Литературные вечера. 7-11 классы - Надежда Пестрякова

(стихотворение Б. Пастернака «О, знал бы я, что так бывает…»):

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство

И дышат почва и судьба.

А. Ахматова (стихотворение «Нам свежесть слов и чувства простоту»):

Нам свежесть слов и чувства простоту

Терять не то ль, что живописцу зренье,

Или актеру – голос и движенье,

А женщине прекрасной – красоту?

Но не пытайся для себя хранить

Тебе дарованное небесами:

Осуждены – и это знаем сами —

Мы расточать, а не копить.

И. Анненский (стихотворение «Третий мучительный сонет»):

Нет, им не суждены краса и просветленье;

Я повторяю их на память в полусне,

Они – минуты праздного томленья,

Перегоревшие на медленном огне.

<…>

Кто знает, сколько раз без этого запоя,

Труда кошмарного над грудою листов,

Я духом пасть, увы! Я плакать был готов,

Среди неравного изнемогая боя;

Но я люблю стихи – и чувства нет святей:

Так любит только мать, и лишь больных детей.

А. Ахматова (стихотворение «Муза»):

Как и жить мне с этой обузой,

А еще называют Музой,

Говорят: «Ты с ней на лугу…»

Говорят: «Божественный лепет…»

Жестче, чем лихорадка, оттреплет,

И опять весь год ни гугу.

(Звучит музыка. М. Дунаевский. Увертюра)

Первый ведущий :

Анна Ахматова, Б. Пастернак, И. Анненский, А. Блок… Удивительно единодушны эти разные, совсем разные поэты в своем ощущении творческого процесса. Рождение стихотворения всегда мучительно, всегда сопряжено с болью. Иначе, наверное, и быть не может: ведь в своем творчестве поэт обнажает душу. Он не может быть неискренним – в первую очередь от своей неискренности задохнется он сам.

С. Есенин (стихотворение «Быть поэтом – это значит то же…»):

Быть поэтом – это значит то же,

Если правды жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души.

Быть поэтом – значит петь раздолье,

Чтобы было для тебя известней,

Соловей поет – ему не больно,

У него одна и та же песня.

Канарейка с голоса чужого —

Жалкая, смешная побрякушка.

Миру нужно песенное слово

Петь по-свойски, даже как лягушка.

<…>

(Звучит романс С. Беляева на стихи С. Есенина «Мне осталась одна забава…» в исполнении А. Малинина.)

Второй ведущий :

«Если черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней», – эта поэтическая формула противоречива лишь с точки зрения привычной логики. Мир поэта алогичен, это мир чувств – сильных, смелых, открытых, часто неприглаженных, и этой своей неприглаженностью противоречащих привычным представлениям и нормам. Наверное, поэтому, в стихах, даже если они не откровенно оппозиционны, порой слышится вызов обывательской морали, обывательскому суду, который обычно не медлит с приговором.

О. Мандельштам (стихотворение «Это какая улица?»):

Это какая улица?

Улица Мандельштама,

Что за фамилия чертова?

Как ее ни вывертывай —

Криво звучит, а не прямо.

Мало в нем было линейного,

Нрава он был нелилейного,

И потому эта улица,

Или, верней, эта яма,

Так и зовется по имени

Этого Мандельштама.

Первый ведущий :

Поэт – это не только иное мироощущение, это – крест: все видеть и все чувствовать. Это невозможность солгать, невозможность закрыть глаза и сказать себе: «Все хорошо»; поэт – это судьба, исключающая компромисс с фальшью.

В. Высоцкий (стихотворение «Мне судьба»):

Мне судьба – до последней черты, до креста,

Спорить до хрипоты, а за ней – немота,

Убеждать и доказывать с пеной у рта,

Что не то это вовсе, и не тот, и не та.

Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!

Может, кто-то когда-то поставит свечу

Мне за голый мой нерв, на котором кричу,

И веселый манер, на котором шучу…

<…>

(На выбор учителя: звучит песня В. Высоцкого «Натянутый канат» или «Мой микрофон»)

Второй ведущий :

Во все времена в творчестве разных поэтов мы находим тревожное, а подчас и трагическое мироощущение. Казалось бы, наделенный даром Божиим равен Богу. На деле же… Поэт чувствует себя пасынком в этом мире, чужим, а порой и ненужным, лишним. Мир не приемлет поэтов.

