Часть 4. Приполярный Урал. Саранпаульская экспедиция - Виноградов Викторович

Чепкасов осмотрел базу партии – жилой барак, контору, баню и все пошли с ним на участки работ. Сначала осмотрели здесь, потом пошли на вторую линию. Он осмотрел буквально все работающие объекты – шурфы, работу промывальщиков, строительство вертолётной площадки. Отдельные шурфы имели уже солидную глубину, и там начинала сочиться вода, которая удалялась пока вместе с породой проходческими бадьями. Потом уже, когда он закончил у нас дела, сказал, что мне надо скоро готовиться к отъезду в Саранпауль. Там начинала накапливаться лавина новых дел: оформление разрешений на хранение взрывматериалов на складе экспедиции, поездка в Тюмень за получением двух уже готовых насосов, получение и отправка взрывматериалов, а также надо было посмотреть дела на буровой в партии И.М. Сидоряка. Взрывчатка требовалась для съёмочных партий на полевой сезон, который был уже на носу. Да и Хобеинской партии она была нужна для дробления крупных валунов в шурфах. Примерно в начале апреля меня радиограммой вызвали в Саранпауль.

Саранпауль. Манси и зыряне (коми). Красновские. Поездка на буровую. Берёзово

Рис. 10: с. Хурумпауль

"Паулей" в Березовском районе было много – Яныпауль, Нерватпауль, Суеватпауль, Тимкапауль и т.д. "Пауль" по мансийски – большая деревня. Отсюда произошло и название Саранпауль – зырянская большая деревня. При общем числе жителей около 3000 человек, более 70% было зырян и манси.

Зыряне (коми) пришли в Саранпауль из районов западнее Уральских гор, перейдя их в 17 веке через перевал, называемый Сибиряковским трактом. До сих пор у них там своя национальная автономия. В Саранпауле они занимаются оленеводством, рыбной ловлей, и часть людей работает в экспедициях. Наиболее распространённые фамилии – Рочев, Хатанзеев, Вокуев, Канев, Филиппов, Семяшкин. В целом по стране они достаточно многочисленны.

Рис. 11: Коми в национальных костюмах

Рис. 12: Зимняя одежда

Манси (вогулы) – это малочисленная народность. По переписи 1958 года их было всего около 6000 человек. Живут они, в основном, на берегах р. Северная Сосьва и её притоках, очень немного на севере Свердловской области. Например, в п. Сольва Североуральского района жило всего 4 семьи. Наиболее распространённые фамилии – Куриков, Номин, Анямов, Хатанзеев. В основном, занимаются охотой, рыбной ловлей, оленеводством для себя, прекрасные экспедиционные проводники – лучше их в этих районах никто не ориентируется на местности. Могут вывести в любой район без дорог и карты местности. Все геологические и изыскательские экспедиции во все года не могли обходиться без их услуг. Даже два АТЛ, которые в марте пришли в Саранпауль, шли из Ивделя своим ходом по полному бездорожью около 600 км и пришли потом на Хобею, велись проводником Петей Номиным. Равных в охоте им тоже не было. Например, Вася Куриков из Усть-Маньи однажды зимой, по снегу в целик загнал и поочерёдно застрелил 3-х волков. Он их на лыжах преследовал несколько часов, по пути сбросил меховую куртку, из ушей у него под конец побежала кровь, но он расстрелял-таки всю стаю. Мне пришлось с ними вплотную поработать, поэтому в последующем я опишу эти встречи. Хочу отметить ещё одну черту – исключительная честность по отношению к другим. Они часто не понимали даже, когда сталкивались с обманом. В более ранние годы у них на лесных избушках не было замков, но столкнувшись не один раз с актами вандализма и разграбления запасов со стороны всяких "туристов", они их стали закрывать.

По вере они были язычниками – поклонялись разным деревянным идолам – божкам. У них на территории были свои священные места – например, р. Ялбынья, где они справляли иногда свои обряды и навешивали ленточки на сучья деревьев. Когда их спрашиваешь про такие места, то они не поддерживают разговор и уходят от ответов.

По их религии их народ произошёл от медведя, поэтому он считается у них священным животным, которого убивать нельзя. Но, живя в такой дикой глухомани, встречи с медведем были неизбежны. Иногда они носили критический для жизни человека характер, и им приходилось стрелять на поражение. В таких случаях проводились обряды как бы очищения от греха – устраивался "праздник медведя". В жилом месте на блюдо ставилась голова зверя, все жители ходили вокруг и пели: "Ты на нас, Ойка, не сердись! Мы не виноваты. Тебя убили не мы, а ружьё! А ружьё придумал русский!". Ойка по-мансийски – медведь. Для манси, как коренных жителей, разрешалось добыть для своей семьи одного лося в год без всяких лицензий. А рыбу ловили все кто мог для своих нужд, несмотря на присутствие рыбнадзора. И вообще надо отметить, что в таких глухих углах рыбнадзор не свирепствовал. Они понимали, что люди ловят рыбу для себя, на еду, и она составляет существенный объём в рационе их питания.

