Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь

По мнению профессора Ломакина эта война Третьего Рейха и союзников против СССР, не столько за расовое превосходство, свободу и демократию, сколько за ресурсы. Потому как Альфа-Вещество, штука универсальная. Используется везде и во всём. В металлургии, позволяет как увеличить прочность металла, так и делает его лёгким. В электронике, в медицине, в пищевой промышленности. Как топливо для ракет, танков, самолётов. Как катализатор для взрывчатки, пороха в патронах. Везде где только можно. И всё это только развивается, набирает обороты и растёт. Государства, соперничая и заодно пытаясь уничтожить друг друга, занимаются тем что конкурируют в плане технологий… И шансы уничтожить друг друга есть у всех потому как всё настроено в первую очередь на военные нужды. Вот только по мнению всех, СССР в этом мире существовать не должен. Слишком не демократичный по мнению пиндосов, слишком дикий по мнению любителей в пять часов попить чай и вообще варвары по мнению анимешников. Ну и не той расы, это главное.

Здесь же… Именно здесь… Здесь задница… Трудовой лагерь или лагерь смерти Идельштайн где все мы имеем честь находиться, расположен где-то в ебенях. Если точнее, то в глухих лесах где-то рядом с Уральскими горами. Куда один из метеоритов по счастливой случайности и грохнулся.

Месторождение не особо богатое, скорее мизерное, но тем не менее ресурсы добываются, обрабатываются и отправляются на фронт, в виде поддержки штанов, потому как мало. Поэтому основная задача Идельштайна не снабжать третий рейх «Первопричиной,» а отправлятчть добытое на фронт и уничтожать прибывших оттуда заключённых. Уничтожать в основном в шахтах, при добыче не особо полезного для человеческого организма сырого Альфа-Вещества. Ну и как я успел узнать, уничтожали нас просто так. По приколу, потому что мы раса низшая, а надзиратели все как один из высшей.

О лагере рассказывает уже Осип. И рассказывает вещи страшные. В лагерь каждую неделю прибывают новые заключённые. Каждую неделю в количестве тысячи. Но численность от этого не увеличивается потому что все, под чутким руководством Марты Бригг, распределяются по нужным местам. Женщины работают на поверхности, шьют шмотки и развлекают солдат. Мужчины идут на минус первый уровень, где занимаются изготовлением контейнеров для Альфа-Вещества. Дети на минус второй, то есть медицинский. Сброд никуда не относящийся, то есть мы, на минус третий, голыми руками фасовать опасные кристаллы или дробить их в пыль.. Солдаты в число которых я почему-то не попал, партизаны и просто те кто не понравился шагают на минус четвёртый, то есть в шахты. Где живут от силы смен двадцать что целый месяц.

Сейчас мы рядом с помойкой между минус третьим и четвёртым уровнями. Заброшенном месте… Над нами канализация, под нами шахты. В которых со слов Осипа и происходит самое страшное. Рабочие, шахтёры… Их, в отличии от всех обитателей минусовых уровней хорошо кормят, почти не бьют и даже не издеваются. Вся проблема в том, что кормят их человечиной, то есть теми кто загнулся уровнями выше. Чтобы тела не утилизировать. Зачем пропадать мясу, если им можно накормить другое мясо, ещё сильнее обречённое.

Немецкая педантичность, во всей своей красе.

Выбраться из шахт нереально. Каждому шахтёру надевают ошейник с бомбой. Лифт спускается раз в неделю. Присматривают за ними провинившиеся солдаты и совсем поехавшие предатели из пленных. Они пытаются выслужиться, за обещанное вознаграждение, прощение проступков или повышение готовы из кожи выпрыгнуть, но живут немногим дольше чем шахтёры. «Первопричина» особенно при разбивании её кирками вещь опасная. Поджаривает нервную систему излучением, вызывая помутнение рассудка и в итоге превращая шахтёра в овощ. Частицы вещества попадая в организм уничтожают лёгкие. Попадание в кровь вызывает тяжёлую и очень коварную интоксикацию. Коварную потому что сразу незаметно.

Конечно, есть от этой дряни и противоядие. Но дают его только высшему руководящему составу и не косячным солдатам. И противоядие это, что иронично, из очищенного Альфа-Вещества или же из красного цвета кристаллов.

Профессор Ломакин, потому как человек образованный и эту дрянь до попадания в лагерь изучал, утверждает что за этой гадостью будущее. Потому что при правильном и грамотном использовании, это по сути эликсир жизни и вечной молодости. Само вещество делится на три типа, что я уже знаю по целому дню сортировки. И вот как раз первый тип и является универсальным лекарством. Вся соль в том, что инопланетная дрянь, залегает особым образом. «Розочками» или розетками в которых собраны сразу три типа кристаллов. Дробить ценный ресурс техникой и тем самым смешивать все три вида фашисты не хотят. Поэтому узники концлагерей ломают их в ручную, в ручную же и сортируют. От чего со страшной скоростью дохнут.

На этом, рассказ заканчивается. Еда, несмотря на то что в виде жиденького супа, действует как алкоголь. Глаза начинают слипаться. Осип тут же подрывается и уводит меня спать. Укладывает рядом с девушками, укрывает ноги одеялом… И тут! Связывает мне руки.

— Ты… Что ты делаешь? — с трудом выговариваю. — Не надо.

— Молодой человек… Николай. Кхем… Так будет лучше. Сейчас вы меня понять не сможете, не поверите. Но потом… Потом спасибо скажете. Осип, будь другом подай мою сумку.

Вот ведь… Ну и как? Как я, побывав в настоящем аду, смог довериться первому встречному шизику? Как? Эх, попаданец хренов. Дурак…

Глава 4

Просыпаюсь всё там же, только один и связанный. Пытаюсь перевернуться, сажусь и…

— Проснулся, — развязывая мои руки улыбается сидящий рядом дед. — Ну, как отдохнулось?

— Это что за фокусы? Ты… Нахрена снотворного мне намешал? А связал? Теперь что? Фашисты зайдут?

— Сын, я… — тут же теряется дед. — Да как ты мог так обо мне? Какое к лешему снотворное? Зачем? Ты покушал просто, вот тебя и сморило. А связал за тем, что ты три дня подряд, пока у нас тут отлёживался, всё девчат задушить тянулся. Да и профессор тебя осмотреть хотел, он же из этих, из эскулапов. А ты и ему не давался. Когда мы вас сюда принесли, так в глаз не просыпаясь зарядил, что он и сам отдохнуть прилёг. А фашисты… Давай договоримся. Думай что говоришь, щенок! Чтобы я и с фашистами связался. Да я их за эти годы под пять сотен извёл. Совести у тебя нет, на отца такую напраслину наговаривать. Вставай, пошли, кормить тебя будем. А тёмненькая хороша. Невеста твоя?

— Да… — не зная что ответить шизику киваю.

—