Сон в тысячу лет (СИ) - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Если это дорого… — начала Мико.

— Мне не нужны деньги, — фыркнула Бунко, даже не взглянув в её сторону, — я принимаю другую плату. Две вещи — две платы. Цуру платит за кимоно, а ты, девчонка, за зеркало.

— Я заплачу за неё, — воскликнул Акира и шагнул в сторону, заслоняя собой Мико.

— Кто смотрит в зеркало, тот и платит, — прошипела Бунко. — Никаких исключений.

— Что за цена? — спросила Мико, выглядывая из-за плеча Акиры.

Бунко снова облизнулась, и длинные волосы спустили её ниже, на этот раз на уровень глаз Мико.

— Твоя вещь. Дорогая тебе, с историей. Люблю я такие вещицы.

— Взамен кимоно, я отдам тебе одежду, в которой был в мире людей триста лет назад, — сказал Акира. — Устроит?

Бунко закивала. Вернее, Мико подумала, что это был кивок — голова просто неуклюже затряслась в воздухе. Хищная улыбка подтверждала согласие.

— Устроит, Акира. А ты, девочка? — Бунко сверкнула глазами. — Что дашь ты? За один взгляд в зеркало, так и быть, хватит безделицы.

У Мико ничего не было. Все вещи забрала госпожа Рей, когда она устроилась работать в рёкан. Вся её одежда принадлежала Акире, меч она отдать не могла, а больше… Рука скользнула в рукав и нащупала острый кончик заколки Хотару. Сердце ёкнуло. Заколка — всё, что у неё осталось от сестры. Может ли Мико с ней проститься?

«Это шанс найти Хотару. Конечно, оно того стоит», — подумала она, хватаясь за заколку, но всё ещё не решаясь достать её из рукава.

— Чую, то, что ты прячешь в рукаве, — Бунко шумно втянула носом воздух. — Мне прекрасно подойдёт. Придержи пока, отдашь, когда будешь выходить. А тебя, Акира, с платой я буду ждать через три дня. Теперь выметайся, в зеркало тебе не смотреть.

Мико вздрогнула и обеспокоенно оглянулась на Акиру, тот ободряюще улыбнулся и едва заметно кивнул, как бы говоря: «Всё будет хорошо». От Бунко это не укрылось.

— Я не ем человечину, девчонка, — хохотнула она. — Да и ты больно костлявая, не люблю таких.

Мико не стала указывать Бунко на то, что две части фразы уж больно противоречили друг другу, и только крепче сжала рукоять меча. Акира легонько коснулся её плеча и шепнул:

— Я буду ждать у входа. Не переживай, Бунко не трогает гостей и тех, кто ей платит.

Бунко на это громко расхохоталась и поползла к столу, к своему телу, которое всё это время продолжала невозмутимо водить кистью по бумаги, выводя иероглифы.

Акира покинул комнату, а Мико так и застыла у входа, стараясь проглотить сердце, которое вдруг встало поперёк горла.

— Подходи, не бойся, — буркнула Бунко. Голова кое-как нахлобучилась на шею, правда, задом наперёд. Она отложила кисть и ухватившись за волосы, прокрутила голову в нужное положение, выдохнула и размяла шею. — Акира рассказал тебе что-то про зеркало?

Мико покачала головой и сделала несколько неуверенных шагов к столу. Бунко вздохнула и открыла ящик стола.

— Этот цуру не особо любит делиться, а?

Мико хотела спросить, что это значит, но Бунко уже продолжила:

— Зеркало может показать то, что ты ищешь. Дать ответ на любой вопрос. — тараторила она, роясь в ящике. — Только задавать вопросы нужно с умом. И не жди чёткого ответа, волшебные вещицы ими брезгуют. Они больше любят загадки и иносказания. Понятно?

Мико неуверенно кивнула.

— А как задавать вопрос? Вслух или…

— Достаточно просто подумать или представить картинку. Что встала? Подходи ближе. Или оттуда смотреть собралась?

Бунко извлекла из ящика в столе расписной сундучок, запустила руку с длинными белыми ногтями в ворот кимоно и вынула ключик на тонкой золотой цепочке. Замок на сундуке щёлкнул, крышка откинулась, продемонстрировав Мико усыпанную цветами поверхность.

Зеркало блеснуло, поймав огоньки свечей. Небольшое — размером с две ладони — круглое на золотой подложке с теснёными завитками облаков, с плоской тонкой ручкой, на конце которой болталась петелька с кисточкой.

Бунко протянула зеркало Мико и хитро сощурилась.

