Тенебрариум - Raptor

— Внимание! Зафиксировано увеличение энтропийных колебаний. Сингулярная амплитуда растёт экспоненциально, — предупредил второй оператор. — Волны последовательные, радиальные. Дистанция до радиуса угасания — 73 метра. 72…

— Вот же… Так и знал! Первый, быстрее давай.

— Стараюсь, как могу. Почти подцепил.

Доска вновь «ожила». На ней медленно чертилась новая надпись. Теперь уже в правильной последовательности. Ровные, точно отпечатанные буквы соединились в слово «УХОДИТЕ», заставив учителя встрепенуться, вырвавшись из оцепенения.

— Нам надо уходить. Оно… Что-то пытается, — пробормотал он.

— Тащи его, тащи, — не обращал внимания полковник. — Уже почти.

— Зацепил. Поднимаю, — отрывисто произнёс оператор.

— Давай-давай-давай.

— Что за чёрт? Не получается. Что-то мешает. Не пускает.

Моторы автодрона-1 трагически взвыли. Было слышно, как колёса буксуют по линолеуму.

— Только этого не хватало. Прибавь мощность!

— И так на пределе.

— Командир, дистанция шестьдесят.

— Твою же мать! Первый, бросай его! Уходим!

— Пытаюсь, пытаюсь! Не отцепляется! Видимо манипулятор заклинило!

— Да что за… Второй! Вытащи его! Да поскорее!

Второй автодрон пришёл в движение. Вёртко развернувшись, он въехал в подсобку, и тут же обнаружил буксующего в углу напарника, мёртвой хваткой вцепившегося в непонятный цилиндрический предмет, который из-за его «спины» было сложно разглядеть. Ловко орудуя манипуляторами, второй подцепил застрявшего, и потащил его назад. Моторы загудели от натуги. Взвизгнули до дыма прокручивающиеся на одном месте колёса. Машину стало водить из стороны в сторону, но первый автодрон стоял как приклеенный.

— Я опять его слышу. Это уханье. Уже совсем близко. Как будто в соседнем классе, — лепетал учитель.

— Пятьдесят три метра!

— Это ловушка, — упавшим голосом констатировал полковник. — Уходим.

— Но как же дрон?

— К чёрту дрон! Уходим, я сказал!

Оператор первого автодрона, с хлюпающим звуком сбросил с себя шлем. Вся его голова была залита потом. Второй спешно отцепил захваты, и машина рванулась назад, налетев на стол. С чередующимся звоном и всплесками, на пол посыпались банки с жабами. Скользя на образовавшейся луже, автодрон-2 развернулся всем корпусом, и, слегка не вписавшись в дверной проём, вернулся обратно в классную комнату. При этом он сбил старый учительский стул.

Оглянувшись назад, учитель увидел, как на доске призрачным мелом черкаются бесформенные каракули, постепенно заполняющие всё полотно целиком. От них лёгким испарением отлетала известковая пыль, невесомо оседающая на пол. Авдотрон, уверенно вклинившись между рядами парт, катил к выходу, не сбавляя скорости. Откуда-то из-под парты вдруг вылетела бумажная галка из вырванного тетрадного листка, которая, резко взмыв к потолку, опустила нос, и стала плавно пикировать на отступающую шестиколёсную машину. Оживший самолётик быстро догонял её, и учитель смотрел, как его т-образный анфас, слегка подрагивая крылышками в вихревом потоке, оставляемом ускользающим роботом, нарастает, надвигаясь на экран шлемокамеры.

Он поневоле вжался затылком в сиденье. Но как только автодрон пересёк порог класса, дверь за ним захлопнулась сама собой, прямо перед бумажным преследователем. Сразу после этого послышался такой удар, словно в противоположную сторону двери кто-то саданул пудовой кувалдой. Сверху осыпалась побелка, и отлетела табличка «Кабинет биологии».

— Сорок восемь…

Машина уже летела через коридор. Мимо дребезжащих дверей классных комнат, из которых пыталась вырваться какая-то неведомая сила. Когда проезжали мимо зампшелой лестницы, в ноздри учителю вдруг пахнул такой резкий запах сырой гнили, что он закашлялся от неожиданности. А спустя пару секунд, запах исчез, будто его и не было.

