Пепел победы - Анатолий Гончар

– Согласен. – Одобрив предложенный план, лейтенант поднялся с корточек, широко зевнул и скомандовал: – Через две минуты начало движения.

– Ваня, не шуми! – Ефимов усмехнулся.

Группник оказался воистину неисправим.

Вскоре ленточка людей появилась из леса, растянулась по полю и начала пересекать его, двигаясь юго-восток. Дальнейшие действия проистекали согласно намеченным планам. Увы, с ходу преодолеть речушку, расплывавшуюся многочисленными болотцами, не представлялось возможным. Разведывательный дозор, отправленный на поиски объекта, возвратился к основным силам группы ни с чем. Ночь близилась к завершению. Командир группы пребывал в расстройстве.

– Не бери в голову! – как мог утешал его Ефимов. – Не нашли и не нашли. Не там бродили? И что с того? Спросят, почему не пошли на выстрелы, ответишь – не осталось времени. Искали вдоль рек. Одним словом, скажешь правду. Конечно, дядям с большими погонами видней, но, по моему мнению, у этого озера ни один дурак размещать базу не станет. Короче, не нервничай. Давай, поднимаем ребят и топаем. У нас и так все впритык.

– Это точно, – тихим шепотом согласился Кострыкин, повернулся к радисту и начал отдавать распоряжения: – Общий подъем, пять минут на сборы.

– Провериться в тройках, наличие людей, оружия и имущества, старшим доложить, – добавил Ефимов, и радист, получивший исчерпывающие указания, скрылся в темноте ночи.

Шли быстро, благо ночью было хоть чуть-чуть прохладнее. Ефимов шагал первым. Терпеть занудство Прошкина, стонущего насчет своей нелегкой судьбы, пинать и подталкивать его сзади, пытаясь увеличить скорость движения, больше не хватало сил. Теперь старший сержант брел где-то позади, но плакаться не перестал. Что самое поразительное – Ефимов понимал это совершенно четко – жаловался Прошкин не потому, что действительно перенапрягся, а скорее по привычке вечного нытика.

Начало светать. Чтобы остановить группу, достаточно оказалось поднять руку.

– Старших троек ко мне! – приказал Ефимов, повернувшись к Башмакову, застывшему в трех метрах, а через мгновение добавил: – И командира…

– Командир! – Иногда при бойцах Ефимов обращался к Кострыкину более или менее официально, чтобы хоть слегка приподнять его начальственный авторитет. – Предлагаю привал на час пятнадцать минут.

– Согласен, – не стал спорить группник.

А Ефимов посмотрел на осунувшиеся лица разведчиков, хорошо видимые в лунном свете, и отдал приказ, который никогда не озвучил бы в боевых условиях:

– Располагаемся здесь, на поляне. Всем спать. Я покараулю. – Сергей замолчал, втайне надеясь услышать хотя бы намек на протест со стороны командира, но не дождался и усмехнулся.

По всему получалось, что он здесь самый здоровый и выносливый. Хотя кто знает, может, именно так дело и обстояло? Порой истинно силен не тот, у кого крепче мышцы, а тот, у кого крепче дух. Уж чего-чего, а духовной выносливости Ефимову занимать не приходилось.

Не прошло и десяти минут, как большая часть группы спала. Бодрствовали только трое: Ефимов, старший радист рядовой Руслан Никишин, усиленно подпитывающийся сухпайком, и Федор Боровиков. Он решил составить прапорщику компанию и отвечал твердым отказом на его настойчивые предложения ложиться спать. В конце концов Ефимов махнул на него рукой. Мол, что ж, хочет бдить – пусть бдит.

Насытившийся радист завернулся в плащ-палатку и лег спать. Через полчаса молчаливого несения службы закемарил и Федор, уставший за день.

Прапорщик, оставшийся в гордом одиночестве, встал, разминая затекшие ноги, прислонился спиной к дубу и только тогда обратил внимания на полное отсутствие комариного племени. Это радовало. Как ни странно, спать не хотелось. Сергей поднял взор к небу и начал рассматривать далекие звезды. В предрассветных сумерках мелькнула тень летучей мыши и пропала среди листвы.

«Мы, подобно этой тени, появляемся на миг и исчезаем навеки, навсегда. Странно, что мне пришла в голову именно эта мысль. В чем смысл нашего существования? Кто и что мы во Вселенной? А может быть, не стоит задумываться о масштабах мира? Вдруг мы и есть главный смысл его существования? А если предположить, что мы созданы для доказательства возможности победы добра над злом? Допустим, что мы – главное орудие великого противостояния, а? Тысячи лет идет борьба, и исход все неясен. Когда же одна из сторон победит, не будет ли это концом мира?»

