Сон в тысячу лет (СИ) - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Акира, — позвала она, поднимаясь и отряхивая хакама. — Я вернулась.

Акира оглянулся на голос и замер, будто бы не веря своим глазам, потом его взгляд метнулся к мечу, и лицо просияло улыбкой.

— Я знал, что ты справишься! — сказал он, и вдруг оказавшись рядом, заключил в крепкие объятия. — Я очень за тебя переживал! Тебя не было целые сутки!

Мико вздрогнула, укрытая теплом широких рукавов.

— И ты всё это время был здесь?

— Я не мог уйти без тебя. Я верил, что ты обязательно вернёшься.

Скрывая улыбку, Мико уткнулась лбом в грудь Акиры. На душе почему-то потеплело. Её ещё никто так долго не ждал.

====== Глава 7. Кимоно в снегу ======

Мико чувствовала себя наивной дурочкой, но ничего не могла поделать с тугим клубком смущения и радости в груди. Акира смотрел на неё с восхищением, почти с трепетом, как будто она действительно поразила его до глубины души. Он излучал тепло и свет, согревая им Мико и заодно весь лес, который будто ожил и расцвёл вслед за его улыбкой.

— Как же жаль, что я не видел твоего триумфа! Ах, если бы я мог хотя бы приблизиться к пещере, если бы мог прорваться сквозь её заклятия! Но я рад, что тебе совсем не понадобилась моя помощь!

Ей было немного совестно за то, что Акира искренне верил в то, что справилась она со всем самостоятельно, и Мико даже пыталась рассказать ему правду, но всякий раз, когда она открывала рот, язык будто бы прилипал к нёбу, а ладонь, на которой Рэйден нарисовал знак, начинало жечь. Но Акира учтиво не расспрашивал её о подробностях, вместо этого продолжал сыпать комплиментами, не сомневаясь в силе, ловкости и уме Мико.

«Цуру — потрясающие существа, — думала Мико, слушая приятный голос Акиры. — Правду говорят в сказках, их действительно легко полюбить. Столько света и добра редко найдёшь в человеке, что уж говорить о ёкаях».

Деревенские рассказывали, что раньше цуру часто посещали мир смертных и помогали людям в трудные времена, учили их искусствам: живописи, музыке и просто любили коротать время в кругу людей. Но не все люди привечали цуру приветливо и бескорыстно. Их добротой стали злоупотреблять, а кто-то и вовсе пустил слух, что мясо цуру подарит магические способности, а кости — принесут удачу. Один лишь жестокий сёгун Тэтцузан заманил в ловушку и убил больше ста цуру. И осыпал золотом всех, кто приносил в его замок мёртвых журавлей.

Действительно ли была в телах цуру та сама магия, деревенские не знали, — цуру исчезли около трёхсот лет назад. Большую часть истребили люди, а немногие выжившие — ушли обратно в земли Истока. О прекрасных журавлях, что раньше были добрыми друзьями людей, остались лишь легенды и сказки. Их Мико и Хотару очень любили, и потому детьми вечно бегали на реку, прятались в траве и наблюдали за гнездовьем журавлей и воображая, что какая-то из птиц, наверняка, умеет обращаться в человека.

— Вон тот, самый большой! — Хотару тыкнула пальцем в одну из птиц, которые бродили по берегу в поисках пищи.

— Фу, он поймал лягушку! Настоящий цуру не стал бы есть лягушек! — скривилась Мико.

— Это ещё ничего не значит. Вот превратится он в красивого юношу…

— А если в некрасивого?

— Все цуру красивые! Так вот, когда он превратится в прекрасного юношу, я к нему выйду…

— И он тебя засмеёт!

Хотару надула губки.

— Он в меня тут же влюбится! Женится и уведёт в земли Истока, где я буду жить вечно красивой и молодой!

— Или где тебя сожрёт зубастый демон! — Мико сделала страшное лицо, показав зубы и сморщив нос. — Ар-р!

Хотару закатила глаза и перевернулась на спину.

— Не завидуй.

— Я и не завидую! Думаешь, в меня цуру не влюбится?

— Цуру ценят красоту, — заметила Хотару, выразительно взглянув на Мико.

В груди змеёй завозилась обида, но Мико её не показала, она вскинула подбородок и холодно посмотрела на сестру.

— Ты этого не знаешь.

Хотару в ответ только беспечно пожала плечами. Она всегда так делала, когда была уверена в своей правоте и не желала продолжать диалог. Мико хмыкнула и отвернулась, считая, что перепалка завершилась.

