Драгоценная бабочка - Эрл Гарднер

Кимберли подтвердил.

– Но, наверное, она возвращала вам долг частями и наличными?

Дон кивнул.

– Значит, Стелла ничем не могла подтвердить, что полностью рассчиталась?

– Вы что, предполагаете, что я мог бы заставить ее платить дважды?! – возмущенно воскликнул молодой человек.

– Думаю, как на это посмотрит полиция, – ответила она. – Банки держат микрофильмы копий чеков, проходящих через их руки.

– Я знаю, – лаконично ответил он. И Пегги отметила беспокойство в его тоне.

Резкий, требовательный звонок в дверь прервал их беседу.

Кимберли с тревогой посмотрел на нее.

– Я надеялся, что мы сможем обговорить эту неприятную историю прежде, чем… А теперь придется открыть дверь, Пегги. Тем более что вы здесь.

Они вместе вышли из фотолаборатории, и Дон открыл входную дверь.

У двери стояли следователь Фред Нельсон и какая-то молодая женщина.

– Привет, Кимберли, – непринужденно бросил Нельсон. – Это Френсис Бушнелл. На всякий случай, чтобы вы знали.

Дон Кимберли, не приглашая их войти, сделал общий поклон.

– Это миссис Бушнелл, – повторил Нельсон. – Нам надо поговорить, Кимберли. – И он прошел мимо Дона. – Ах вот как, значит, здесь собралась вся банда, – увидев Пегги, сказал он. – Садитесь, друзья.

– Раз уж вы взяли на себя функции хозяина, – холодно процедил Кимберли, – может, тогда вы и нальете всем выпить?

– Попрошу без фамильярностей, – резко ответил Нельсон. – Я здесь по делу и ненадолго. Миссис Бушнелл была близкой подругой Стеллы Линн. Она с мужем и Стелла со своим приятелем частенько вчетвером проводили время. Расскажите об этих встречах, Френсис.

Френсис Бушнелл явно чувствовала себя неловко.

– Давайте, давайте, – подбодрил ее Нельсон. – Выскажите все, что накопилось. Не стесняйтесь. Возможно, это поможет нам разобраться в нашем деле.

– Ну, что сказать, – начала миссис Бушнелл и замолчала, откашливаясь. Она словно бы не решалась продолжать. – Пит, мой муж. Стелла и Билл Эверетт…

– Кто такой Билл Эверетт? – прервал ее Нельсон.

– Приятель Стеллы, – пояснила женщина.

– Когда это было?

– Когда она жила в Коффервиле и работала в кафетерии кассиршей.

– Все ясно, продолжайте, – бросил следователь.

– Пит, я, Стелла и Билл часто вместе проводили уик-энды. Мы были очень дружны. Мы с Питом поженились. Я очень хорошо знала Стеллу…

– Что вы можете сказать об этом парне, Билле? – перебил ее Нельсон.

– Мы в нем быстро разочаровались. Кажется, он попал в какую-то крупную неприятность. Я знаю, что Стелла очень переживала. Видимо, была сильно им увлечена.

– Когда все это было? – осведомился следователь.

– Около двух лет назад.

– И что потом?

– Мы с Питом поженились и приехали сюда. Потом приехала сюда и Стелла. Нашла нас. Мы продолжали дружить.

– Когда в последний раз вы видели ее?

– Вчера вечером. В баре на Пятой авеню.

– Это была случайная встреча или там было назначено свидание?

– Мы часто встречались именно там, – ответила миссис Бушнелл. – Многие девушки, работающие в офисах, заходят туда поболтать и выпить коктейль. Так вот, вчера вечером я встретила Стеллу там. Мы говорили о разных пустяках. Я предложила ей поужинать со мной. Но она отказалась: у нее была назначена встреча с прекрасным принцем, который поведет ее в ночной клуб. Там она собиралась рассказать ему потрясающую новость.

– Она назвала его имя? Кто он? – спросил Фред Нельсон.

– Дон Кимберли, – четко произнесла миссис Бушнелл.

– И она собиралась сказать, что он скоро станет отцом? – захотел уточнить следователь.

– Она упомянула только, что сообщит ему какую-то колоссальную новость, – повторила женщина.

Нельсон повернулся к Кимберли.

– Я подумал, что эти сведения заинтересуют вас, – сказал он. – Учитывая рассказ миссис Бушнелл, хочу произвести здесь обыск. Если, конечно, вы не возражаете. В случае возражений я достану ордер на обыск и все равно произведу его.

– Понятно, – мрачно сказал Кимберли. – Проверенная полицейская система. Если не можешь найти истинного виновника, постарайся повесить преступление на первого попавшегося.

– Кто сказал, что на вас пытаются что-то повесить? – раздраженно бросил полицейский.

– Вас вполне можно так понять, – взорвался Кимберли. – Начинайте ваш обыск. Я буду все время рядом, чтобы вы не вздумали что-нибудь подбросить.

– Ну вот и чудесно, – сказал Нельсон.

Он встал, прошелся по гостиной, затем указал на дверь.

– Что там? – спросил он.

