Возвращение Безумного Бога 7 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

ее уже искрились знакомые льдисто-колючие огоньки. Улыбнулась мне, приглашающе похлопав по одеялу:

— Проходи, Эстро. Присядь.

Я улыбнулся, глядя на Снежную королеву. Вижу, вижу, ее духовные потоки уже восстановились. А значит, заработала регенерация, быстро восстанавливая тело.

Я опустился на краешек постели, невольно касаясь ее руки. И чуть не отдернул пальцы — кожа Айсштиль была холодной, словно мрамор в морозный день. Не удержавшись, спросил:

— Тебе не холодно? Может, одеяло потеплее? Или обогреватель?

Айсштиль лишь усмехнулась одними уголками губ:

— Не переживай за меня, Эстро. Я просто потратила много сил… Поэтому сегодня я холоднее, чем обычно…

— Да, это я заметил… — задумчиво произнес я, разглядывая свои пальцы, покрасневшие от холода.

Она вдруг осеклась и отвела глаза. Тонкие пальцы змейками заскользили по краю одеяла.

— Кстати, о битве… — проронила Айс глухо, — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Слушаю.

И Айсштиль рассказала. О том, как Снежная королева сражалась с обезумевшей Лилией в подземельях проклятого бункера. Как та, ослепленная гневом и жаждой разрушения, рвалась убить бывшую подругу.

— Но знаешь, что самое странное? — задумчиво проговорила Айсштиль. В ее глазах плескалась боль и растерянность, — В какой-то миг мне показалось… будто в Лилии еще теплится огонек разума. Слабый, еле видный. Но он не давал ей окончательно слиться с демоном. Заставлял цепляться за остатки человечности.

Я молча кивнул, поглаживая ее по запястью, не смотря на холод. Тоже видел этот огонек. И тоже не знал, чем он вызван. Любовью к нам? Остаточной памятью павшей богини?

Как бы там ни было, один вывод напрашивался сам собой. И Айсштиль озвучила его, будто подслушав мои мысли:

— Мы должны попытаться спасти Лилию. Достучаться до нее, докричаться сквозь безумие. Может, еще не все потеряно… твой амулет сдерживает безумие, но он явно не тянет на роль лекарства…

Голос ее дрогнул, в глазах блеснули слезы. Живые, настоящие. Не те алмазные льдинки, что текли по щекам снежной королевы.

Я молча прижал ее к себе, чувствуя, как содрогаются хрупкие плечи. Гладил по спутанным волосам, баюкал, утешал… Игнорируя жуткий холод, исходящий от Айсштиль…

Никто из нас не заметил, как распахнулась дверь. И на пороге возникла взлохмаченная, растерянная Лилия. Одетая в одну лишь белую ночнушку. Широко во весь рот зевнула и потянулась. Белая ткань натянулась, обрисовывая ее идеальную фигуру.

Отзевавшись, она замерла, хлопая огромными глазищами. Словно только что заметила нас с Айштиль. Приоткрыла рот, силясь что-то сказать. Но с губ не сорвалось ни звука. Лишь судорожный вздох.

— Лилечка? — ахнула Айсштиль. Рванулась было к подруге, но со стоном откинулась на подушки. Слаба еще, не окрепла.

Я мягко отстранился и медленно, стараясь не делать резких движений, шагнул к волкодевочке. Будучи монстром я сделал с ней… кое-какие нехорошие вещи. Но Лилия, кажется, уже полностью оправилась.

— Лиль, ты как? Очнулась, солнышко?

Она странно покосилась на меня. Склонила голову набок, принюхиваясь. И вдруг сорвалась с места.

Не успел я ахнуть, как меня сграбастали в объятия. Лилия терлась об меня всем телом, жарко дышала в шею. Руки ее шарили по моей спине, ногтями царапая кожу сквозь рубашку.

— Эй, э-э-эй! Полегче, девочка! — я улыбнулся, почесал ее за ухом. Лилия ластилась ко мне и прыгала вокруг меня, словно щенок. То опускалась на четвереньки, то снова вставала на обе ноги, махая пушистым хвостом.

Кажется, она чего-то от меня хотела…

— Лили, что ты хочешь? — ласково спросил я, — Прости, не понимаю…

— Р-р-р… — разочарованно протянула волкодевочка, рассерженная моей недогадливостью. Она резко распрямилась, встав на ноги. Схватила мою руку и резко прижала ладонью к нижней части своего живота…

— Э-э-э?.. — Айсштиль за моей спиной явно была удивлена.

Ну а я же… ощутил пульсацию. На самом тонком духовном уровне почуял новое биение силы глубоко внутри Лилии… Слабое, едва различимое, но уже четкое и сформированное.

Лилия была… беременна. И явно не простым ребенком. Я чувствовал божественную искру в этом маленьком, микроскопическом плоде, уверенно закрепившимся на стенке ее матки…

Вот к чему приводит незащищенный секс в монстроформах…

* * *

Прошло несколько дней.

Я стоял, окруженный самыми близкими и родными, на старом фамильном кладбище за особняком Безумовых. Холодный ветер бросал в лицо горсти листвы, трепал полы траурного камзола. В горле комом застыла горечь.

Сегодня мы хоронили наших павших мирмеций… Тех, кто погиб, защищая наш дом от подлого нападения. Тех, чьи жизни безжалостно оборвали пули и клинки бандитов.

Промозглая сырость и уныние царили вокруг, отражая тоску в наших сердцах. Надвигающаяся осень постепенно брала своё…

Я медленно обвел взглядом притихших девушек — бледную до синевы Айс, мрачную Настю, растерянную Эмми, погруженную в скорбь Мелинту и Кристину… И остальных, сбившихся в тесную кучку позади. Никто не смел нарушить давящую тишину — лишь ветер тоскливо выл в голых ветвях.

Пора было начинать. Собрав остатки сил, я шагнул вперед и поднял руки. Бездна, моя верная спутница, всколыхнулась за спиной, ластясь и утешая. Черные всполохи Бездны побежали от моих ладоней к каменным гробам, забурлили, вскипели. И вот уже от земли поднимаются монолитные каменные плиты, покрытые вязью рун.

Я двигаю руками, используя силу Бездны. На плитах высекаются имена и даты — в память о каждой погибшей мирмеции.

Поодаль, в отдельной могиле, нашел последний приют наш Федор — гигантский муравей, храбрый и преданный боец. Пал смертью героя, прикрыв своим телом одну из дочерей. Как же мне будет не хватать его ворчливого стрекота, неуклюжей, но такой искренней заботы…

Моя сила текла, повинуясь малейшему импульсу разума. Земля вздыбилась, расступилась — и стройные ряды гробов-саркофагов поднялись в воздух. Последнее пристанище для дочерей и верных соратниц. Живые Мирмеции с величайшей бережностью уложили безжизненные тела, укутанные белоснежными саванами с серебряным шитьем. Руны-охранки, древние символы — все по старинным традициям, заведенным нами, древними богами.

Казалось, весь