Карьерист - Юрий Иванович

Вся эта бугрящаяся слизь вдруг пошла волнами, проявились некие подобия щупалец. Или выделяющихся, напрягшихся мышц? А в следующие мгновения катерок и неведомый объект стали подпрыгивать на этой живой субстанции и ложиться на борт.

Полю ничего больше не оставалось, как, присев за бортом и продолжая держаться за него, начать применять воздействия да попутно ругаться нехорошими словами на неведомые силы:

«И кто только создал такую гадость?! Чтоб ты сгорела, гниль поганая! Чтоб тебя глисты съели! И крабы порвали!..»

К сожалению, никакие крабы с глистами на помощь не спешили. А личные, многократно усиленные умения поощера тоже казались бесполезными. Сколько а’перв ни вбухивал силёнок в связки «откат-подбор», никакого видимого результата не наблюдалось.

Нет, сил пока хватало. Да и некоторая, пусть и весьма странная, неприятная энергия при «подборе» возвращалась к поощеру. Но в то же время наступала чёткая осознанность бессмысленности любых действий против неведомого противника. Слишком огромным тот оказался, бездонным, как и весь океан. А разве можно бороться с океаном? Разве можно шапкой вычерпать целое море? Разве можно вдохнуть воздух всей атмосферы?

Как показало время, небольшие уколы разрушительной силы всё-таки оказались чувствительны для всплывшей живой массы. У неё выявился даже некий управляющий центр, который в виде вздутия или выпуклости показался над поверхностью. Раз показался вдалеке, второй раз намного ближе, ну и третий – выпуклость стала опасно вздыматься уже непосредственно рядом с катерком. Обрушив туда парочку практически максимальных по силе воздействий, Труммер, уже мало соображая, можно сказать в отчаянии, бросил так и остававшийся у него в руке гарпун.

Оружие охотников за китами вошло целиком в осклизлую плоть. Только неприятный всхлип раздался, да прикреплённый линь, ведущий к собранной перевязи, приготовленной для швартовки. И после этого всё на две или три секунды словно бы застыло. Словно невиданное чудовище оказалось заморожено дыханием открытого космоса.

Конечно, поощер не прекратил своих действий. Тем более что подборы вырываемой у врага энергии вдруг усилились по своему объёму десятикратно. Правда, первый же такой объём, неосторожно захваченный целиком, чудь не убил человека. Его затрясло, бросило в жар, и создалось впечатление, что кости с мышцами окунулись в серную кислоту. Всё-таки нечто чуждое явно не годилось а’перву в употребление.

Или годилось?

Потому что нанесённый далее (чисто по инерции продолжающегося сражения!) откат оказался настолько силён и эффективен, что добрая треть выпуклости буквально задымилась от образовавшегося на ней очага высокой температуры.

А в следующий момент началось истинное светопреставление. Всё всплывшее образование дёрнулось, вздыбилось, заскрипело и резко дёрнулось куда-то в сторону. Словно решило отстраниться от кусачего человечка. Катер настолько резко шатнуло, что Труммер упал на спину и чуть не вывалился через другой борт. Потом что-то затрещало, хлопнуло, и весь катерок буквально поволокло в неведомом направлении.

Даже не пытаясь встать на ноги, поощер вывернулся на живот, ухватился за основание банки у борта, а ногами оплёл крепления капитанского стула и, не обращая внимания на рывки и сотрясения всего судёнышка, продолжил максимальные по силе воздействия «откат-подбор». Благо для этого не обязательно было размахивать руками или с полным средоточием напевать шаманские мантры. При этом разозлился невероятно:

«Тварь! Паскудь! Дерьмо плавающее! Сам издохну, но тебя тоже на песок разложу! Убожество придонное! Чтоб тебя разорвало!..»

Ему и в самом деле было плевать, если катер тоже разрушится при таких вот спонтанных, практически безадресных воздействиях. Бил просто по площадям, хотя и пытался как-то сориентировать удары именно по живой плоти.

Тогда как оказавшийся на привязи кораблик не просто нёсся по волнам, подскакивал на ухабах плоти или ударялся о неведомые преграды, но ещё и нырял порой в океанские воды. Причём довольно глубоко, если судить по страшному давлению на ушные перепонки. А потом снова следовало экстренное всплытие.

Удар! Погружение! Тряска! Всплытие! Странный взлёт! Падение с переворотом, во время которого из катера вывалилось и вымылось водой всё, что оказалось не закреплено! Опять тряска! Вновь погружение! Серия ударов! И так далее и тому подобное. Причём – долго. Минут пять, которые в то же время показались вечностью.

