Собиратель костей - Андрей Дашков

…Частицы пудры отклеились от её лица и парили вокруг головы, словно рой мельчайших белых мух. За её спиной возникали туманные фигуры, которые то засовывали ей пальцы в уши, то застилали глаза, то заползали в рот или ноздри. Судя по всему, Габриэль боролся с искушением заставить Клару выражаться яснее, но опасался «сломать патефон» раньше, чем песенка будет допета до конца. Ричард жалобно поскуливал и пытался спрятаться за необъятный зад хозяйки. Та продолжала торопливо бормотать.

Из её бессвязного монолога я сделал единственный вывод, что Шёпоту не повезло и после смерти. По-моему, его кости попросту растащили дилетанты. Для настоящего собирателя это была самая неприятная информация – все равно что для хорошего ювелира известие об уникальном алмазе, распиленном на части. И, цветисто выражаясь, даже алмазная пыль развеялась над океаном – так что было от чего впасть в пессимизм.

– Что ты мелешь, черт тебя подери? – сказал Габриэль, перерезав нескончаемую, но гнилую нить её болтовни. – Доставай зеркало и займись наконец делом!

Клара заткнулась и в течение нескольких десятков секунд напоминала сомнамбулу. Она словно задержалась там, куда привёл её сомнительный дар, и торчала, потерянная, среди изменившегося пейзажа, забыв обратную дорогу. Потом она с трудом её вспомнила и медленно «пошла домой».

Взгляд ясновидящей я и раньше не назвал бы ясным. Сейчас он стал совсем непроницаемым, как осадок в пивной кружке. Она протянула руку, колыхавшуюся так, будто плоть сползала с кости, и засунула её в ящик, стоявший возле кушетки. Тут её охватил очередной приступ сомнений и опасений. Но лучистый и пристальный взгляд Габриэля осветил ей путь.

Поколебавшись немного, Клара извлекла из ящика приспособление, которое в здешних краях называют Зеркалом Хонебу. На моей родине оно называлось немного иначе. Как-то раз меня по глупости угораздило заглянуть в него, и я не хотел бы, чтобы это повторилось. В Зеркале Хонебу можно кое-что увидеть, но взамен необходимо кое-что ОТДАТЬ. Я понял, что сделка невыгодна, как только от меня отрезали малюсенький кусочек. Чего? Не могу выразить словами. Но вы бы это тоже почувствовали, можете мне поверить… Зеркало – опасная игрушка. Пользуясь им, надо либо обладать неисчерпаемым запасом того, что забирает Хонебу в качестве платы за услуги, либо очень быстро превратишься в ходячий манекен.

Клара, конечно, знала об этом не понаслышке и намного лучше меня. Ей очень не хотелось заглядывать в Зеркало. Но пришлось.

Её лицо исчезло в тени, густой, как чёрная сметана. Тень падала ОТТУДА. Голос, раздавшийся через минуту, был под стать новому облику – инфернальный, бесполый, далёкий, – почти что разряд атмосферного электричества в телефонной трубке (была и такая забава во времена моего счастливого детства).

Голос Хонебу сообщил то, о чем даже я начал догадываться: костей Шёпота не было под поверхностью земли – по крайней мере в доступной её части. Правда, существовали особые способы «упаковки», препятствующие проникновению демона.

Габриэль отложил папироску, использовав в качестве пепельницы логическую машинку Луллия. Его физиономия была бледной и выражала одну лишь непреклонность. Он протянул руку и отнял у ясновидящей Зеркало, нимало не заботясь о том, понравится ли Хонебу то, что ему помешали питаться.

– Ты плохо смотришь, Клара, – проворчал он недовольно. И добавил в сторону, будто обращался к пустоте: – Протри ей фары, Монки!

Клянусь, он так и сказал: «Протри ей фары, Монки!» Я не поверил своим ушам, но пришлось поверить глазам. Через несколько мгновений на уровне их голов сгустилось облако некой субстанции в виде пляшущего человечка размером с карандаш. Не знаю, что это было – дым, пыль, игра света и тени, галлюцинация или все вместе. Во всяком случае, тощий человечек лихо отплясывал какой-то дикий танец. Будь он живым существом, я сказал бы, что он рискует вывихнуть себе суставы.

И вот этот чёртов Монки, дёргаясь в воздухе без всякой опоры перед самой Клариной физиономией, вдруг протянул свои игрушечные ручки и положил ладони на её глазные яблоки. Она не мигала; её поразил столбняк. Монки начал совершать кистями круговые движения, продолжая выделывать ногами бешеные коленца. Сквозь его полупрозрачные ладони я видел, как вращаются вслед за ними её зрачки…

Пудель Ричард дрожал, как лист на ветру. С его губ капала пена. Не знаю, бывают ли среди собак эпилептики, но это было весьма похоже на припадок.

Судя по часам, процедура «протирки фар» продолжалась меньше минуты, а мне показалось – полчаса. Что же тогда говорить о Кларе! Должно быть, она все-таки «разглядела» кое-что новенькое, потому что глаза её чуть не вылезли из орбит. Доведя их до такого состояния, Монки отклеил от белков свои ладошки и исчез, испарился, растаял в воздухе.

– Спасибо, Монки, – поблагодарил Габриэль, обращаясь к последнему мимолётному росчерку его тени.

На Клару было жалко глядеть. Не знаю, что она оставила в Зеркале, но за короткое время превратилась в другого человека.

– Что ты теперь видишь, корова? – спросил Габриэль брюзгливо.

– Мне нужна его вещь, чтобы взять след, – прошептала ясновидящая. Её слабый голос был таким, каким обычно просят победившего врага быть снисходительным и дать последний шанс.

– Твою мать! – воскликнул хозяин, теряя терпение. Он сунул руку в карман сюртука и выудил оттуда обломок такой же, как у него самого, звезды с чипом.

То, что Шёпот был чакланом, поразило меня сильнее, чем все остальное, хотя за последние дни случилось немало удивительного. Оказалось, что все, кого я знал, носили ещё как минимум по одной маске – и это неимоверно усложняло трагикомический фарс.

Клара зажала обломок в своих жирных ладонях и снова закрыла глаза. У неё отвисла нижняя губа, и я увидел вставные зубы. Затем она заговорила, не двигая нижней челюстью и не шевеля языком. Возможно, это и называется чревовещанием, но могу поклясться, что раздавшийся новый голос принадлежал мужчине. Впрочем, он был настолько тихим, что даже Габриэль придвинулся поближе и наклонился вперёд.

Я сделал пару бесшумных шажков от двери и обратился в слух. Но, к сожалению, сумел разобрать только отдельные слова и обрывки фраз: «…хозяин рассыпавшихся костей…», «…все ещё ждут…», «…Зейда (имя? город? земля?)…», «…подарки разосланы в шесть сторон света…», «…никто не смел отказаться…», «…дверь отпирается словом любви и смерти…», «…ключи спрятаны в зените и в надире…», «…плюющий в колодец…», «…старуха в комнате с манекенами…», «Новый Вавилон», «Чёрные розы Лиарета», «…девушка с веретеном…», «…поклоняющиеся западному ветру и поклоняющиеся зелёным огням…»