Сквозь снег и пепел - Агата Соболева

Его зеленые глаза недобро сверкнули. Он в два шага оказался рядом, и она уже думала, что он ее ударит, но он протянул ладонь, чтоб она вернула гаджет и только навис над ней. Угрожающий. Огромный как скала.

— И что же ты хотела сделать? Установить гугл-локацию? Запостить фоточку в инстаграм? Пиццу заказать на ужин? Профиль своего парня проверить? — за его иронией чувствовался холод металла. — Дорогуша, ты мне скажи… У тебя с памятью проблемы? Или тебе мало проблем? А может не нравится хорошее к себе отношение? Я говорил… Не провоцируй меня. Тебе хочется чувствовать себя узницей? Тогда может… связать тебя? Приковать к постели? Ну, отвечай. Раз собралась звонить, значит голосок у тебя прорезался. Что же ты молчишь? Александра. Не пытайся меня провести. Твоя жизнь сейчас зависит от меня. Сделаешь глупости — я больше спасать твою задницу не стану, а может и не смогу.

Непролитые горькие слезы жгли изнутри. Саша поджала колени к груди и забилась в угол кровати. Ей было стыдно, страшно, неуютно. Еще больше захотелось домой. Почти до истерики. Сбежать отсюда, от всех неловкостей, от пережитого ужаса… Захотелось в свою комнату. В кокон из своего одеяла, где все кажется решаемым и не таким значимым. Хотелось со всех ног туда бежать.

… Бежать. А если он один из тех людей, поэтому пугает ее и держит взаперти? Кто знает какие у него на нее планы? Вылечит и продаст, например. Или что еще. Может он врет. Чтобы боялась и не пошла в полицию, чтобы слушалась его как спасителя, а он мог ее использовать… И что делать? Поверить? Покориться? Или пытаться сбежать? Она понятия не имела кто он и что у него на уме. Да, он лечил ее и выхаживал, но те на трассе тоже подобрали ее, дали сухую теплую куртку и горячий чай. Да, его квартира, а точнее та часть, что она видела были вполне обычными, но и та троица жевала вполне обычные хот-доги, что никак не помешало им пожевать потом человечинки. Доверие, это тот ресурс, разбрасываться которым было в ее положении непозволительной роскошью. В этот вечер она решила не пить таблетки, которые ей подал Данил. Саша спрятала их под язык, а потом аккуратно подсунула под край простыни за подушкой и, отвернувшись, легла закрыв глаза. Свернувшись калачиком на самом краюшке постели, она стала ждать, когда он ляжет спать. Данил приглушил свет и ушел в ванную. Постепенно озноб стал привычно бить тело, к нему примешивалась нервная дрожь. Откроет дверь, выберется в подъезд…а что дальше? Она в огромной мужской футболке, мужских сваливающихся трусах, босая. На улице холод и ночь, а ее состояние не позволит ей далеко уйти. Хватит ли сил выбраться хотя бы из подъезда? А дальше? Что дальше?… Она не имела и малейшего понятия, но и бежав в лес она не знала, что ее там ждет и как она выберется. Главное не сдаваться. Бороться. Выбравшись из одного ада тогда, она попала в другой, а сейчас? В какую историю она попала сейчас? Бежать, спасаться — этого требовали все ее инстинкты.

Данила долго не было. Но вот открылась дверь ванной, мягкая поступь, аккуратно теплые пальцы касаются ее щеки, чтоб проверить нет ли сильного жара. Даже сквозь заложенный нос она почувствовала запах его геля для душа. Он напомнил ей ту ночь, когда она бежала уже отчаявшись спастись, а Данил ее поддержал. Они были вдвоем против десятков людей. Тень сомнения мелькнула в ее замысле. Но она старательно ее отогнала. Он не зря тоже был там. Почувствовалось, как прогнулась постель, возня с одеялом и подушкой… Потушен свет, лишь ночник разгоняет мрак. Его дыхание постепенно выравнивается, становится глубже и размеренней. Саша несмело оглядывается через плечо. Он лежит на спине. Его темные волосы рассыпались по светлой наволочке, одна рука закинута за голову. Широкая грудь мерно вздымается и опускается. Дыхание становится более шумным, претендуя перейти в храп. Стиснув зубы чуть не до скрежета, она аккуратно выбирается из-под одеяла. Одна нога, затем вторая опускаются на пол. Нитки на швах натягиваются. Шаг, затем второй. Кожа рвется на только начавших рубцеваться ранах. Боль и слабость, сильное головокружение, руки трясуться, а колени подгибаются. Стараясь подавить рвущиеся из груди стоны, кашель, и подкатившую тошноту, медленно, держась за стену в сторону прихожей. Шум в ушах и стук собственно сердца кажется оглушают. Кажется, что эти несколько метров стали километрами. И вот заветный холодный металл входной двери. Закусив губу дрожащие пальцы исследуют поверхность в поисках замка.

— Ты забыла взять вот это.

Щелчок выключателя и растрепанный Данил держит перед лицом связку ключей. Одна его бровь на изломе изогнулась в немом вопросе. Длинные черные волосы падают на глаза, в которых бущует пламя, не предвещающее ничего хорошего.

— Далеко собралась?

Саша только ухватилась за ручку двери чтоб не упасть, прижалась спиной и молча смотрела на Данила. Это была изначально сомнительная попытка, и она была готова к ее провалу.

— Решила попутешествовать? И куда же? Знаешь, раз ты такая прыткая и неугомонная, понятно, почему навлекла на себя такие неприятности. Может ты еще и не особо способна говорить. И я не хотел тебя мучить, вытаскивая информацию. Но слушать то ты можешь. Так слушай. Ты попала туда, откуда не возвращаются. Я не знаю, как ты там оказалась, что ты знаешь об этих людях и их развлечениях. И не знаю, что они знают о тебе. Но знаю точно, что я сильно подставился, вытаскивая твою задницу оттуда. И что если все так, как я думаю, тебе бы лучше сейчас быть мертвой. Люди, которые вот так вот устраивают вечеринки с человеческими тушками… Думаешь они не настолько влиятельны, что могут себе это позволить? И думаешь, что они рады, что их игрушка сбежала? И тебя вот так просто отпустят? Не ищут сейчас… Если ты достаточно умная, то можешь представить, что будет, если ты объявишься. Если повезет, то тебя убьют раньше, чем сдерут кожу или начнут потрошить. Так что можешь идти, ползти, оставляя и дальше свои кровавые следы, звать на помощь, обращаться в полицию… Только уползи тогда подальше от моего дома, чтоб не приводить и ко мне гостей,