Cпящий океан - Лия Шатуш

– Прекратите на него так отчаянно смотреть, – прошептала Одилия на ухо Ровене, – имейте совесть, можно подумать, что вы сельская девица!

Но Ровена совсем не слышала упрек подруги. Ее полностью поглотил этот магнетический образ.

Краем глаза, она различила, что его спутница нагнулась к нему и что-то сказала, видимо заметив, что ее спутника рассматривают, как всегда заслуга женской наблюдательности. После этого жеста мужчина тут же взглянул на Ровену. Она вздрогнула и едва ли не поперхнулась воздухом, резко покраснев. Взгляд его, холодный и резкий, резанул по сердцу. Она подумала, что он вот-вот отвернется, но к своему удивлению и ужасу одновременно, он решил принять ее дерзкий вызов, глядя прямо в ее глаза, не думая отвести их. Ему не стоило никаких трудов удержать свой взгляд ровно столько, сколько бы ему хотелось. Но Ровена уже через несколько мгновений спряталась за полусложеную крышу коляски.

– Ты удовлетворила свое любопытство? – отозвалась Одилия.

Ровена взглянула на подругу невидящим взглядом, не ответив ничего. Вместо этого она вновь выглянула из своего убежища. Мужчина уже не смотрел на нее, но как только она вновь принялась рассматривать его, он тут же поднял на нее глаза. На лице его обозначилась хмурая гримаса и он поспешил отвернуться к своей спутнице, затевая с ней разговор. Ровене не оставалось ничего другого как откинуться на сиденье и прекратить свои бесцеремонные рассматривания.

Как раз в это время Одилия отдала кучеру приказ ехать быстрее, лишив Ровену последней возможности еще раз взглянуть на него.

– Чем он так любопытен? При одном взгляде на него мне становится холодно и неуютно. Не хотела бы я оказаться с ним в одной компании, – промолвила Валентина.

– И не окажешься, дорогая. Если только не выйдешь замуж за какого-нибудь очень знатного лорда – отозвалась Одилия.

Ровена пребывала в противоречивых чувствах, стараясь успокоить разбушевавшееся сердце и была очень рада, что к ней никто не обращается.

– А ты откуда знаешь? Что с того, что он герцог? Может быть он беден как церковная мышь!

Одилия засмеялась и ответила:

– Ты видела его иноходца? В Англии таких нет, его явно привезли и еще потрудились где-то отыскать такого. А одежду? А спутницу? Маркиза де Бриссак не станет общаться с кем попало.

– Тебе известно о нем что-нибудь? – проснулась вдруг Ровена.

– Все, что мне было известно я тебе поведала.

Ровена запнулась и снова зарделась от мысли, которая промелькнула вдруг в ее голове.

– Ты не могла бы оказать мне услугу? – скромно попросила Ровена. – У тебя несомненно есть возможность разузнать о нем кто он, откуда и прочее. Твоя матушка имеет доступ к любой информации в светских кругах.

Одилия и Валентина, с интересом наблюдавшие за их подругой, переглянулись и Одилия ответила:

– Даже не подумаю! Выбрось его из головы, он тебе не ровня. От таких союзов только лишь неприятности, вспомни поучительную историю Софьи в «Векфильдском Священнике». Как она влюбилась в богача, поверила ему, а он ее бросил да еще беременную. Я не хочу, чтобы по моей вине ты страдала и быть вашей сводницей, пусть даже просто словесно, я тоже не хочу.

– О, Одилия ты жестока! Мне просто любопытно кто это. Я обещаю, что успокоюсь, как только узнаю все подробности о нем. Прошу тебя! Мне правда интересно. Я уверена, что твоя матушка уже все о нем знает. Тебе ведь не сложно спросить ее?

– Не сложно, но я правда не вижу в этом никакого смысла. Вы интересуетесь им потому что он богат, моя дорогая? Но посмотрите на него, он страшен как привидение.

– С чего ты взяла? Мне без разницы богат он или нет. Почему тебе кажется, что он страшен? По-моему он красив.

Одилия и Валентина задумались на минуту, удивленные словами подруги.

– В любом случае, его наружность так отталкивает своим холодом, его глаза как будто мертвы – поежилась Валентина.

– Ты права, он недурен собой, но он словно привидение. Ему бы очень пошла улыбка, но сомневаюсь, что он знает что это такое. Если бы он знал, какое убийственное впечатление производит, в прямом смысле этого слова, то научился бы немного улыбаться или сделал бы более или менее приветливое выражение лица. Впрочем, он же герцог, зачем ему все это – бросила Одилия, демонстративно пожав плечами.

