Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия

— Дружинина! Вернись! Я тебя не отпускала! — пораженная подобной дерзостью, закричала историчка ей вслед. — Вознесенский, и тебя тоже! — добавила она в отчаянии, но он уже выскочил за дверь.

Догнать девчонку удалось на лестнице, ведущей на первый этаж.

— Дин, постой. Да п-подожди ты! — немного запыхавшись, он быстро настиг ее и схватил за рукав.

— Пусти! — выкрикнула она истерично. — Что тебе от меня надо вообще? Заступничек выискался…

Однако все-таки остановилась, тяжело дыша и глядя на него снизу вверх.

— А ты не хочешь, чтобы я заступался? — уточнил он.

Динка упрямо помотала головой.

— Не хочу. Я и сама могу за себя постоять! — выкрикнула она.

— А по-моему, т-ты уже не вывозишь. И это нормально, — торопливо добавил он, — если учесть, сколько на т-тебя всего навалилось…

— А ты, значит, добренький, да? — она недоверчиво прищурилась.

— Да не то, чтобы д-добренький… — он пожал плечами. — Просто ты мне нравишься.

— Нравлюсь? — она закатила глаза и постучала костяшками пальцев по собственному лбу. — Ты совсем того? Ты же в курсе, что обо мне говорят.

— Ну, в курсе. И что? П-пусть себе треплются.

Она снова замотала головой.

— Ты вообще представляешь — каково это, когда тебя весь город считает шлюхой? Когда ты знаешь, что тебя голой с парнем в постели видели абсолютно все: отец, одноклассники, родители одноклассников и даже учителя… Даже какой-нибудь задрот Тяпа или старый алкаш — физрук Петр Васильевич! — с отчаянной безысходностью добавила она. — Знаешь, как это унизительно — понимать, что все тебя считают давалкой и шалавой?

— Да мне п-плевать, что думают остальные. Я тебя т-такой не считаю, — твердо сказал он.

— Ты что, не врубаешься?! Я не девственница! — сказала она с вызовом.

— Ну и что? П-при чем тут это, вообще?! Я т-тоже, если тебе это интересно.

— Ты не понимаешь, это другое, — губы ее насмешливо искривились. — Если парень спит с кем-то и меняет подружек — то он красавчик и крутыш. А если девочка — значит, она шлюха и давалка.

— Я не считаю т-тебя ни шлюхой, ни давалкой, — он не удержался и схватил ее за плечи, чтобы легонько встряхнуть. — Ты д-для меня… самая лучшая.

Она притихла, несколько секунд ошеломленно вглядываясь в его глаза; губы ее чуть приоткрылись, и Макар почувствовал, как пересохло у него во рту.

— Ты как будто с луны свалился, — продолжая с любопытством его рассматривать, наконец заметила она; напряжение потихоньку рассеивалось.

— Вообще-то я из Москвы, — он улыбнулся краешками губ, боясь спугнуть ее.

— Наверное, после столицы здесь совсем тухло, да? — спросила она с неожиданным сочувствием. — Даже не представляю, как можно переехать из мегаполиса в маленький городишко, который можно пешком за час обойти.

— Ну, в п-принципе… жить можно, — хмыкнул он. — Цирк здесь у вас хороший, мне нравится.

— Терпеть не могу цирк, — Динка сморщила нос. — Так бедных животных всегда жалко…

— Между п-прочим, при хорошем уходе и заботе цирковые хищники живут на несколько лет д-дольше, чем их сородичи в дикой природе, — возразил он. — Тут же многое от д-дрессировщика зависит. От его методов. Среди тех людей, с которыми мне п-приходилось работать, жестокое обращение с животными не практиковал никто. Наоборот, у зверей с хозяином п-полное взаимопонимание и любовь.

— Я и клоунов тоже ненавижу, — она обезоруживающе улыбнулась. — Они такие… страшные.

— А воздушных г-гимнастов? — спросил он в волнении.

Она испытывающе приподняла одну бровь.

— Ты ведь гимнаст, да?

Он кивнул.

— Интересно было бы посмотреть… — протянула она — неопределенно, с осторожностью, словно прощупывая почву.

— Хочешь, проведу тебя к нам? — спросил он. — Посмотришь, как устроен цирк изнутри…

Ее глаза загорелись.

— А можно? Конечно, хочу! Когда?

— Да хоть прямо сейчас, — он пожал плечами. — С урока-то мы все равно сбежали.

— А пойдем! — с какой-то отчаянной решимостью воскликнула она.