М. Цветаева (стихотворение «Что же мне делать, слепцу и пасынку…»):

Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч, и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям,

Страсти! Где насморком

Назван – плач!

<…>

Что же мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший – сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С той безмерностью в мире мер?!

О. Мандельштам (стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», написано в 1933 г.):

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны…

А где хватит на полразговорца

Там припомнят кремлевского горца.

Второй ведущий: Полтора столетия назад В. Кюхельбекер писал:

Горька судьба поэтов всех племен,

Тяжелее всех судьба казнит Россию…

Эти строки были вызваны убийством Грибоедова, казнью поэтов-декабристов, гибелью Пушкина… Следующим будет Лермонтов. XX век оказался едва ли не еще более жестоким по отношению к поэтам: покончили жизнь самоубийством С. Есенин и В. Маяковский, в 1921 г., причисленный к участникам контрреволюционного движения, расстрелян Н. Гумилев, в 1939 г. в пересылочном лагере умер Мандельштам.

М. Цветаева (стихотворение «Рябину рубили зорькую»):

Рябину

Рубили

Зорькою.

Рябина —

Судьбина

Горькая.

Рябина —

Седыми

Спусками.

Рябина —

Судьбина

Русская.

(Звучит песня В. Высоцкого «О фатальных датах и цифрах».)

Первый ведущий :

Последние строчки песни В. Высоцкого о том, что, «может быть, концы поэтов отодвинулись на время», в нашем сознании звучат как горькая ирония: жизнь самого Высоцкого оборвалась на цифре 42. Не в 1938-м, а в 1980-м. Не в лагере смерти, а в Москве, у себя в квартире. И все же язык не поворачивается назвать эту смерть естественной. Она неестественно преждевременна. Кто повинен в ней? У Высоцкого есть песня, в которой – ответ.

В. Высоцкий (стихотворение «Мой черный человек»):

Мой черный человек в костюме сером —

Он был министром, домуправом, офицером, —

Как злобный клоун, он менял личины

И бил под дых внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой, —

И я немел от боли и бессилья,

И лишь шептал: «Спасибо, что живой».

Я суеверен был, искал приметы,

Что, мол, пройдет, терпи, все ерунда…

Я даже прорывался в кабинеты

И зарекался: «Больше – никогда!»

<…>

И мне давали добрые советы,

Чуть свысока похлопав по плечу,

Мои друзья – известные поэты:

«Не стоит рифмовать „кричу-торчу“».

И лопнула во мне терпенья жила

И я со смертью перешел на ты, —

Она давно возле меня кружила

Побаивалась только хрипоты.

<…>

Но знаю я, что лживо, а что свято, —

Я понял это все-таки давно,

Мой путь один, всего один, ребята, —

Мне выбора, по счастью, не дано!

И. Северянин (стихотворение «На смерть Фофанова»):

Пока поэт был жив, его вы поносили,

Покинули его, бежали, как чумы…

Пред мудрым опьяненьем – от бессилья

Дрожали трезвые умы!

Постигните ли вы, прозаики-злодеи,

Почтенные отцы, достойные мужи!

Что пьяным гением зажженные идеи, —

Прекрасней вашей трезвой лжи?!

<…>

Я узнаю во всем вас, дети злого века!

Паденье славного – бесславных торжество!

Позорно презирать за слабость человека,

Отнявши силы у него!

Второй ведущий :

Создание этого стихотворения не имеет отношения к смерти Высоцкого. Более того, оно написано задолго до его рождения: так Игорь Северянин откликнулся на смерть своего старшего друга, а в чем-то и учителя, поэта К. М. Фофанова. Трагедия в том, что спустя десятилетия оно звучит так, словно написано вчера.

Первый ведущий :

1980–1990-е гг. войдут в историю как годы перестройки. Значит, должно что-то измениться и в судьбе поэтов? Хочется верить. А пока… Александру Башлачеву было 28, когда в 1988 г он покончил с собой. Что послужило причиной этого? Предсмертной записки Александр не оставил, значит, ответ надо искать в стихах.

А. Башлачев (стихотворение «Палата № 6»):

Хотелось в Алма-Ату – приехал в Воркуту,

Строгал себе лапту, а записался в хор.

Хотелось «Беломор» – в продаже только «Ту»,

Хотелось телескоп, а выдали топор.

Хотелось закурить, но здесь запрещено.

Хотелось закирять, но высохло вино,

Хотелось объяснить – сломали два ребра.

Хотелось возразить – но били мастера.