Трагедия маршала Ахромеева - Александр Петрович Суровцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В соответствии с договоренностями о военно-политическом сотрудничестве между СССР и США в 1990 году Академию ПВО в Киеве посетил начальник генеральных штабов США адмирал У. Крау. Его сопровождал советник президента маршал Ахромеев. После знакомства с руководящим составом, непродолжительной беседы в зале Ученого совета делегация осмотрела учебную базу. Затем в актовом зале была устроена встреча со слушателями и профессорско-преподавательским составом. Адмирал У. Крау прочитал лекцию о задачах военного блока НАТО на европейском континенте, в которой особое место отвел «миролюбивому» характеру этой военной организации. Маршал Ахромеев временами прерывал Крау и не соглашался с его доводами. Порой возникала острая полемика. Он не мог допустить, чтобы у слушателей создалось впечатление его согласия с мнением Крау. Офицерами академии были заданы Крау острые вопросы, на которые он не захотел отвечать. Отделываясь шуткой, сказал: «Это выше моего должностного оклада».
Перед отъездом из академии я попросил маршала сфотографироваться со мной на память. Эта фотография постоянно напоминает мне об этом удивительном человеке, который вложил часть духовных и физических сил и в мое становление, оставил неизгладимую борозду на всем моем жизненном пути. Меньше чем через год после посещения академии маршал погиб.
Государственный деятель
Сергей Федорович Ахромеев был выдающейся личностью. Но есть важная черта, которая отличает маршала С. Ф. Ахромеева от многих военных деятелей. Он был человеком и военачальником высокой чести и достоинства, до конца верным присяге и своему долгу.
Он — государственный человек. Не в смысле его последних должностей, а по своему существу, по собственному пониманию нужд своего Отечества, своего народа. Как личность, в высшей степени незаурядная, он обладал всеми необходимыми качествами военного деятеля, человека, гражданина. Это пытливый, творческий ум, необыкновенное трудолюбие, железная воля, высокое понятие чести, благородства. «Как кадровый офицер, я горд тем, что принес и приношу пользу нашей армии, нашей Родине во время войны и в мирные дни», — говорил Ахромеев в начале 80-х.
В своей служебной деятельности Ахромееву приходилось нередко решать важнейшие государственные вопросы в критических экстремальных условиях. У деятеля такого масштаба не все шло тихо и гладко. Мало кому известно, что он был против ввода войск в Афганистан, куда был потом направлен для оперативного руководства в должности первого заместителя начальника Генерального штаба. В Афганистане, который граничил с СССР, в 1970-х годах был совершен правительственный переворот офицерами, ранее учившимися в советских военных училищах. Они стали учить афганцев социализму, который народ Афганистана не принял. Наши партийные идеологи (Суслов, Пономарев) в Афганистане видели еще одну будущую социалистическую страну, «перепрыгивающую» из феодализма в социализм. Положение в Кабуле было крайне неустойчивым, и новое правительство (Тараки, Амин) обратилось к Косыгину, а затем к Брежневу о присылке советских войск в Афганистан. Просьба была отклонена.
Позже по каким-то обстоятельствам Громыко, Устинов и Андропов заколебались в Афганском вопросе. И кто именно, Андропов или Устинов, изменил свою точку зрения и сказал «да» в пользу ввода войск, можно сегодня только догадываться. Ясно, что они уже вдвоем «дожали» Громыко. Чего они боялись? Или присутствия впоследствии США в Афганистане у границ СССР или опасности «потерять» перспективную социалистическую страну? Может, того и другого. Решение было окончательно принято вечером 12 декабря 1979 года узкой группой высших руководителей (5–6 членов Политбюро), решение по существу антиконституционное, которое затем без всякого обсуждения принято на Пленуме ЦК КПСС в июне 1980 года. Об этом пленуме члены ЦК не любили вспоминать.
Вот оценка Ахромеевым тех событий: «Война в Афганистане нанесла ущерб авторитету советских Вооруженных сил. Им была поставлена неправомерная и нереальная задача — военным путем заставить народ, численностью 17 миллионов человек, подчиниться непопулярному правительству, опирающемуся во многом на советские штыки. Задача эта оказалась невыполнимой в принципе. Она была непосильна и армии численностью 75 тыс. человек, увеличенной затем до 108 тыс. Советским войскам пришлось втянуться в девятилетнюю кровавую авантюру. Авантюра срывалась и выплывала наружу, правда за авантюру следовало отвечать, требовалось найти виновника. В лице армии искали «козла отпущения».
В должности начальника Генерального штаба маршал Ахромеев координировал усилия всех округов по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы и был ведущим организатором этих невиданных по своему масштабу и сложности работ в условиях радиации.
Какого напряжения, каких организаторских усилий требовало от него все то, что предстояло сделать в сжатые сроки в Чернобыле! Сосредоточить из военных округов необходимую группировку войск, оснастить ее техникой, создать нормальные бытовые условия для личного состава. О чернобыльской трагедии Ахромеев напишет: «Ее первый день отпечатался в моей памяти, как начало войны с фашистской Германией — 22 июня 1941 года. За мою жизнь были две всенародные трагедии, в которых мне пришлось активно участвовать, — Великая Отечественная война и чернобыльская катастрофа. Та и другая затронули целиком весь народ. Обе они произвели переворот в умах и душах советских людей. Мне пришлось на первые две недели переселиться в здание Министерства обороны, здесь не только работать, но и жить». После оценки обстоятельств этой тяжелой аварии Генеральным штабом был разработан широкомасштабный план действий по ликвидации ее последствий и оказанию помощи населению. Предстояло крупное мобилизационное развертывание войск с их перевозкой по воздуху и железной дороге в район бедствия практически со всей европейской части страны. Тогда из запасов Вооруженных сил и государственных резервов изымались любые средства и ресурсы для обеспечения работ и размещения ликвидаторов аварии. Уже к середине мая группировка военных насчитывала свыше 30 тысяч человек и свыше 5 тысяч единиц специальной техники. В короткие сроки было эвакуированы 50-тысячное население города Припять и жители населенных пунктов, попавших в зону заражения, всего свыше 120 тысяч человек». Ахромеев вместе с академиками Александровым и Велиховым на месте решали сложнейшие вопросы выхода из ситуации. В реакторе оставалось более 180 тонн урана, и последствия могли быть ужасными.
Мне позже пришлось в течение трех месяцев возглавлять в Украинской зоне 35-тысячную группировку войск из девяти военных округов, которые занимались дезактивационной работой на разрушенном энергоблоке и в населенных пунктах. Для ликвидации последствий аварии ежедневно привлекалось около пяти тысяч машин и различных механизмов. Все бригады и полки были хорошо обустроены, ни