Макар совсем забыл, что обещал сводить в цирк и ее сестру Соню… это сейчас не имело для него ровным счетом никакого значения. Главное — Динка согласилась!

9

До любой точки Светлоградска при желании можно было спокойно дотопать на своих двоих. Добраться из школы до цирка тоже можно было пешком, однако в тот момент, когда Динка с Макаром оказались за школьными воротами, к остановке подъехал старенький дребезжащий трамвай. Недолго думая, Динка схватила Макара за руку и потянула за собой.

— Прокатимся? — крикнула она весело.

— А он т-точно идет до цирка? — усомнился Макар.

— Идет-идет, — заверила она. — В городе всего один трамвайный маршрут. Так что ни одного важного и значимого места не минуем!

Вагон оказался полупустым, и Динка, по-прежнему не выпуская руку Макара, по-хозяйски потянула его к окну, где было два свободных места. Он надеялся лишь на то, что его ладонь не вспотела от волнения. Впрочем, когда они плюхнулись на сиденья и Динка все-таки расцепила их руки, Макар испытал острое разочарование.

— Ты уже успел посмотреть город? — полюбопытствовала она.

Макар пожал плечами:

— В основном изучил маршруты от дома д-до школы и цирка… и обратно. На более подробный осмотр к-как-то времени не было.

— Тогда очень удачно, что мы поехали именно на трамвае, — радостно заявила Динка. — Между прочим, ты знаешь о том, что Светлоградск входит в десятку самых маленьких «трамвайных» городов России?

— Т-теперь знаю, — отозвался он, любуясь ее улыбкой.

— В прошлом году трамвайную линию хотели вовсе закрыть, — продолжала беззаботно щебетать она. — Ну, типа, нерентабельно и все такое, большинство все равно пользуется маршрутками или собственными автомобилями. В мэрии уже указ подготовили. Так тут такая буча поднялась! Весь город на митинги ходил, кто-то даже грозился голодовку устроить. В итоге все-таки отстояли наш трамвайчик… — Динка перевела на него взгляд и возмутилась:

— Ты не слушаешь!

Макар виновато покачал головой и честно ответил:

— Нет. Я… засмотрелся. Ты очень к-красиво рассказываешь.

Она открыла было рот, чтобы сказать что-то явно язвительное, но поймала его взгляд и… смущенно промолчала.

Некоторое время оба сосредоточенно делали вид, что внимательно смотрят на городские пейзажи, проплывающие за окном. Наконец Динка нарушила неловкое молчание.

— А почему ты решил стать именно воздушным гимнастом? Когда понял, что это — твое?

Макар усмехнулся:

— Да у меня и выбора, честно г-говоря, не было. Перед глазами с детства стоял родительский п-пример… Хотя цирковые с малолетства обучаются разным жанрам. Я и с к-клоунами работал, и с лошадьми, и с иллюзионистами. Помню, когда мне б-было семь лет, я готовил акробатический номер, — Макар изобразил страдальческое лицо. — Надо было разбежаться и п-прыгнуть на руки стоящим передо мной ребятам. И вот я, значит, разбежался… но прыгнул неудачно, п-промахнулся. В итоге проехал мордой по к-ковру до конца манежа — метра три. И это п-прямо во время выступления!

— Что, серьезно? — Динка заливисто расхохоталась. — Слушай, это ужас…

— Угу, — кивнул Макар, сам давясь смехом. — Б-было больно, стыдно, противно… К-короче, с тех пор я невзлюбил акробатику.

— А в гимнастику, значит, влюбился? — понимающе спросила Динка.

— Т-типа того… Просто однажды мы с родителями п-поехали на международный цирковой фестиваль, и я там увидел номер д-девочки-итальянки — примерно моей ровесницы. Она работала в жанре «корд-де-парель». Она меня п-просто восхитила, — признался Макар. — Одно д-дело — наблюдать за родителями, которые кувыркаются под куполом, а д-другое — когда это делает какая-то сопливая д-девчонка… В общем, я тут же выпросил у отца к-канат для себя, чтобы т-тренироваться. Девочка во время того выступления так непринужденно, легко и к-красиво выполняла свой номер, что я был уверен — мне-то это тем более не составит т-труда. Ну, короче, — Макар смущенно потер нос, — я ухватился за канат руками и ногами и т-тупо повис. Тряпочкой. Какое там «летать», я не мог на нем даже подтянуться! Т-такое разочарование было, я-то думал — сейчас к-как залезу да как полечу!