— Не грусти, может быть, на тебя обратит внимание каппа, — хихикнула Хотару. — Будете вместе жить в реке и квакать.

Мико вспыхнула, зарычала, грязно выругалась и бросилась на Хотару с кулаками. Сестра завизжала. Потревоженные криками журавли, зашелестели крыльями и улетели.

Мико вынырнула из воспоминаний, поправила меч за спиной и посмотрела на Акиру. Тот, похоже, уже какое-то время молчал и внимательно глядел на неё.

— У тебя печальный вид, я тебя чем-то обидел?

— Меня нельзя обидеть, — деланно засмеялась Мико, раздосадованная тем, что неосознанно показала Акире больше, чем хотела. Но тут же посерьёзнела и нахмурилась. — Акира, если тебе триста лет, может ли быть, что ты видел, как люди обошлись с цуру?

Лицо Акиры помрачнело, и Мико даже на мгновение показалось, что и весь лес стал темнее и тише. Мико невольно затаила дыхание и крепче сжала поводья.

— Я не люблю вспоминать те времена, — сказал Акира. — Люди, да и все мы, совершаем ошибки. Иногда эти ошибки стоят чьих-то жизней. Но они же, я надеюсь, учат нас важным вещам. Цуру, по крайней мере, извлекли из этого свой урок.

— Какой?

— У обратной стороны тоже есть обратная сторона, — многозначительно ответил Акира, а Мико заморгала.

«И что это должно значить?» — подумала она, но боясь выглядеть глупой, решила не спрашивать, а понимающе кивнуть.

— Вот как, — протянула она.

Акира в ответ улыбнулся и пожал плечами, если он и раскусил невежество Мико, то виду не подал.

— Почему ты выбрала именно этот меч? — вдруг спросил он. — Я слышал, что в логове цутигумо хранятся сотни мечей. Почему ты взяла этот?

— А?

Мико оглянулась за спину и смутилась. Почему-почему, потому что Рэйден швырнул ей его в лицо. Мико сбросила ножны с плеча и повертела меч в руках, понимая, что второпях даже не успела разглядеть, что этот ёкай ей притащил. Оплётка на рукояти выглядела потрёпанной, но прочной. Железное навершие и деревянные ножны без рисунков. Единственным украшением служил цветок хиганбана, нити и лепестки которого сплетались в железную цубу.

— Не знаю, просто… взяла этот, — с опозданием ответила Мико и толкнула большим пальцем цубу.

С тихим щелчком меч запел, освобождаясь от ножен. Лезвие тонкое, ровное, с чётким рисунком, без зазубрин и сколов. Меч казался самым обычным. Хорошим, прочным, удобным, но вполне обычным, не чета тем лёгким, стремительным, острым мечам, что ковал её отец для богатейших самураев Хиношимы. Мико даже стало немного жаль, что Рэйден принёс именно этот меч, наверняка, в логове цутигумо можно было подыскать и что-нибудь получше. Впрочем, если эта катана способна убивать ёкаев, а Мико выбралась из пещеры живой, то стоит ли жаловаться?

— Чем меч, что может убивать ёкаев отличается от того, что не может? — пробормотала Мико и обернулась на Акиру. — Этот кажется вполне обычным.

— Такие мечи кузнецы закаляют магией и кровью ками.

— Кровью ками? Но как?...

— Говорят, достаточно одной капли, но, признаться честно, я не искусен в подобных делах, так что знаю лишь понаслышке.

Мико задумчиво пожевала губы, ещё раз внимательно оглядывая меч, но так и не найдя в нём ничего особенного, вернула в ножны и повесила на плечо.

— Велю закатить в твою честь пир! — воскликнул Акира, возвращаясь в прекрасное расположение духа. — Ты любишь мясо? Я слышал, что вы, люди, очень любите мясо!

Мико вежливо улыбнулась и покачала головой.

— Спасибо, Акира, но мне нужно искать сестру. Боюсь, ни у меня, ни у неё нет времени на праздники.

— Да, ты правда, конечно, ты права, — закивал Акира, поглаживая подбородок. — А я знаешь, кажется… кажется, я знаю, кто может помочь нам с поисками.

— Правда?

— Ты уже была на местном рынке?

Мико удивлённо заморгала.

— У ёкаев есть рынки?

— Конечно, — рассмеялся Акира. — Мы же не дикари какие-то. Но сначала вернёмся в замок и передохнём. Рынок всё равно открывается только после заката.