— Помни, задавай вопросы с умом.

Мико взяла зеркало и увидела себя. Тут же отвела взгляд от шрама на щеке — смотреться в зеркало она не любила, без него почти получалось забыть о жутком увечье, поставившем крест на её девичьем будущем.

Но сейчас Мико закрыла глаза, коротко выдохнула и заставила себя посмотреть. Она сосредоточилась на глазах — точно таких же как у Хотару, доставшихся им от матери — черные омуты с золотыми крапинками. Отец всегда повторял, что они похожи на звёзды в ночном небе.

Мико сосредоточилась, она не знала, делает ли всё верно, но лишний раз заговаривать с Бунко не решалась. Представила Хотару такой, какой видела её в последний раз: красивой, раскрасневшейся, бойкой. И чётко про себя произнесла: «Где Хотару? Где моя сестра?».

Гладкая зеркальная поверхность помутнела, скрыв отражение. Мико затаила дыхание. А потом чуть не выронила зеркало из рук.

В глубине зеркала появилась Хотару! И она смеялась! Ещё более красивая и ослепительная, чем прежде. В потрясающем красном кимоно, она прикрывала губы золотым веером и шла под руку с мужчиной. Это? Это тот самый её возлюбленный? Мико не могла разглядеть его лица — всё, что она видела ясно и чётко — счастливая Хотару.

— Так, значит, у неё всё хорошо, — пробормотала Мико, и тут же её обжёг стыд от прозвучавшей в голосе печали. Мико мысленно себя одёрнула: «А чего ты хотела? Чтобы у неё всё было плохо? Вот так ты заботишься о своей сестре, Мико?»

Мужчина в зеркале наклонился, и Хотару, закрыв глаза, потянулась к его губам. Мико вздрогнула и отвернула от себя зеркало.

— Насмотрелась? — хихикнула Бунко и выхватила у Мико зеркало. Хлопнула крышка сундучка, повернулся ключ и замок щёлкнул. — А теперь плати.

Она требовательно протянула руку, Мико покорно достала из рукава заколку и, замешкавшись всего на мгновение, положила в ладонь Бунко.

— А теперь уходи, — бросила она. — И возвращайся тем же путём, что пришла. Двери моего дома, знаешь ли, могут вести в неожиданные места.

Но Мико её едва слышала. Она повернулась и, даже не попрощавшись, побрела к выходу.

Вот значит как. Она так самоотверженно бросилась спасать сестру, а Хотару, похоже, даже не нужна была её помощь. И Мико не нужна. Никто её не похищал, никто не желал ей зла, она просто ушла за своим счастьем и не собиралась возвращаться. И можно ли было её судить? Что её ждало дома? Нищая жизнь с Мико, рис на завтрак, обед и ужин, тяжелый ручной труд. Женихи, обивавшие порог дома испарились, вскоре после смерти родителей, когда приданое быстро растаяло, пущенное на возмещение долгов и поддержание хоть какого-то подобия сытой жизни. Хотару никогда не скрывала своего отвращения к той бедной, лишённой радостей жизни, которую им с Мико пришлось влачить. Дорогое кимоно, золотой веер, блестящие заколки в волосах, счастливая улыбка на лице — похоже, теперь Хотару ни в чём не нуждалась.

— Вот дура, — поморщилась Мико, петляя по коридорам, почти не разбирая дороги. — Какая же я дура.

Мико не заметила, как добрела до выхода, сунула ноги в сандалии и вывалилась на улицу.

Она не сразу поняла, что Акира у выхода её не ждёт, да и вообще это вовсе не та улица, с которой Мико попала в дом Бунко. Это всё ещё был рынок, но не было ни лавки с масками, у которой остался Рейден, ни прилавка с тканями, что предварял вход в дом. Торговый ряд пестрел яркими сладостями, тонул в запахах жареной рыбы и осьминогов, булькал разливающимся по блюдцам сакэ и тонул в гомоне ёкаев, которые вовсю ужинали.

Мико ойкнула, развернулась, собираясь снова забежать в дом, но двери за спиной не оказалось — вместо неё стоял прилавок с лапшой и удивлённого вида ёкаем — похожего на кальмара мужика в красном платке.

— Надо же, девчонка из воздуха появилась, — хохотнул он и поскрёб мелкие белые щупальца, что закрывали рот на манер усов. — Ты к чьему столу пожаловала?

У Мико волосы на затылке встали дыбом, она вжала голову в плечи и попятилась, тут же налетев на чей-то мягкий живот.