Дремлющая жизнь - Рут Ренделл

– Бред какой-то, – ворчал Вексфорд, – я уже подумываю, не обитала ли она в палатке в Гайд-парке?

– Возможно, она жила под вымышленным именем, – отозвался Берден, наблюдавший в окно за тем, как из стовертонского автобуса вышла женщина, чем-то похожая на Роду Комфри, и пошла по направлению к Лесной улице. – А мне казалось, что газетчики подняли глупую шумиху, описывая ее «тайную жизнь». И ты с ними заодно.

Он приподнял бровь и оглянулся на Вексфорда.

– Я?! Поднимаю глупую шумиху? Ну, спасибо тебе, Майк.

– Я имел в виду, что ты впадаешь в мелодраму, – исправился Берден, попытавшись подсластить пилюлю. – А оказалось, нет. Ни они, ни ты. Интересно, зачем ей все это было нужно?

– Да все из того же «мелодраматизма», как ты выразился. Не хотела, чтобы люди, помнившие ее как Роду Комфри, узнали, чем она занимается. Шпионаж, наркотрафик, рэкет, девушка по вызову… Что-то в этом духе.

– Послушай, я не хотел сказать, что ты всегда преувеличиваешь. Будем считать, что я ошибся, идет? Мне тоже приходила идея с девушкой по вызову, только вот старовата она для этого была, ну и…

– Что «ну и…»? Что в таком случае она была бы единственной проституткой-девственницей в Лондоне? Ты это хочешь сказать, Майк? А что, вот такая необычная идея. В наши развращенные времена это было бы весьма пикантно. Я с ходу могу придумать целую уйму возможностей, но не хотелось бы вгонять тебя в краску. Ладно, поговорим теперь серьезно.

– А я и был серьезен, – мрачно буркнул Берден, садясь напротив Вексфорда и ставя локти на стол. – Ее убили в понедельник вечером. Сегодня уже воскресенье, а мы до сих пор не выяснили, где она жила. Не слишком-то обнадеживающе.

– Ты не прагматик, а пораженец, Майк. Если мы не узнали ничего о ней по словесному портрету и имени, значит, пойдем другим путем. Отрицательный результат – тоже результат. По крайней мере, мы уже выяснили, что убийство связано с ее «второй» жизнью. Тайная жизнь почти всегда объясняется чем-нибудь незаконным, а следовательно, Рода совершила что-то, что побудило кого-то ее убить.

– Хочешь сказать, что мы должны учитывать эту самую «тайную жизнь», рассматривая те косвенные или вещественные улики, которые у нас имеются?

– Какие еще улики? Орудие убийства не найдено, свидетелей нет, нет даже намека на мотив.

Поколебавшись секунду, Вексфорд добавил:

– Она редко сюда наведывалась, но все-таки пару раз в год бывала. Местные знали ее в лицо, знали, кто она такая. Не думаю, что это тот случай, когда человек, вернувшись в родные края после долгого отсутствия, сталкивается со своим заклятым врагом, если использовать романтические термины. Ее настоящая жизнь, ее работа, интересы, окружение – все это находилось не здесь, все это было там, в Лондоне.

– То есть ты абсолютно исключаешь какую-то местную подоплеку события?

– Да. Я считаю, убийца знал, что она сюда приедет, и проследил за ней, может быть, даже сначала не намереваясь убивать. Он или она приехали из Лондона, потому что с Родой этот человек должен был познакомиться именно там. Так что забудь о местных, Майк. Мы должны все разузнать о лондонской жизни Роды, и у меня есть план. Нам поможет бумажник, который лежал у нее в сумочке.

– Да? Ну, выкладывай, – со вздохом ответил Берден.

– Он у меня здесь, – сказал Вексфорд и вытащил бумажник из ящика стола. – Видишь надпись, вытесненную золотом? «Силк и Уайтбим».

– Вижу. И что? Извини, но мне это ни о чем не говорит.

– А то, что это – магазин кожаных изделий на Джермин-стрит. Бумажник новый, следовательно, если нам повезет, продавец может вспомнить, кто его купил. Я еще утром отправил Лоринга в Лондон. У мисс Комфри на прошлой неделе был день рождения. И если она не сама себе его купила, то, вполне возможно, мы выйдем на человека, который купил его ей в подарок.

– В подарок?! Бумажник в подарок женщине?

– А почему бы нет? Если ей как раз нужен был бумажник? Женщины точно так же носят с собой деньги, как и мужчины. Времена, когда им дарили лишь флакончики духов и брошки, давно миновали, Майк. Женщины теперь тоже считаются людьми, знаешь ли. Sic transit gloria mundi[4].

– Если ты спросишь меня, то я тебе отвечу, что воскресенье тоже уже прошло, – усмехнулся Берден.

Вексфорд рассмеялся. Его друг и подчиненный никогда не переставал его удивлять.

Глава 6

Стоило Вексфорду войти в дом, как из кухни выглянула Дора, поманила его за собой и плотно прикрыла за ним дверь.

– Сильвия здесь, – прошептала она.

