Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская

вдруг, как по волшебству, она начала понимать их смысл.

Через некоторое время песня стихла, и из-за деревьев вышел стройный мужчина. Он был одет в зелёное, под цвет леса, в тон травянистых глаз; на плечах лежал неприметный серый плащ. Его светлые волосы были убраны в длинную косу. Девочка на всякий случай провела рукой по своим ушам: нет, у неё были округлые уши, в отличие от незнакомца.

Эльф глядел пристально, словно рассматривал что-то внутри неё. Затем он спросил:

— Как ты здесь оказалась и где твои родители?

Не зная, что ответить, девочка поднялась с кочки и, смущённо отряхнув подол платья, пожала плечами.

— Ты сиротка? Заблудилась, что ли? — Голос мужчины был приятным, но слово прозвучало резко.

Девочка молча кивнула.

«Сиротка». Да, она сирота, ведь родители от неё отказались. Нет, это она отказалась от целого мира! Не было у неё теперь ни родителей, ни дома.

— Пить хочешь? — спросил эльф.

Она снова кивнула.

— А о чём была твоя песня? — не поднимая глаз, робко поинтересовалась девочка.

С наступлением темноты они разбили лагерь под сенью деревьев. Протяжно кричала ночная птица. По сухим поленьям плясало живое пламя. Эльф нанизал на прутик мясистые куски грибов и протянул девочке.

— Ни о чём, просто песня и всё, — безразлично хмыкнул он и кивнул на грибы. — Чего медлишь? Подержи над огнём. Обжаренные они куда вкуснее.

Девочка с интересом повела носом над грибами и неловко повторила его движение. Эльф заметил, что она ко всему принюхивается: к грибам, к деревьям, даже к нему. Она вела себя, будто зверёк, впервые попавший в лес, — опьяневший от свободы, раздираемый любопытством, но в то же время оторопевший, напуганный новыми чувствами и ощущениями.

Девочка не смела лишний раз взглянуть в лицо эльфу. Он же с удовольствием рассматривал маленькую незнакомку. Её спутанные волосы отливали золотом, словно спелая пшеница в знойный полдень. А глаза, большие и бледно-зелёные, напоминали морскую гладь в пасмурную погоду.

— Я не люблю обманывать, — строго пояснила девочка. — О себе я рассказала всё, что могла…

«Я сбежала от плохих людей», — вот что она поведала эльфу. Даже имени своего не назвала. И он не настаивал. Человеческие дети частенько убегают от родителей. История эта не стоит того, чтобы тратить на неё своё внимание. Он проводит малышку до ближайшего поселения и оставит там.

— …Ты и не сможешь обмануть меня, — ухмыльнулся эльф. — Слова нужны людям, я же чую.

Девочка вскинула голову и посмотрела на него — прямо, не таясь. На миг в глубине её глаз мужчина увидел холодный отблеск смерти. Это заинтересовало его.

— Ты ценишь правдивость? — переспросил эльф. — Тогда ответь-ка мне честно на один вопрос…

Девочка насторожилась, но согласно кивнула.

— …Скажи, быстро ли умер твой враг?

Повисла тишина. Человеческий ребёнок и впрямь не умел лукавить. Глаза девочки округлились от удивления и ужаса. На мгновение она затаила дыхание, а затем буркнула:

— Быстро. Я попала в живот, прямо в большую артерию.

Теперь настало время удивляться эльфу. Его нежданная спутница не умела жарить грибы, но знала, что такое артерия. Она пугалась каждого шороха, но живо интересовалась всем вокруг — совсем как зверёк… сбежавший из клетки.

— Ах, маленькая л'еилэ, — с хитрой улыбкой пропел эльф.

Девочка прислушалась к его словам.

— Лисёнок?

— Маленькая, беспомощная, но умная, — он покачал головой. — Ты получила неплохое образование, раз знаешь мой язык. Никак сбежала из какого-то дворца?

На этот раз его собеседница отвела глаза.

— Ну и как тебе понравилось убивать, «принцесса»? — усмехнулся эльф.

— Рыцарь предал меня! — сердито воскликнула его безымянная собеседница.

Эльф понимающе кивнул. Девочка смотрела на него блестящими глазами. Их выражение было ему до боли знакомо. И вдруг он передумал оставлять этого любопытного маленького зверька людям.

— Понравилось ли мне убивать? — повторила девочка, горько усмехнувшись и помахав перед собой прутиком, словно мечом. — Не знаю! Потому что я ничего не почувствовала.

Она выдохнула и гордо взглянула на эльфа.

— Что ты чувствуешь, когда срываешь грибы?

— Ничего, — улыбнулся эльф. — Ничего, моя милая Л`еилэ.

— Красивое имя, — кивнула девочка.

Впервые с их встречи она улыбнулась.

— Меня можешь называть Мат Миэ̀, — сказал эльф.

— Договорились, — согласилась девочка. — А скажи мне, Мат Миэ, как называется это место? Где я нахожусь?

— Как говорят мои учителя, — загадочно ответил эльф, — ты там, где должна быть. Ты там, где нужна.

Ночь окутала их лагерь. Сквозь макушки сосен сияли звёзды. В костре танцевали оранжевые языки пламени. Эльф достал флейту, и в воздухе разлилась красивая мелодичная музыка. Он играл. А Леилэ смотрела на небо, шмыгала носом и украдкой утирала слёзы.

6. Страна вечного лета

И сказал им Единый Создатель: «Во веки веков будете вы здоровы и счастливы, ибо неизменное лето дарую Я вам. И не узнаете вы ни недугов, ни голода, пока силы ваши будут направлены в труд и на благо, но не друг против друга.

Тех же, кто ослушается Моего Закона, настигнет злой рок. Падут на их головы невзгоды и несчастья страшные.

«Легенды Энсолорадо»

Для девочки, ни разу не выходившей за стены города, Леилэ быстро привыкла к странствиям. Она засыпала под открытым небом, мылась и стирала в холодных ручьях. А питалась в основном тем, что удавалось добыть собственными руками.

Мат Яти'Миэ̀ Мертэ̀за — таково было полное имя эльфа — был отнюдь не таким миролюбивым, как говорилось об эльфах в старых сказках. Мужчина частенько приносил к их костру убитых животных.

— В природе есть свои Законы, — объяснял он за приготовлением еды. — Законы Единого распространяются на весь наш мир Сия.

Леилэ держала за ноги крупную заячью тушку, а эльф, аккуратно подрезая ножом места соединения кожи и мяса, стягивал шкурку сверху вниз, будто чулок.

— Закон первый, — сказал он. — Мир наполняет бесчисленное множество рек и ручьёв, по которым течёт сила жизни.

Несколькими ударами ножа Мат Миэ отсёк заячью голову.

— Сила жизни — это кровь? — спросила Леилэ, заворожённо наблюдая за тем, как стекает в чашу густая тёмно-алая жидкость.

— Кровь, но наполняющая не только твоё тело, — мужчина указал остриём ножа ей в грудь, — но и всё вокруг! Это вѝтали. Она, как и кровь, должна беспрепятственно циркулировать: в земле, в воде и в воздухе, от одного существа к другому, от рождения к умиранию…

К тому времени, как эльф закончил с тушкой зайца, подоспели и угли в костре. Мужчина поворошил их и, отодвинув чуть в сторону парочку ещё горящих поленьев, установил вертел с мясом над огнём.

— Витали можно почуять, как запах, — продолжил