Измена – билет в новую жизнь - Лена Ручей

Глава 5. Повезло!

От маминой квартиры у меня остались ключи, но обычно я ими не пользовалась. Всегда предупреждала о визите заранее. Но сегодня приехала без звонка. Хотя чемодан был не тяжёлый, пока дотащила его до третьего этажа, вся взмокла. Нажала на кнопку звонка и протяжно выдохнула, восстанавливая дыхание.

Отчим работал охранником и по моим подсчётам сегодня как раз был на смене, а вот мама всю жизнь преподавала в школе, и её график зависел от расписания. А я не хотела предупреждать, что еду, чтобы избежать преждевременных охов и вздохов.

На мой звонок дверь почти сразу распахнулась: мама стояла в шляпке и сапожках, видимо собиралась уходить. Удивлённо прищурившись окинула меня растерянным взглядом и уставилась на чемодан:

– Ива?! Я тебя не ждала… Что случилось?

– Мама, здравствуй. Пустишь меня пожить на некоторое время? – я ощутила себя нищенкой, напрашивающейся на ночлег.

– Господи, Иветта, не пугай меня!.. – всплеснула руками она и обычно моложавое её лицо беспомощно обвисло. – Я подозревала, что у тебя вздорный характер, но не ожидала, что ты способна на такие поступки.

Я стиснула зубы, чтобы не сказать ей сейчас что-нибудь резкое. В голове пронеслось: "Вот, если бы сейчас на её месте был папа…" додумывать мысль не стала, и так было понятно. Папа бы не держал дочь на пороге, понимая, что раз пришла, значит другого выхода не видит. А вот мама всегда была словно с другой планеты. Такое ощущение, что ей в роддоме меня подкинули. Во всяком случае, теперь, в свои двадцать четыре года, я недоумевала, как так сложилось, что мама никогда не угадывала моих чувств?

– Какие поступки, Мама? Войти можно? Или как? В любом случае мне надо вещи оставить, я не могу дефилировать с чемоданом по городу, – насупилась я.

– Входи, конечно. Ты же здесь прописана, – она сделала ударение на "здесь". – Но в твоей комнате теперь у Леонида Алексеевича кабинет, и он там после суток отдыхает – она посторонилась, пропуская дочь в прихожую. – Поэтому ты в зале вещи оставь. Вечером приду, поговорим, – распорядилась она надевая пальто. – А поступки – это ответственные взвешенные решения.

Я откатила чемодан в угол и молча встала в сторону, чтобы не мешать ей собираться. Препираться сейчас не было ни сил, ни желания.

Мама застегнула пальто, подкрасила перед зеркалом губы и взявшись за ручку двери оглянулась:

– Там в холодильнике борщ, можешь разогреть в маленькой кастрюльке. Газ только не забудь перекрыть потом. Я сегодня до трёх в школе, потом в парикмахерскую иду, так что дома буду к пяти. А ты пока хорошенько подумай. В браке не бывает всё гладко, но надо уметь мириться и не выносить сор из избы. Вот ты сейчас ушла, потом вернёшься, а Вадим на меня коситься будет, что капризам твоим потакаю.

Я изо всех сил сдерживала себя, чтобы не отвечать.

Да и что я могла ей возразить? Сколько себя помню, переспорить её никогда не получалось. Видно за годы работы в школе она накопила весомые аргументы на любую попытку пошатнуть её авторитет. Ещё когда я училась в седьмом классе, на уроке истории нам рассказали про Луизу Графемус, она была прусским уланским вахмистром в девятнадцатом веке. После этого к маме приклеилась кличка "Графемус". Видимо за то, что на её уроках была жёсткая дисциплина. Я маму уважала за её характер, но не помню, чтобы она хоть когда-то меня погладила, поцеловала, поговорила по душам. У неё всегда и на всё было своё мнение и моим она не интересовалась.

Поэтому насчёт того, что мы вечером поговорим, я не обольщалась. Скорее она поговорит, а я послушаю, как всегда.

Есть не хотелось, но и снова падать в обморок – тоже. Поэтому, оставшись одна, разогрела борщ, пообедала и отправилась в травмпункт.

Народу в узком коридорчике толпилось много. Я заняла очередь в регистратуру, уныло прикидывая сколько здесь придётся проторчать. Вдруг почувствовала хлопок по плечу и оглянулась. Передо мной во всей красе исполинского роста стоял бывший одноклассник, Тимур Лебедев.

– Кого я вижу? Собственной красивой персоной – Ивееетта – душа моя! – он не спрашивая разрешения сграбастал меня в объятия, прижал к груди, потом отодвинул и уставился на мой нос, – и на что птичка налетела хорошеньким носиком?

– Привет, Тим! Да, не спрашивай… – попыталась отмахнуться я, да не тут то было. Он одной рукой удерживал меня за талию, а другой ухватив за подбородок поворачивал мою голову так, словно я была подопытной мышью в лаборатории.

– Так-так-так… Давай паспорт и иди к первому кабинету, я сейчас приду, деловито проговорил он мне и подтолкнул в сторону коридорчика уходящего влево.

Я дошла до двери с табличкой "хирург-травматолог Лебедев Тимур Васильевич" и прислонилась к стене в ожидании. С десяток людей в гипсе и без вопросительно уставились на меня. Я делала вид, что не вижу их напряжения. Знаю, как людей в очереди бесят бесконечные "мне только спросить", которые заходят и забывают вернуться в очередь.

Через несколько минут красавчик-великан, пользовавшийся популярностью девчонок нашего класса, вихрем пронёсся по коридору. Ушибленные в разные места люди только успевали подтаскивать с прохода конечности в страхе, что он их сейчас заденет. Со словами: "подождите минуточку" впихнул меня в кабинет и захлопнул дверь перед носом пытавшегося войти следом пациента.

– Тимур, ну зачем? Я бы подождала… – пробормотала я.

– Садись, – он вернул мой паспорт и открыл карту, – давай без вывертов. Как и когда получила травму?

– Сегодня утром. Удар в нос, – потупилась я.

– Это был один удар? Или ещё куда-то? Ты не падала? Головой не ударялась?

– Один. Упала, ударилась затылком, но голова не болит, – ответила я.

– Хорошо, – ответил он сам себе, – вот талончик, сходи сейчас на снимок и потом там не стой за дверью, сразу зайди в кабинет. Поняла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