Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь

конечно же нет. А ещё, у нас нет жалости. Ни к кому. Не забывайте об этом. Мы ценим умных, справедливых, смелых, и ненавидим трусов, предателей и фашистов. Мы уважаем коммунизм. Поверьте мне, у нас похожие цели. А теперь, собирайтесь. Скоро нам надо будет со всех ног мчать отсюда. Сейчас, как только Влад закончит, мы дадим по тапкам. Не отстаньте.

Серафина улыбаясь улетает. Переглядываемся и идём поближе к машинам. Где видим нечто странное. Грузовики уже без колёс. Вместо них, Влад создаёт широкие лыжи. Как поедем непонятно, но…

— Горчаков, Нестерова, — закончив с машинами и связав их толстенными металлическими кругляками на подобии ж/д состава машет нам рукой Влад. — В машину, быстро. Будете дорогу показывать.

Ничего не спрашивая грузимся в кабину. В зеркало заднего вида наблюдаю как наши бойцы и семья Влада помогают забраться узникам, как вдруг машина резко срывается с места и буквально летит через лес.

— К-как мы так едем? Мы даже двигатель не запустили, — мямлит Горчаков.

— Это я толкаю машины, — кивает Влад. — По дорогам не проехать, пойдём окольными путями. Направление показывайте!

Горчаков достаёт карту и компас, смотрит, протирает глаза… Стрелка компаса указывает на Влада. И тут я всё понимаю. Мы пришли к лагерю, не потому что заблудились, а потому что Влад…

— Серафина, веди нас, с этих толку мало.

Нда… А Влад нервничает. Поглядывает в зеркало. Интересно, как можно толкать машину сидя в кабине? Хотя, Маришка себя в воду превращает, Белка в молнию. У деда раздвоение личности.

Едем молча, к нашему ужасу выруливаем на дорогу и мчим по ней. Не успеваю ничего сказать, как у дороги замечаю патруль. Однако, солдаты даже не пытаются остановить нас. Вместо этого они вытягиваются и поднимают руки. Влад на это высовывается в окно, показывает жест через локоть и кривясь садится обратно. Фыркая закуривает…

— А это как вообще?

— Серафина внушила что мы не мы, а колонна везущая какого-то там фельдмаршала. Вот и зигуют стоят, сволочи. Нет, Горчаков, не получится. Всех Серафина не потянет. Ей и это сложно. Держитесь.

Автопоезд ускоряется, съезжает с дороги и ловко обруливая деревья мчится по снегу.

— Быстро едем, — вцепляясь в ручку ворчит Горчаков.

— Ага, — улыбается Влад. — Под сто пятьдесят идём. Хочу убраться как можно дальше. Скоро бабахнет. Лазарев говорит, что на километров десять убежать надо. Но я его знаю. Если он говорит десять, бежать надо на сто. Хотя, времени ещё вагон. Успеем.

— Слушай, а как вы живёте все вместе? — не выдержав спрашиваю. — Нет, не подумай. Я не лезу. Просто интересно.

— Хорошо живём, любим друг-друга. А что? С какой целью интересуешься?

Его глаза… Я знаю что они у него необычные, но вижу совсем другие. Человеческие, нежно-голубые. И волосы… Не металл, а светлые… Черты лица… Приятные, мягкие. А улыбка…

Чувствуя что краснею, прижимаю руки к щекам, отворачиваюсь и тут… Всё начинает дрожать и подпрыгивать. Нас слепит фиолетовая вспышка, глушит чудовищный гул, деревья падают. Наш автопоезд разворачивает и боком тащит вверх по склону. Со страшным треском ломаются деревья. Страшный удар, поезд замирает, накреняется и переворачивается. Встаёт на полозья, и тут…

Выскакиваем из кабины, смотрим и видим… Над лесом, разгоняя облака поднимается огромное фиолетовое грибовидное облако. Земля продолжает дрожать, гул…

— Лазарев! Ёб твою мать! — поймав Сергея кричит Влад. — Какого хера так рано?

— Я не знаю. Видимо, поторопился. А может к бомбе кто-то полез. Я там защиту поставил. То есть ловушку. То есть ты понял. Зато смотри как ебабахнуло.

— Ещё не ебабахнуло, — вздыхает Серафина. — Ложись!

Лечь не успеваем, нас буквально пробивает волна фиолетовой энергии. От которой… От которой сначала больно, а потом…

Встаю, осматриваюсь и вижу что Влад и его семья мигают разными цветами. Воздух становится гуще, приятнее и как будто опьяняет. Удивительно, но мне хорошо и со мной все согласны.

— Как красиво? — подняв искрящиеся фиолетовыми молниями руки выдыхает Горчаков.

— Да, товарищ капитан, — выдаёт так же искрящийся Никифоров.

Смотрю на себя, и вижу что со мной такая же история. Между пальцами проскакивают молнии, но вместо боли приятно щекочат.

— Убираемся отсюда, — командует Влад. — Скоро здесь будет не протолкнуться.

Там же. Влад.

Веду автопоезд, в душе ликую. У нас получилось… Марту и Вальтера казнили, Идельштайн испарился. У нас получилось сделать бабаху. Такую, что душа радуется. И тут у меня два варианта. Если всё пойдёт хорошо, то мы с таким оружием поможем советам. Натянем немчуру и их союзников, а дальше я приму непосредственное участие в восстановлении союза. И попытаюсь не допустить всех тупостей о которых знаю. Ну и…

Если же всё пойдёт плохо, то воевать мне придётся со всем миром. Да ну и хрен с ним. Выход есть всегда. В пламени арбаниумных взрывов сгорят существующие цивилизации и восстанет новая Тёмная Империя. Но это в крайнем случае. Пока я не хочу и попытаюсь договориться. Если что, Серафина поможет. Если не поможет… Посмотрим.