Дрон подкатил к дежурному выходу. Далее следовала знакомая лестница. Спускаться по ней гораздо проще и быстрее, чем подниматься. Но из-за скорости, встряска визора была теперь просто чудовищная.

Первый пролёт он преодолел без проблем. Круто развернулся, оставив на бетонной площадке параллельные дуги следов горелого протектора, и вновь последовал трясучий спуск. Но именно в этом коротком перерыве поворота между маршами, учитель заприметил, казалось бы, совсем незначительную деталь.

— Мы ведь с третьего спускаемся на второй, верно? — с сомнением в голосе спросил он.

— Да. Вы уже сами запутались в собственной школе, господин учитель?

— Я прекрасно знаю свою школу. Но вот этого гидранта здесь быть не должно…

— Тормози!!!

Оператор мгновенно остановил машину на площадке, прямо перед дверями второго этажа. По инерции, автодрон прополз вперёд с полметра, протяжно заскулив тормозами.

— Какой ещё гидрант?

— Вот, этот, — учитель указал на красный деревянный короб с большой улиткой пожарного шланга, видневшейся за стеклянной дверцей.

— То есть, его не должно быть?

— Он должен быть. Но не здесь. На первом этаже, а не на втором.

— Когда мы въезжали…

— Его не было. Я точно помню. Я бы заметил, если бы он был. Откуда он тут взялся?

— «Трансморфия»? — спросил оператор.

— «Трансморфия». Сучья ловушка… Чуть не влетели, — ругнулся полковник. — Двигай ниже!

— Понял!

Машина попятилась от опасного рубежа, развернулась вокруг своей оси, и поскакала по лестнице вниз.

— Сорок метров!

— Скорее, скорее.

Пролёт сменился последним пролётом. Автодрон выехал с дежурной лестницы в коридор второго этажа, и помчался в сторону учительской.

— Это что? Второй этаж? — недоумевал учитель. — Но, как он оказался ниже первого? А что там ещё ниже?

— Виктор Сергеевич, сделайте одолжение, не задавайте лишних вопросов.

И опять классы понеслись мимо, один за другим. Аппарат, не снижая скорости, преодолел почти половину пути, когда пол вдруг завибрировал и затрясся, как от землетрясения, хотя на улице никаких сейсмических толчков не наблюдалось. Затем, какая-то невероятная сила, вдруг вырвала и подняла в воздух все паркетные плитки до единой, заставив их зависнуть в пространстве, как в невесомости, на разной высоте. Но машина не сбавила хода. Паркетины стукались об корпус, отлетая от него по сторонам.

Учитель больше не смог выдерживать эту безумную гонку. Не поддающиеся здравому осмыслению аномалии дополнялись возросшим до нестерпимости чувством страха, поднявшегося из самой глубины души, и пульсирующего вместе с биением сердца, которое отдавалось в ушах приближающимся уханьем: «Хо! Хо! Хо!»

Он сбросил с себя шлем, и зажмурился, стараясь выкинуть из головы все эти кошмарные ощущения. Больше всего в жизни он теперь хотел поскорее покинуть это место. Бежать от него подальше, без оглядки. Хоть на противоположную сторону земного шара. Он проклинал себя за злополучную ностальгию, натолкнувшую на столь безрассудный поступок. Его душа дрожала, как одуванчик на ледяном ветру, с которого, подобно пушинкам, облетали остатки смелости и самообладания. Он спинным мозгом ощущал, что вот-вот столкнётся с тем, что гораздо страшнее самой смерти. Он всё острее хотел поторопить своих спутников, заныть, как капризный ребёнок, прекрасно зная, что они никуда не уедут без своего дрона. Но вместо голоса, к горлу подкатывал скользкий комок, запирающий связки. А они, как назло, всё не торопились, ожидая, когда оператор выведет машину из трижды проклятой школы. Ещё немного, и он бы бросился целовать ботинки этого бессердечного полковника, моля, как святого, чтобы он увёз его из этого жуткого места.