– Спальня, – коротко ответил Кимберли.

Нельсон вошел в спальню, остальные последовали за ним. Он огляделся, открыл платяной шкаф, тщательно изучил одежду, заглянул в ванную комнату, уделив особое внимание пузырькам в аптечке.

Затем следователь прошел на кухню. Указав на другую дверь, спросил:

– А что здесь?

– Фотолаборатория, – неохотно ответил Дон.

Нельсон вошел в нее. Остальные остались в дверном проеме.

– Здесь горит красный свет. Вы собирались что-то делать? – спросил он.

– Хотел увеличить несколько фотоснимков.

– Дон объяснял мне технологию этого дела, – добавила Пегги.

– Понятно, – сказал Нельсон тоном человека, думающего о чем-то постороннем. Он начал открывать разные бутылки, стоявшие на полках, и нюхать их содержимое. – Я сам занимаюсь фотографией, – пояснил полицейский следователь, – но такого роскошного оборудования не могу себе позволить. Великолепный увеличитель! Вы предпочитаете конденсоры «холодному свету»?

Кимберли не ответил.

Насвистывая какую-то мелодию, Нельсон расхаживал по фотолаборатории. Он внимательно разглядывал бутылки, изучал этикетки на них, неоднократно нюхая содержимое.

Внезапно следователь остановился.

– Черт возьми, а это что такое? – спросил он.

– Бромистый калий. Если занимаетесь фотографией, то должны знать, – язвительно пояснил Дон.

– Не похоже. Бромистый калий состоит из больших кристаллов. А это – вы только понюхайте, – протянул бутылку Фред Нельсон.

– Не чувствую никакого запаха, – ответил Кимберли.

– Запах есть. Понюхайте, – настаивал полицейский. – Но не особенно усердствуйте. А то придется пожалеть об этом.

Кимберли осторожно понюхал и удивленно посмотрел на следователя.

– Вот это да! – воскликнул он. – Это запах… Пахнет, как…

– Правильно, – согласился Нельсон. – Пахнет, как цианистый калий. Потому что это и есть цианистый калий.

Резким движением он поставил бутылку на место.

– Запрещаю прикасаться к этой бутылке, – тоном приказа сказал он. – Мы обработаем ее на предмет отпечатков пальцев. Мои отпечатки остались только вокруг горлышка бутылки. А теперь прошу прощения, мистер Дон Кимберли, но вы арестованы по подозрению в убийстве Стеллы Линн.

В такси по дороге к дяде Бенедикту Пегги изучала похищенные фотоснимки. Пыталась разглядеть затененные детали. Арест Дона Кимберли явился для нее страшным ударом. А заявление миссис Бушнелл произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

Пегги слепо верила Дону Кимберли. Но ей удастся освободить его из-под ареста, только откопав новые и убедительные доказательства его невиновности. И если ничего придумать не удастся, то утренние газеты похоронят все ее надежды, связанные с новой работой. Пегги надеялась, что дядя Бенедикт сумеет обнаружить отпечатки чьих-то пальцев на той разбитой бутылке виски.

Сценка на пляже, заключила Пегги, была пикником с двумя участниками – только Стелла Линн и молодой человек в плавках, изображенный на снимке. Он же сделал пару снимков Стеллы. Костюм на Стелле, вернее почти полное его отсутствие, совершенно не подходил для общественного пляжа. Так что снимки, очевидно, были сделаны в каком-то укромном уголке. Были ли они сделаны раньше остальных снимков? Или после них?

Ряды маленьких одинаковых домиков говорили о том, – что это был мотель. Очевидно, где-то на побережье.

Такси остановилось у дома дяди Бенедикта.

– Подождите меня, – сказала она водителю и взбежала по ступенькам.

Дверь открыла тетя Марта.

– Ради бога, Пегги! Откуда такое нетерпение? Ты позвонила целых три раза, пока я складывала вязанье. Что стряслось?

– Ничего. Где дядя?

– На месте. Проходи. – Тетя Марта пропустила Пегги вперед.

Пегги приблизилась к креслу и поцеловала дядюшку в лоб.

– Что случилось? – пробурчал Бенедикт.

– Ничего особенного. Просто захотела узнать, как обстоят дела с той разбитой бутылкой и…

– Черт возьми, Пегги, – раздраженно сказал он. – Разве я так учил тебя врать?

– Ну и что же я сделала неправильно? – спросила она.

– Все. Никогда не говори быстро, если врешь. А то создается впечатление, что ты повторяешь вызубренный урок, – наставлял Пегги дядя Бенедикт. – Противник не должен подозревать, что слышит отрепетированную речь. Когда врешь, нужно быть совершенно раскованной, без напряжения в голосе. Предложения должны быть короткими. Нельзя перемежать свою ложь никакими объяснениями. Рядовой лжец попадается как раз на этом. Он переходит к обороне в середине самой убедительной части своей лжи. А теперь, – заключил Бенедикт Касл, – садись и расскажи мне, что так на тебя подействовало. Если можешь, говори правду. Если не можешь, придумай такую ложь, чтобы я гордился тобой. Итак, в чем дело?