрождается душа деда или прадеда, а в дочери — бабушки (все это родичи с материнской стороны). В сказках отец, обращаясь к дочери, часто называет ее тещей. Ребенку давали имя предка, и лишь в исключительных случаях новорожденный получал свое собственное имя. Это бывало настолько редко, что об одном таком эпизоде, произошедшем в середине ХХ века, рассказывали много десятилетий спустя. Тогда большая керекская семья на байдаре отправилась в гости к родственникам. Среди них была беременная женщина, которая неожиданно почувствовала приближение родов. Для нее поспешно соорудили полог прямо в байдаре, и она благополучно родила дочь. Девочку назвали Анкана — «Морская». Однако затем ей все-таки было дано и второе имя в честь бабушки.

В случае смерти новорожденного говорили: «Прошел (или прошла) мимо», то есть предок на сей раз не захотел вернуться на землю.

С представлением о посмертной жизни души связан похоронный обряд. У кереков он имел два варианта: тело умершего или опускали в море, или закапывали в землю. Морское погребение чаще совершалось зимой, погребение в земле — летом. Однако выбор способа могли предоставить и самому умершему. Если он не сделал никаких распоряжений при жизни, то кто-нибудь из родни клал руку покойнику на лоб и смотрел, куда качнется его голова — в сторону моря или в сторону суши.

Для умершего шили особую одежду из оленьих шкур с капюшоном, который плотно завязывали, и, если хоронили в море, к поясу привязывали маленькую лодочку. Тело опускали в воду осторожно, головой вперед, так, чтобы вода не захлестнула лицо, и отталкивали от берега. Одежда из оленьих шкур долго не давала телу уйти под воду, кереки считали, что покойный уплывает к своим предкам. Если же тело прибоем приносило обратно, это считалось плохим знаком: покойник ждет попутчика и кто-то еще должен умереть.

При захоронении в земле покойника клали головой на запад, над могилой насыпали пирамидальный холмик, а в головах втыкали деревянную лопасть.

БЫТ И КАЛЕНДАРНЫЕ ОБРЯДЫ

Год у кереков делился на летний и зимний периоды: с июня до первых сентябрьских заморозков и с сентября по июнь. Единицей измерения времени был именно сезон, а не год. Так, о возрасте ребенка могли сказать: «Ему два лета и одна зима».

К смене сезонов была привязана вся хозяйственная деятельность кереков: летом ловили рыбу, в остальное время охотились на морских зверей и на птиц, добывали пушнину, собирали яйца.

Кереки переселялись на лето на берега рыбных рек, а зимой возвращались обратно в стойбище.

Рыболовная сеть. Кереки. До 1919 г.

Suomen kansallismuseo

Рыболовство было одним из основных занятий кереков. Ловили рыбу чаще сетью, сплетенной из китовых жил. Такая сеть была большой ценностью, поскольку кит был достаточно редкой добычей. В случае если китовых жил не было, кереки покупали у чукчей сети, сплетенные из крапивного волокна. Но случались годы, когда кереки оказывались в полной нищете и купить сеть было не на что, — тогда для ловли рыбы использовали крючок, привязанный к длинному древку.

Жилище кереков представляло собой большую землянку, в которой жило сразу несколько семей. Для землянки выкапывали яму; как правило, на вершине какого-нибудь холма или бугра, чтобы дождевая вода стекала по его склонам, не заливая землянку. Ставили каркас из деревянных жердей, который частично возвышался над поверхностью земли, и обкладывали дерном. Зимой для лучшего сохранения тепла поверх дерна насыпали еще и снег.

Особенностью керекского жилища были, как писал этнограф Владимир Иохельсон, «длинные, узкие сени», то есть что-то вроде вытянутого тамбура перед входом, который строился из снега и льда. В сказаниях о нападениях на керекские селения врагов обитатели землянки видят тени нападающих сквозь ледяные стены.

Для выхода дыма и освещения жилища в кровле проделывалось дымовое отверстие.

За лето зимние землянки размывало дождями, от них сохранялись только деревянные каркасы, поэтому каждый год их строили заново. По окончании строительства устраивался праздник. Столбы, на которые опиралась кровля нового жилища, мазали разновидностью ритуальной пищи «миймий» — ягодами, растолченными с жиром. Остатки выносили на специальном блюде и разбрасывали вокруг в качестве жертвы духам, а также раскладывали несколько вырезанных из дощечек стрел, которые должны были служить оберегами. Затем была трапеза.

Перед началом сезона охоты на морского зверя совершался обряд «расспрашивания моржовой головы». Самый старый и опытный охотник в особом жертвенном месте, куда складывались моржовые черепа, брал за клыки голову моржа, добытого в прошлом году, и спрашивал о будущей охоте. В жертву моржу приносили кусочки мяса и сала. Голову первого моржа, добытого в новом сезоне, клали на жертвенное место клыками в сторону моря, чтобы в следующем году узнавать о грядущем уже у него.

СВЯТИЛИЩА КАМАК

Керекские святилища располагались вблизи селений, но так, чтобы оттуда было видно море. Они назывались камак, предположительно по названию блюда для жертвоприношений. Судя по найденным остаткам таких сооружений, они представляли собой площадку, на которой разложено множество моржовых черепов,