Ну и самая неприятная мысль:

«Если этот монстр меня затянет на глубину, меня уже и все дэмы вкупе не спасут! – после которой промелькнула вполне логичная: – И вообще, не пора ли мне отцепляться и сваливать в свободное плавание?.. Пока с меня плащ-артефакт не сорвало…»

Ну да, если чудище ранено и мечется в слепом бешенстве, вряд ли оно обратит внимание на маленького человечка. То есть умчится дальше, скорей всего больше не возвращаясь в то место, где его обидели.

Но что делать в таком случае без катера? Пусть он и станет нефункциональной скорлупкой. Как его отыщут в океане наблюдатели? И не сбежит ли кит от страха куда подальше? В последнем варианте тем более нужно хоть какое-то плавательное средство.

Вот потому и держался человек изо всех физических сил.

Зато иными силами, тоже используя их максимально, Труммер долбил и долбил своего воистину безразмерного противника. И в конце концов осознал, что подобная тактика всё-таки дала какие-то результаты. Тряска и волнение стали стихать. Погружения и взлёты тоже прекратились. Следовательно, осклизлое чудище либо сорвалось с гарпуна, либо ослабло, либо…

Слишком смелой выглядела надежда на уничтожение монстра. Ну а вдруг?

Кораблик качнулся ещё пару раз, поскрипывая измочаленной обшивкой, и замер. Точно так же покряхтывая, растирая сбитые в кровь локти и колени, встал и человек. И только начав осматриваться по сторонам, с леденящим душу трепетом понял: что-то вокруг не так. Странное освещение… Слишком тихая, идеальная гладь океанской воды. Какая-то непомерная тяжесть на плечи… Ни единого кусочка слизистой плоти… Не видно всплывшего объекта… Не слышно ментальных призывов от Тилиуса…

И солнце! Это ведь не голубое Пурьесо! И не жёлтый Капир! И не белое Скаль!

Как-то слишком далеко, почти над горизонтом, висело большое красное светило. Чужое! Незнакомое! Именно что чужое! Как и весь окружающий мир.

Глава шестая. Куда я попал?

Присев на перекошенное сиденье и продолжая озираться по сторонам, Поль стал вычерпывать какой-то банкой, застрявшей под обшивкой, воду из судёнышка. Ну и при этой однообразной работе надолго задумался. Всё-таки благодаря своей исключительной близости к дэму Прогрессору а’перв знал о ДОМЕ невероятно много. Конечно, большая часть подобных знаний не являлась секретом для приписных любого сектора. Мало того, порой те же герои и великие полководцы, проживающие в Крепостях, знали про иные миры, да и про сам ДОМ, намного больше, чем какой-то выскочка из Ро́змора. Если не все, то большинство из них.

Имелись научно-исследовательские общества и в Параисе. Всё-таки там жили в условиях довольно развитой технической цивилизации. И пусть ни у кого не было телевизоров, передатчиков и уж тем более компьютеров с общей сетью Интернета, разрозненных знаний, а также книг на эту тему хватало. В том числе и по поводу остальных пространств ДОМА. Передавались эти знания устно, в печатном и в письменном виде и, в общем-то, не являлись запрещёнными. Но и не каждому они были доступны.

А Полю в этом плане везло. Он порой пользовался библиотекой дэма, беседовал с иными участниками миссий, порой и до компьютера мог дорваться, вычитывая там всё, что успевал высмотреть. Иначе говоря, общие представления об иных плоскостях у него имелись. Ну и сам факт нахождения возле Излома подталкивал к правильным выводам: израненное, испуганное чудовище в попытке сбежать от незнакомой напасти либо случайно проскочило на иную плоскость куба, либо специально туда прорвалось, либо спонтанно телепортировалось. Почему бы и нет? Коль подобное умеет Тилиус, то почему бы и какому-то чудовищу не обладать подобными талантами? Может, оно тоже а’перв? Или у’кинт? А может даже, ю’десим?

Правда, Тилиус не признавался, что он умеет проскакивать через грани куба, из которого и состояла-то здешняя вселенная. И опять-таки, невзирая на крайнюю опасность возле этих граней, простые смертные тоже отыскивают какие-то проходы и даже проводят по ним целые караваны. Причём такие тропы есть не только на суше, но и на воде существуют.

«Значит, и меня как-то сюда перетащило…» – только и оставалось констатировать. Ну и присматриваться к здешнему светилу, прикидывая: рассвет сейчас или закат? По всем признакам выходило, что закат. Красный шар всё ниже и ниже опускался к очень далёкому горизонту, и как только он за него сядет, наступит ночь. А ночь – это неведомое состояние суток для всех, кто проживал на божественной плоскости. То есть там, где находились сектора с Имениями, Долинами спортивной Элегии, Параисом, Розмором и с Дикими землями. Потому что там имелось сразу три солнца разной степени нагрева.