Где-то на опушке треснул сучок, отвлекая Ефимова от мыслей, ни с того ни с сего посетивших его. Он вгляделся в глубину чащи, вслушался, но подобного не повторилось. Светало. Взглянув на часы, Сергей с огорчением констатировал, что ждать осталось еще целых двадцать минут. Ему внезапно и всерьез захотелось спать.

Ефимов присел и вновь встал, тряхнул головой, потер шею. Сонливость не проходила. Он нагнулся, достал из рюкзака последнюю бутылку с водой, набранной еще в гарнизоне, с удовольствием сделал несколько больших глотков. Сергей закрутил крышку, положил бутылку на место. Сонливость не рассеялась, но общий подъем стал ближе на несколько минут.

Ефимов взял автомат обеими руками и начал ходить – пять шагов вперед, столько же обратно, разворот и вновь в таком же порядке. Так минуту за минутой, до тех пор, пока часы не показали, что время, отведенное для сна, вышло.

– Подъем! – объявил Сергей, встряхнул за плечо ближайших к себе воинов и убедился в том, что разведчики один за другим начали просыпаться.

Заместитель командира группы опустился на расстеленный коврик Федора Боровикова и позволил себе закрыть глаза. Но только на чуть-чуть. Через десяток секунд он распахнул веки, встал, подхватил рюкзак и начал неспешно собираться в дорогу.

– Ваня, карту дай, – обратился старший прапорщик к сонно позевывающему лейтенанту.

– А? Что? Карту? – Кострыкин продрал глаза, наконец-то сообразил, что от него требовалось, и полез в один из кармашков разгрузки. – Держи.

Из-за горизонта медленно приподнялся краешек оранжево-красного солнца. Звезды тускнели и исчезали до следующей ночи. Достав компас и сориентировав карту, расстеленную на колене, Ефимов поманил к себе окончательно проснувшегося командира.

– Ваня, мы сейчас, скорее всего, здесь. – Уверенности в голосе прапорщика не было.

Ориентироваться в ночи среди полей сложновато, а навигатор группника приказал долго жить, точнее, сдохли аккумуляторные батареи. Перед выходом Иван банальным образом забыл их подзарядить.

– Ну да, наверное, – с умным видом подтвердил лейтенант, на что Ефимов только легонько усмехнулся.

– Подскажи, где у нас место засады.

Солнечный луч полз по вершине дерева, медленно опускаясь с листка на листок. День обещал быть жарким.

– Да вот. – Группник почесал за ухом и начал рыться в своих многочисленных карманах. – А… ну да – изгиб тропы.

– Изгиб тропы, – машинально повторил прапорщик, выискивая означенную точку. – Это получается вот здесь. – Кончик указательного пальца коснулся отметки на карте.

– Да. Точно, – подтвердил лейтенант, теперь вдруг вспомнивший, что он загодя нашел заданную точку, вот только забыл, где она находится.

– Пойдем по дорогам или как? Если по азимуту, то выигрыш по расстоянию не очень большой, а поплутать можем. – Ефимов не настаивал, а лишь высказывал свое мнение.

Тем не менее, группник с легкостью согласился:

– Пойдем по дорогам. Джипер не работает, карта врет, еще не хватало по лесу круги наворачивать.

– Карта, конечно, ух! – согласился Ефимов и взглянул на часы.

До времени «Ч» оставалось восемь часов, не так уж и много, принимая во внимание длительность перехода.

Разведчики, еще вялые спросонья, вытягивались в линию, занимали места в боевом порядке.

Прапорщик привлек внимание бойцов головного разведывательного дозора, указал им направление и взмахнул рукой. Мол, пора, двигаем.

– И не отдохнули толком… – Прошкин покосился на прапорщика. – Идти много?

– Много, – не стал обнадеживать его Ефимов.

Виктор обиженно вздохнул и, нарочито приволакивая ноги, потопал в указанном направлении.

«Артист, блин!» – Прапорщик усмехнулся, выждал, когда мимо него пройдет Айдаров, набрал дистанцию и поспешил следом. Икроножные мышцы ныли.

Стараясь не обращать на них внимания, Сергей прокручивал предстоящий маршрут:

«Три квартала по прямой, затем влево по просеке около пяти километров и направо вдоль оврага до пустоши, а там до заброшенного поселка. Брод через реку, немного левее и так до выхода из леса. Затем еще чуть левее и три километра до пересечения с линией электропередачи. Там по тропам вправо полтора квадрата и в очередной раз левее до пересечения дорог. По проселку, что пойдет на юго-запад, до изгиба, и все, стоп, конечная. Правда, временно. Расстояние приличное, но, если поторопиться, можно успеть полчасика отдохнуть. А жарко-то как!» – Ефимов смахнул со лба выступивший пот.