Комбинация - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только я в деньгах совсем не разбираюсь.
— А чего там разбираться? Просто жадничай. Самые упорные свое получат.
— Разве это так работает?
— А как? — спросил Петр, вспомнивший свой визит в Лондон и общение с весьма толковым ученым Ньютоном. Тем самым, который отвечал за монетный двор. И делал этот Исаак то дело весьма и весьма добротно. Он вообще все, за что брался, старался исполнить в лучшем виде. Ну и воровство не любил патологически. Отчего немало ему Алексея напомнил. Тот ведь тоже в Москве являлся одним из самых ученых людей, и в свои девять лет знал побольше, чем иные в девяносто.
— Откуда я знаю? — ответил вопросом на вопрос Леша. — Очевидно только, что не так. Мыслю порядок там нужен. Единая ведомость прихода, с разделением поступлений по статьям и категориям. Такая же — расхода. Ну и так далее. Чтобы понять, как этим заниматься с пользой для дела учится следует. Или хотя бы умные книги почитать. Так что тут даже не уговаривайте…
Петр и не собирался.
Просто поддержал шутку Ромодановского. Но предельно серьезное лицо сына вызвало у него задумчивость. Как ему и показалось — он вел себя в известной степени как тот ученый. Впрочем, произнес он иное:
— Ты мыслишь, что не спешить с тратой тех денег нужно? Отчего же? Только для того, что украсть их у тебя будет сложно?
— Нет таких вещей, которые нельзя было бы украсть, — вновь повторил Алексей. — Нет, не из-за этого. Мыслю — нужно перед закупками крепко подумать, что покупать, сколько и зачем раз у нас появляется возможность. Быстро у меня украсть их точно не получится. Так что подойти к делу нужно с умом. Например, создав комиссию и поручить ей разработать военный мундир единого образца для всей армии. Чтобы и красиво, и удобно, и практично. Или с артиллерией разобраться, потому что в том бардаке, что у нас имеется сам черт ногу сломит. Хватали что могли, отливали что получалось. Так что на выходе у нас не артиллерийский парк, а Ноев ковчег — всякой твари по паре. И чтобы это не плодить артиллерийская комиссия и требуется…
— Ясно… — покивал Петр.
— Впрочем, пушечную медь можно и без покупки собирать в запасы.
— Это еще как?
— Я полагаю, что можно будет обратится к церкви за помощью. Пусть сдадут битые колокола да запасы свои по меди разной да олову. У них ведь даже пушечная медь имеется в запасах, а то и котловая, которой колокольную поправить.
— Не круто ли так заходить в чужой монастырь[7]? — поинтересовался Михаил Головин.
— Вообще-то этот монастырь государев. На государевой земле они живут. И сие забывать не стоит. А если забудут, то напомнить. Да и, если ничего дурного не случится, потом вернем. А если приключится беда, то вот она — помощь от их. Уже собрана. Кроме того, полагаю Адриан не станет сильно возмущаться. Рыльце его в пушку.
— В каком смысле? — подался вперед Головин.
— Знал он о заговоре и хотел отсидеться. Сторону победителя выбрать. Вон — Лопухины — дураками вроде как слывут. А правильно все поняли и хорошо поступили. Он же — нет. Сидел тихо. Глядел внимательно. Я все понимаю — политика церкви такова — не вмешиваться и поддерживать любую власть, которая, как известно, от Бога. Но ведь в случае поражения отца могло прямо пострадать православие. И получается, что Адриан не вступился за веру. Ай-ай-ай, как нехорошо получилось…
Петр промолчал, поджав губы.
Остальные тоже. Кое-кто побледнел явно испугавшись, что царь через патриарха выйдет на всякого рода влиятельные персоны. Те самые, что бунт на самом деле и организовали. Те, на руках которых была кровь сестер да племянниц государя…
Раздувать старое Петр Алексеевич не стал, прекрасно понимая и масштаб заговора, и то, что он завершился в его интересах, пусть и грязно[8]. А вот взять за известные места Адриана и заставить церковь поделиться цветметом — да, идея была хорошей…
* * *
Тем временем под Азовом Томас Бартоломью Ред наблюдал за тем, как его помощник гонял экипаж 36-пушечного галеаса Апостол Петр. Который ему передали под командование после прибытия в Москву с царем.
Не Бог весть что, но по международной классификации корабль относился к пятому классу линейных кораблей. Тридцать два метра в длину, семь в ширину, семьсот тонн водоизмещения, пятнадцать пар весел, паруса на мачтах, ну и тридцать шесть пушек вдоль бортов. Ну и еще сто двадцать пять человек экипажа, которые размещались на этой посудите в известной тесноте.
Понятно, что ни метры, ни тонны Томасу были не известны. Впрочем, это и не прямая речь его…
Азовский флот стоял на приколе.
Вот как его построили, так и стоял после взятия Азова. Хотя государь, с упорством достойного лучшего применения, продолжал его строить. Из сырого леса. Да еще побросав на стоянке без должного ухода. Отчего корабли ускоренно гнили.
Да и где таким кораблям плавать?
По Дону?
Ну это смешно.
А в море толком не выйдешь. Да и цели нет. Точнее их не было. Потому как смена векторов политического движения в Москве много переменила и тут, в отличие от оригинальной истории. Сможет этот флот воевать с османами или нет — дело десятое. Но то, что ему потребуется имитировать сие действо — это уж точно. Потому Томасу Бартоломью Реду и выделили целый корабль. Опытный капер — сильная карта в предстоящей партии на море. Для чего ему и передавали один из лучших кораблей Азовского флота. А над самим флотом ставили вице-адмирала Корнелиуса Крюйса[9] — тоже в прошлом пирата, то есть, капера…
Глава 4
1699 год, май, 2. Минск — Москва
Царь проводил взглядом слугу и повернулся к оставшимся с ним наедине Августу Саксонскому и Фридриху Датскому. Они оба вполне охотно согласились встретится здесь — в Минске. Цель встречи не называлась, но все прекрасно понимали предстоящую повестку без всяких намеков.
— Рад что вы нашли возможность пообщаться лично и наедине. — произнес царь первую свою фразу после ухода свидетелей. Негромко. Давая тем самым понять, что не нужно давать возможность слугам греть уши. — Как показала наша прошлая встреча с Августом — только такой подход позволяет сохранить тайну.
— А она нам очень нужна. — поддакнул Август. — Хотя
