Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

И когда мы миновали расщелину, мне даже стало легче дышать.

Я повернулась к Лало:

— Братец, куда мы едем?

Тот демонстративно приосанился:

— Матушка просила показать вам окрестности, пока не пришел большой снег. Иначе уже не спустимся до Лисьего носа.

Я даже нахмурилась:

— Большой снег?

Невольно огляделась. Морозный воздух казался кристально чистым, и будто хрустально звенел. Мы выехали на продутое ветром горное плато, с которого открывался умопомрачительный вид: необъятная нестерпимая белизна на фоне чистого лазурного неба и горных пиков. Внизу виднелась густая графитная кромка леса.

Я посмотрела на Лало:

— А это — еще небольшой?

Мальчик не ответил. С каким-то немым отчаянием посмотрел на камердинера:

— Джозу, у сестрицы есть вопросы.

Тот приблизился на своей пегой кобыле, почтительно склонил голову:

— Сеньора, если позволите, я постараюсь помочь.

Я кивнула:

— Так что за большой снег?

Джозу приложил руку ко лбу козырьком, посмотрел вдаль, потом вытянул палец:

— Видите, сеньора, вон там, за самым высоким пиком? Темное пятно на небе?

Я тоже прикрыла глаза от света рукой. Наконец, различила далеко впереди этот самый пик, за которым небо густо серело, как перед грозой. Кивнула:

— Да, вижу.

— Это и есть большой снег. С севера идет.

— Он приближается?

Джозу кивнул:

— Да. К счастью, к нам через пару дней лишь остатки докатят. Но за пиком — монастырь Альто. До него три дня пути. Его уже завалило по крышу. Дальше перевала Предо теперь уже до весны не проехать.

Я опустила руку:

— И так каждый год?

— Да. Местные привыкли. Плохо только, что со снегом зверье из леса идет.

Я кивнула, но внутри будто что-то сжалось. Как назывался монастырь, про который говорила Пилар? Она не называла. Но точно говорила о трех днях пути. Так выходило… он самый и есть? И его теперь завалило так, что до весны не стало дороги?

— Джозу, а это единственный монастырь в округе?

Тот вновь кивнул:

— Да, сеньора.

Я молчала, сосредоточенно глядя вдаль. Вот, значит, как… уже пронюхала… Стерва! Только знать бы, о чем именно. В конце концов, Пилар спрашивала прислугу — и это не скрывалось. Ведьме, наверняка, доложили. Но что-то мерзко нашептывало, что мегера знала больше… Знала то, что не должна знать… Потому и велела привести меня сюда и показать этот проклятый пик… Будто насмехалась. Или совпадение? Нет, не верю я в такие совпадения…

Дома у отца во многих комнатах были потайные щели. И я далеко не обо всех знала. Так почему им и здесь не бывать? Ведьме ничего не стоит и днем, и ночью усадить там кого-то из прислуги. Смотреть, слушать и ей передавать.

У меня будто земля уходила из-под ног. Мой незатейливый план накрылся медным тазом, даже если мегера и не знала истинной цели. Дорога в монастырь закрыта. Но в ситуации был и свой несомненный плюс: я не должна забывать, что кругом могут быть глаза и уши.

Я, наконец, опомнилась. Не стоит показывать, что я чем-то расстроена — ведьма наверняка станет спрашивать. Много чести.

Отряд двинулся дальше. Я изо всех сил делала вид, что наслаждаюсь прогулкой. Нарвала сосновых веток, задавала кучу глупых вопросов, да таких, что Лало несколько раз даже сбрасывал свою чопорную маску и искренне смеялся. Мне нравился этот симпатичный мальчик. И горько было понимать, что когда-нибудь он вырастет, отпустит смешную козлиную бородку и станет таким же, как эти близнецы. Таков ли старший? Идея вытянуть Лало на разговор и попробовать расспросить о моем муже уже никуда не годилась. Не хочу, чтобы ведьме об этом доложили. Только не это!

Мы выехали на очередное плато, выдающееся острым углом. Все спешились.

— Это Лисий нос, сеньора. — Джозу указал наверх: — Отсюда самый красивый вид на замок.

Я проследила его жест. Камердинер был прав. Казалось, белоснежный замок громоздился на самой верхушке отвесной скалы. Аж дух захватывало. Так близко и так далеко одновременно. Я даже не поняла, что мы настолько спустились. А ниже открывался крутой склон, снежная долина полумесяцем и лес, казавшийся отсюда непроглядно гуще и чернее, чем сверху, будто его накрывала плотная тень.

— А можно спуститься в долину?

Егери переглянулись. Джозу сосредоточенно покачал головой:

— Нет, сеньора, дальше хода нет. Ни зимой, ни летом. Ни конному, ни пешему.

— Почему?

— Это Мертвый лес. Дурной.

Я нахмурилась:

— Мертвый?

Лало сосредоточенно поджал губы:

— Братья говорят, там черная сила. Войти можно, а обратно уже никогда не выйдешь.

Джозу пожал плечами:

— Насчет черной силы не знаю, сеньор Эдуардо, а вот морозного зверья там полно. Особенно сейчас. К счастью, выше Лисьего носа они даже в большой снег не заходят. Так что, здесь мы в полной безопасности.

Зря я завела эту тему — Лало стоял сам не свой. Черная сила… Наверняка близнецы наболтали, чтобы ребенка напугать — даже не сомневаюсь. Я нагнулась, слепила снежок и кинула мальчику:

— Ловите, братец!

Тот не поймал, и рыхлый комок впечатался ему в грудь. Лало мгновение стоял в недоумении, но, вдруг, заливисто рассмеялся:

— Сестрица! Ах, вот вы какая!

Он тут же слепил снежок и бросил в ответ. И мы мигом позабыли про этот проклятый лес, от души швыряя друг в друга снежки. Я смеялась, будто мне, как и Лало, было восемь. А мальчишка разбесился, раскраснелся и, наконец-то, стал похож на нормального живого ребенка. Интересно, что сказала бы на это его мамаша? Мне хотелось думать, что та была бы в бешенстве!

— Сеньор Эдуардо! Сеньора! Прошу, замрите.

Я не сразу опомнилась. От недавнего смеха все еще звенело в ушах. Я нашла взглядом Джозо:

— Что случилось?

Тот указал кивком на глубокую разошедшуюся трещину в снежном насте на самом «носу», где мы с Лало стояли. Одно неверное движение, и мы с этим куском смерзшегося снега можем рухнуть вниз. Теперь мальчик был насмерть перепуган. В его широко раскрытых черных глазах мелькнула паника. Я постаралась улыбнуться, хоть и у самой сердце в пятки ушло:

— Просто замрите, братец, как я. Ладно? И все будет хорошо. — Я осторожно вытянула руку: — Вот, держите меня за руку.

Тот испуганно кивнул, вцепился в мои пальцы. Я настороженно наблюдала, как егери сняли притороченные к седлам веревки.

— Сеньора, мы бросим веревки. Одной обвяжите сеньора Эдуардо, за другую возьмитесь сами. Только не делайте резких движений.

Я