Ничего странного в том, что дочь заехала навестить их в воскресный вечер, не было, и Вексфорд недоуменно спросил:

– И что такого? К чему все эти секреты?

– Она бросила Нила. Ушла из дома после обеда и вот приехала к нам.

– В каком смысле «бросила»? Ты серьезно? Вот так просто взяла и бросила? Вернулась к матушке под крылышко? Не могу в это поверить.

– Дорогой, я не шучу. Судя по всему, они ссорились всю эту неделю, с того самого вечера. Он обещал свозить ее в сентябре в Париж. За детьми присмотрела бы его сестра. А потом сказал, что ничего не получится, так как ему надо ехать по делам в Швецию. В результате Сильвия заявила, что не может больше целыми днями торчать дома с детьми и что они должны, наконец, взять няню, чтобы она имела возможность выходить из дома и поступить на какие-нибудь курсы. По ее словам, хотя, может, Сильвия и преувеличивает, Нил рявкнул, что не собирается платить кому-то за работу, которую должна выполнять жена, а при нынешней безработице, какие бы курсы она ни закончила, все равно работу потом не найдет. Последовала дискуссия о роли мужчин и женщин в браке, о том, что последним приходится жертвовать собой, в общем, ты можешь себе представить. Сегодня утром Сильвия объявила Нилу, что если для него она всего лишь няня и домработница, то с таким же успехом она может исполнять эти роли и в родительском доме. Ну вот, она здесь.

– Где она сейчас?

– В гостиной, а Робин с Беном играют в саду. Не знаю, поняли ли мальчики, что произошло. Дорогой, только не ругайся с ней, пожалуйста.

– Когда это я ругался с детьми? Скорей уж был чересчур покладист, позволяя делать все, что заблагорассудится. Я должен был воспротивиться еще тогда, когда она собиралась выскочить замуж в восемнадцать лет.

Зашли в комнату. Сильвия стояла спиной к ним. Она повернулась и сказала:

– Привет, пап.

– Плохо дело, Сильвия.

Вексфорд души не чаял в обеих своих дочерях, но его любимицей была Шейла, их младшая. Она сделала карьеру, однако, несмотря на все трудности, осталась доброй и славной девочкой. Она была очень похожа на отца, но хотя Вексфорда никто в здравом уме не назвал бы красивым, Шейлу красавицей признавали все. Что до Сильвии, то ее строгие, классические черты лица напоминали о бабушке по материнской линии, а величественная осанка наводила на мысль о профилях на английских монетах времен королевы Виктории. Сильвия вела спокойную и застрахованную от опасностей большого мира жизнь в своем родном городке. Шейла сразу бы подбежала к отцу, обняла бы его и назвала папочкой, а старшая дочь просто стояла с трагическим выражением лица, опершись белой рукой о каминную полку, напоминая мраморную статую.

– Понимаю, ты не слишком рад меня видеть, папа, – произнесла она. – Но мне некуда больше идти. Я постараюсь как можно быстрее найти работу и какое-нибудь жилье себе и мальчикам.

– Не говори со мной таким тоном, Сильвия. Пожалуйста, не надо. Это твой дом. Или я чем-то обидел тебя, что ты так со мной разговариваешь?

Она даже не шевельнулась, только на глазах появились слезы и медленно потекли по щекам. Вексфорд подошел к ней и обнял. Он и сам с трудом мог вспомнить, когда вот так обнимал дочь в последний раз. Наверное, много лет назад, еще до ее замужества. В итоге она смягчилась и обняла его в ответ, да так крепко, что у Реджа перехватило дыхание. Она всхлипывала на его плече, а он прижимал ее, бормоча слова утешения этой беглой нимфе пяти футов ростом. Он говорил ей те же слова, что и двадцать лет назад, когда она падала и разбивала коленки.

К вечеру понедельника расследование так и не сдвинулось с мертвой точки. Телефоны продолжали звонить, но чем дальше, тем ненормальнее оказывались звонившие. Ни в одной газете, журнале или пресс-агентстве не знали Роду Комфри ни как штатного корреспондента, ни как внештатного. Она не была даже членом Национального союза журналистов. Констебль Лоринг ранним поездом уехал в Лондон, чтобы посетить магазин на Джермин-стрит.

Мысли о домашних неурядицах и вынужденное ожидание настолько раздражали Вексфорда, что он жалел, что не отправился в Лондон лично. Дочь он любил, но заставить себя ей сочувствовать не мог. Робину и Бену сказали, что папа уехал по делам, поэтому они с мамой пока поживут здесь, и если маленький Бен принял объяснение без вопросов, то Робин был достаточно большим, чтобы понимать, что происходит на самом деле. Несомненно, он не раз становился свидетелем ссор между родителями и слышал, что, если бы не он с братом, мама могла бы вести куда более интересную и насыщенную жизнь. Теперь мальчик с потерянным видом слонялся по дому. Если бы они разыскали этого «дядюшку Крыса», возможно, это отвлекло бы ребенка от грустных мыслей, но чертово животное никак не попадалось им на глаза.