3

До церемонии представления ко Двору оставалось три дня. Весь наряд Ровены был выглажен еще раз, все складки, рюши и ленты разглажены и приведены в порядок. И все это великолепие покоилось на вешалке, ожидая своего часа.

В Ровене начало подниматься возникшее неизвестно откуда волнение. Особенно, когда она смотрела на свое платье, подобное которому никогда ранее не носила. В этом наряде заключалось все богатство ее отца, весь блеск фамилии и вся ее честь. С какой гордостью, достоинством и умением ей надлежало показать себя при Дворе. Действительно, здесь было о чем подумать.

Ровена, осененная подобной мыслью, застыла, глядя на наряд. Ей показалось, что она побледнела, так как чувствовала как похолодели ее щеки. Спустя мгновение она уже укоряла себя за излишнюю беспечность и холодность по отношению к предстоящей церемонии и ее важности. Среди подобных мыслей вспомнились и наставления Одилии, а заодно и то, что их речь в парке прервали и ей так и не удалось добиться ответа от подруги.

Тут ее озарила догадка. А почему бы не написать Одилии записку, где поблагодарить ее за дельные советы, за участие и поддержку. А заодно попросить ее разузнать что-нибудь о незнакомце.

Улыбнувшись столь удачной мысли Ровена подобрала подол платья и словно птичка впорхнула вверх по лестнице, а далее к себе в комнату писать записку.

Первая часть записки далась ей очень легко, но как только дело дошло до предмета, интересовавшего Ровену больше всего на свете, наступила пауза в мыслях.

Ей стоило некоторых трудов изложить свою просьбу так, чтобы она оказалась достаточно кратка, но содержательна, не выглядела слишком вульгарно, не выдавала ее заинтересованности, но и не дышала сухостью.

Наконец, закончив свое нелегкое предприятие, Ровена вздохнула, позвала служанку и попросила ее передать записку Одилии как можно скорее.

В ожидании Ровена взяла книгу и отправилась в сад почитать. Однако теплое весеннее солнце разморило ее, убаюкав почти сразу же.

– Миледи… миледи – услышала вдруг Ровена голос своей камеристки, которая пришла разбудить ее, – не холодно ли вам здесь? Уже вечереет, скоро позовут к ужину. Кстати, в вашей комнате вас ожидает письмо от леди Уитклиф.

Ровена, по началу лениво потягиваясь вдруг встрепенулась и тут же последние обрывки сна слетели с нее, а вместо этого на лице заиграла радость, которую она даже и не потрудилась скрыть.

– О, какое счастье! Я и не ожидала получить ответ так скоро! – воскликнула она, вскакивая на ноги. Обняв свою камеристку, Ровена быстро унеслась к себе, чем повергла первую в некоторое замешательство.

И вот письмо оказалось в ее руках. Ровена сломала маленькую гербовую печать и заметила, что в нем всего несколько строчек.

«Дорогая моя, я не одобряю ваше любопытство. Но так как мне самой любопытно узнать кто этот господин, я взяла на себя труд выведать у матушки все, что ей о нем известно. К завтрашнему вечеру я рассчитываю узнать то, что вас так интересует.

Если вы желаете, то можете присоединиться к нам за ужином, после которого мы непременно пойдем с вами прогуляться по саду.»

Ровена вся просияла, и чуть было не расцеловала желанное письмо, но сдержала свои неуместные порывы, покраснев, урезонив себя мыслью, что радость ее чрезмерна и совершенно необоснованна. Однако она с уверенностью и без тени стыда могла точно сказать, что чувство любопытства и интриги двигало ею больше всего и ее помыслы оставались чисты и невинны, а следовательно упрекнуть ее в большем было бы несправедливо.

Успокоенная подобными рассуждениями, она принялась готовиться к ужину.

После ужина Ровена уведомила домашних, что на следующий день приглашена к мадам Уитклиф и ужинать дома не будет. Так как это мероприятие повторялась довольно часто, две семьи тесно дружили, соответственно никаких возражений по данному поводу не поступило.

Стоит сказать, что Ровене стоило некоторых трудов на следующий день проявить побольше терпения ожидая вечера. Все время, на самом деле, ушло на то, чтобы еще раз повторить умозаключение прошлого вечера, которые она нашла очень удачными и снабдить себя обещаниями, что ей удастся сдержать излишние порывы любопытства и заинтересованности. Ровена даже продумала как будет себя вести и что говорить на возможные замечания Одилии.

В особняке семьи Уитклиф царило оживление, когда коляска Ровены прибыла к парадному входу. Это был огромный фамильный особняк, больше похожий на замок, истинная гордость фамилии. Особняк окружал не менее большой и богатый сад с ухоженными аллеями, галлереями, небольшим лабиринтом из палисада и фонтаном, прячущимся где-то за сенью буйной зелени.