На Северной Сосьве осенью был ход нельмы – это сибирская белорыбица, исключительный по своим вкусовым качествам вид. Так же здесь был и ход знаменитой Сосьвинской сельди, спецпосол которой я не смог здесь купить в магазине ни разу за 5 лет – она вся в 10-литровых бочонках уходила в Москву. А то, что солили сами, было, конечно, тоже вкусно, но совсем не то.

Общей бедой для этих народностей была "огненная вода" – спиртное. Пили все – мужчины и женщины, молодые и старые, руководители и подчинённые, в праздники и будни. Останавливало это дело только отсутствие спиртного в продаже в магазинах. Пользуясь этим делом, отдельные прохиндеи и хапуги из числа временщиков на этой территории, выменивали за бутылки у охотников шкурки ондатры, соболя, белки. Организм местных аборигенов совершенно не имел каких-то защитных или регулирующих механизмов, и некоторые жители преждевременно заканчивали жизнь в состоянии белой горячки. Кроме этого, достаточно суровый климат тоже накладывал свой отпечаток, и некоторые болели туберкулёзом.

Во всех общественных местах Саранпауля стоял специфический запах вяленой рыбы и одежды из выделанных оленьих шкур. Самым распространённым транспортом у местных жителей были оленьи упряжки из 3-4 оленей с нартами. Здесь же базировался оленеводческий совхоз. В обычные годы поголовье оленей доходило до 15000 голов. Если случался гололёд, бескормица – стадо уменьшалось. В один год полярные волки уменьшили стадо на 3000 голов – а эти животные постоянно сопровождают стадо во всех его перемещениях от Саранпауля до Карского моря и обратно.

Раньше пастухи с семьями так и жили в стадах. Но в последние годы им стали в селе строить хорошие деревянные дома, и часть семьи жила в некоторые месяцы в этих домах. Им разрешалось держать в стаде 50 собственных оленей, поэтому каждую осень они забивали 50 голов на мясо и сдавали его, и у них оставалось на выращивание как бы опять 50 голов полученного молодняка. В конце 50-х годов сдаточная цена на оленину была 50 копеек за 1 кг. И только в начале 60-х цена возросла до 1,1 рублей за 1 кг. По этой цене её можно было купить всегда и в любых количествах. Лосятина продавалась большей частью подпольно по 50 копеек за 1 кг.

Село Саранпауль было сильно вытянуто вдоль реки и условно делилось мелкими оврагами на 3 части – первая, вторая и третья деревни. Около больших рек всегда такой "продольный" характер строительства. В самом начале села вниз по реке нам отвели место под нефтебазу. Несколько ёмкостей нам передала 105-я экспедиция и, таким образом, у нас была как бы совместная нефтебаза. Но основную территорию для застройки базы экспедиции местные власти отвели нам далеко в стороне от реки, более 1 км. Ещё дальше от реки находился уже почти достроенный новый сухопутный аэродром для АН-2 и вертолётов.

После того как я вернулся опять в Саранпауль, через день в общежитии у меня пропала электробритва. Стало ясно, что кто-то проверяет содержимое комнат. У меня были ценные вещи, с которыми расставаться как-то не хотелось – винтовка, ружьё, меховой костюм, унты. Пошёл искать жильё в частном секторе, т.к. в ближайшие месяцы мне предстояло работать на базе экспедиции. В одном из домов, недалеко от конторы, мне предложили и кров, и стол всего за 50 рублей в месяц. Это были, в общем-то, смешные деньги, и я тут же согласился.

Рис. 13: Зимний транспорт (На масленицу)

Рис. 14: …и летний транспорт тоже

Хозяева Красновские – Василий Николаевич и Феоктиста Васильевна были уже люди почтенного возраста – ему где-то 65 лет, а ей 55. Она была уроженкой села Покровское, откуда появился Григорий Распутин. Она хорошо его помнила, когда он неоднократно приезжал туда из столицы, уже находясь при царском дворе. Ничего худого она про него не вспоминала. А Василий Николаевич был профессиональный рыбак, как он сам себя называл – "красноловец". Я такого названия никогда не встречал даже в литературе. Оказывается, так называли на Волге (а сам он был оттуда) рыбаков, ловивших только "красную" рыбу – белорыбицу, осётра, белугу. В 30-е годы судьба его забросила в Сибирь, где он и осел навсегда. Был у них один сын Николай, лет 25, который работал в 105– й экспедиции и жил с ними. Спали мы с Николаем в зале – он на кровати, а я на диване. Была у них ещё маленькая кухня – столовая, где и ютились старики. Питание вначале было вполне разнообразным – и мясо, и вяленая рыба, и молоко, которое брали у соседей.