Солнечно, возможна гроза - Юлия Александровна Лисина

У Гены заколотилось сердце. Он оглядел своих близких, ожидая от них каких-нибудь действий, но в глазах у всех троих читалась тревога, парализовавшая их. Даже через спокойствие Аркадия Петровича проглядывало едва заметное недоумение.

– Начните с плохой, – едва смог вымолвить мужчина, обнаружив, как сильно пересохло у него во рту.

– К сожалению, во время беременности не удалось обнаружить какие бы то ни было отклонения в генетике вашего сына. Сейчас же, осмотрев новорождённого, мы заключили, что у него синдром Дауна. Его развитие…

Последующие слова Гена не слышал. Всё вокруг погрузилось в туман, из которого явно проступали слова – синдром Дауна. Их страшный смысл, как пуля, дошёл до сознания молодого отца мгновенно. Сразу всплыли в памяти различные передачи, статьи о таких детях. Теперь и про ЕГО малыша могут снять подобный репортаж или написать такую же заметку. Перед глазами возникла странная картина: кто-то неизвестный сидит на протёртом старом диване времён СССР и держит перед собой еженедельную газету. На самой середине страницы большими красными буквами кричит заголовок "Несчастное родительство или синдром Дауна у долгожданного ребёнка". Далее идёт стена маленьких печатных букв с фотографиями родителей, в которых Гена с трудом узнаёт себя со Светой, и больного ребёнка. Неизвестный пробегает равнодушным взглядом, хмыкает и переключает своё внимание на статью о прошедшем футбольном матче. Затем картинка раздваивается, растраивается, расчетверяется… и вот таких неизвестных на протёртых диванах тысячи. Все совершают одно и тоже действие – безразлично хмыкают и переводят взгляд на спортивные новости. Наваждение исчезает так же вдруг, как и появилось – доктор тормошит Гену за плечо.

– Молодой человек! -голос из ватного и далёкого становится звонким и близким. – Очнитесь!

Мужчина приходит в себя и с трудом смотрит на пробудившего его врача.

– А какая хорошая новость? – в надежде спрашивает он. Собеседник пару секунд внимательно смотрит на него.

– Известны многие случаи, когда дети с таким заболеванием компенсировали свои изъяны талантами. При систематическом лечении и правильном развитии можно добиться облегчения и нормальной социализации. Это не приговор, – голос врача звучит убедительно и уверенно. Он знает, о чём говорит. – Однако ребёнок родился преждевременно, поэтому его надо оставить на месяц здесь. Вам же необходимо передохнуть. Вам всем. Я всё равно пока не могу допустить вас до свидания со Светланой, потому что ей нужно как следует восстановиться. Езжайте домой, отоспитесь, а завтра утром обрадуйте её цветами, – доктор дружелюбно хлопает Гену по плечу, – всё будет хорошо!

Геннадий действительно чувствует себя крайне разбитым. Мама с тёщей тоже выглядят измученными. Минуту все молчат, обдумывая предложение уехать из больницы. Наконец, Аркадий Петрович заключает:

– Мы так и сделаем. Спасибо за всё, доктор! – они крепко пожимают друг другу руки. Отец забирает свою компанию и выходит из больницы.

Глава 8

На следующее утро компания отправилась в роддом, заехав по пути в цветочный магазин за любимыми молодой мамочкой синими хризантемами. В вестибюле больницы они встретились с медсестрой, которая проводила их до нужной палаты.

Лидия Николаевна и Мария Александровна, пытавшиеся ещё вчера увидеть свою дочь и невестку, не спрашивая никого, выхватив букет из рук Гены, залетели в палату. Сразу же раздались их причитания, восклицания, даже плач. Можно было услышать, как Света успокаивает их. Через несколько минут всё стихло – бабушки, вероятно, обратили внимание на своего внука.

– Ангелочек ты наш! – Умилялась Лидия Николаевна.

– Такой спокойный, тихий, – проговорила Мария Александровна. – Эх, что же за напасть такая! – В голосе её зазвучали слёзы. – Ну ничего, мы тебя вылечим, крошечка наша!

После этих слов обе заплакали и уже больше ничего не смогли сказать. Их вывел Аркадий Петрович, зашедший следующим. Гена принялся успокаивать маму с тёщей. Тем временем отец остался с его женой наедине. В этом не было ничего предосудительного – мужчина души не чаял в девушке, словно в своей родной дочери, которой у него не было, а Света любила своего свёкра подобно отцу, которого она никогда не знала.

–Твоя очередь, – передал он эстафету сыну, который не мог спокойно сидеть. Ему хотелось скорее увидеть дорогое и любимое лицо.

Девушка тоже ждала мужа. Когда он вошёл, она смотрела прямо на него. Гена, не долго думая, присел к ней на кровать и внимательно посмотрела на лицо жены. Было видно, что спала она беспокойно: глаза были красные, опухшие и грустные. Он крепко и осторожно обнял её. Девушка обхватила его голову рукой, зарывшись пальцами в волосах. Так они сидели неподвижно пару минут. Затем Гена стал целовать Свету в шею, щёки, лоб, глаза, нос и губы. Супруги ощущали, что через ласковые прикосновения наполняют друг друга необъяснимой энергией.

– Прости меня, Ланочка, прости, если можешь! Этого больше не повториться, я обещаю тебе. Девушка посмотрела на него серьёзными глазами и внезапно рассмеялась своим звонким смехом.

– Конечно я тебя прощаю, дурачок ты моя взбалмошный! – сказала она, гладя его по свежевыбритой щеке.

– Лана,– проговорил он тихо, немного помолчав,– неважно, какой у нас родился ребёнок: больной или здоровый. Важно лишь то, что он жив, что наш малыш наконец -то родился. И никто не виноват в том, что с ним случилось. Ни ты, ни я. Так распорядилась природа, гены, наследственность. Мы не смогли узнать раньше. Да и будь мы в крусе, разве отказались бы от него?

Света улыбнулась и покачала головой.

– Наша задача, – продолжал мужчина,– дать ему любовь, счастье и принять таким, каков он есть.

Вдруг девушка прижалась к супругу, не дав закончить. Она сделала это с едва уловимым облегчением, как будто Гена своей речью развеял некоторые её сомнения

– Хочешь взглянуть на него?– Шепнула она ему в ухо.

Гена повернул голову и увидел маленькое тельце в кроватке. Он придвинулся ближе, чтобы рассмотреть своего новорожденного сына. Тот тихо спал, мягко посапывая. "С виду здоровый ребёнок",– подумал молодой отец, но вслух не стал говорить.

Неестественно крохотное тельце, кругленькие щечки, раскосые глаза казались ему чудом. И тут он вспомнил, что чудо до сих пор безымянное.

– Мы совсем забыли придумать ему имя.

– А ведь точно,– согласилась Света. – Как бы ты хотел его назвать?

– Федя кажется неплохим вариантом.

– Федя? – девушка нахмурила слегка лоб.– Да какой же он Федя? Ему не подойдёт.

– С чего ты взяла?

– Женская интуиция, – засмеялась она. – Евгений хорошее имя. Ты только послушай – Женя, Женечка – как мягко звучит.

– Евгений Геннадьевич, – Гена смаковал имя, – слишком сложно, по-моему.

Оба немного подумали.

– Паша! – чуть ли не в восторге вскрикнула