Исцелю тебя любовью (СИ) - Анна Бигси

мне гордой и непреклонной. При нашей первой встрече, когда Саша представил меня своим родителям, Ирина Борисовна лишь мельком окинула холодным взглядом и полностью переключила внимание на сына. Мне, выросшей без матери, было не по себе, а Саша, ничего не замечая, купался в лучах материнской любви. Еще тогда я поняла, что для Ирины Борисовны не существует ничего, кроме любимого отпрыска, и она сделает все ради его счастья, пройдя по головам.

— Вы? — возмущенно восклицает Ирина Борисовна, а я невольно отшатываюсь.

Все те же холодные глаза пронзают насквозь, только грусть появилась в них с легким оттенком усталости. На секунду мне кажется, что Ирина захлопнет дверь передо мной, но она лишь снисходительно усмехается и пропускает в квартиру.

В нос ударяет резкий запах медикаментов, но я даже не морщусь. Меня это совершенно не смущает.

— Проходите на кухню, — сухо бросает Ирина и идет вперед, показывая дорогу.

Следую за ней и осматриваюсь. Довольно просторная трехкомнатная квартира: небольших размеров кухня, уютный зал и длинный коридор, ведущий в две закрытые комнаты, в одной из которых, по-видимому, находится Саша. Мое сердце болезненно сжимается, но не решаюсь пройти без разрешения.

Вхожу на кухню и останавливаюсь в нерешительности. Небрежный беспорядок, недопитый кофе, посуда в раковине. Ирина Борисовна совершенно точно не справляется с ситуацией.

— Чай не предлагаю. Говорите, что вы хотели, и уходите, — нарушает она тишину.

Эта привычка «выкать», чтобы держать дистанцию. Сначала неуютно и неловко, а потом... ничего не меняется. С ней рядом всегда, как на иголках.

— Я хочу увидеть Сашу, — решительно произношу и с вызовом смотрю в глаза.

Страха больше нет. Я не боюсь ее и ничего ей не должна.

— Это невозможно, — отрезает Ирина Борисовна.

— Почему? — удивленно округляю глаза. Может, я не все знаю? Или Кира решила вернуться? Как-то об этом я не подумала.

— Он не хочет ни с кем общаться. А с тобой и подавно.

Что за бред? Нельзя отгораживаться в таком состоянии. Это путь в никуда. Депрессия и прочие прелести перестройки психики.

— Но так нельзя! Ему сейчас просто необходимо общение!

— Я сама знаю, что необходимо моему сыну, — грубо перебила Ирина. — Вот своего родишь и будешь советовать!

— Нет, не знаете, — горячо спорю. — Поверьте мне, я хочу, как лучше.

— Почему я должна тебе верить? — криво усмехается она. — Пришла, всю душу ему разбередишь и сбежишь, как и предыдущая.

— Я понимаю, что сложно верить на слово, — качаю головой, отчаянно защищая свою позицию. — Но прошу вас, пожалуйста, дайте мне шанс.

— Ма-ам! Кто там? — Громкий крик нарушает тишину и электрическим разрядом проходит по нервам.

Мы обе рефлекторно оборачиваемся на звук. Саша... Голос немного изменился, но все такой же. Никогда ни с кем не перепутать.

— Пожалуйста, — повторяю я и умоляюще смотрю на Сашину маму.

Ирина Борисовна молчит и давит своим превосходством. По ее глазам невозможно понять, о чем она думает.

— Ну что, мне на колени встать?

Прекрасно понимаю, что, если не налажу контакт с этой женщиной, дорога к Саше будет закрыта. Она единоличная королева. Я готова на все, чтобы снискать ее милость. Даже на такое унижение. Моя гордость в данной ситуации совершенно ничего не значит.

— Прямо до конца и направо, — сухо бросает она и отворачивается к окну.

Облегченно выдыхаю и иду на встречу с Сашей. Внутри все дрожит, а гулкий стук сердца эхом отдается в ушах.

Останавливаюсь около двери и нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Страшно, но в тоже время очень хочется войти. Преодолеваю внутренний мандраж и решительно открываю дверь в комнату.

В помещении царит полумрак, скрывая его обитателя от посторонних глаз. Сашу мне не видно, но я четко ощущаю его присутствие. По мурашкам, что беспорядочно разлетаются по коже. По безудержному сердцебиению. По дыханию, что застревает в горле.

Щелкает выключатель, озаряя комнату мягким светом ночника. Оборачиваюсь на звук и наконец вижу Сашу. Он и одновременно словно совсем другой человек. Похудел, осунулся, под глазами залегли темные тени, а сухие губы потрескались.

Сердце предательски сжимается, отдаваясь болью за грудиной. Я оказываюсь совсем не готова к такому... В реальности все гораздо хуже, чем я себе представляла. Бедный мой, едва сдерживаюсь, чтобы не рвануть к нему. Вместо этого молча изучаем друг друга, словно видим в первый раз. Забываю, как дышать, лишь сердце болезненно бьется о ребра.

В какой-то момент наши глаза встречаются. Его взгляд темнеет, но я успеваю заметить огонек, вспыхнувший всего на мгновение, но быстро погашенный Сашей. Он все еще любит меня! Как бальзам на душу. Теперь я уверена, что мне есть за что бороться.

— Привет... —тихо здороваюсь и мягко улыбаюсь.

На какой-то момент мне кажется, что все как раньше. Стоит только протянуть руку и... Я даже поддаюсь порыву и делаю шаг к кровати.

— Что ты здесь делаешь? — Голос звучит грубо, а маска холодности и безразличия стирает все остальные эмоции с его лица.

Хотя чего я ожидала? Что он встретит меня с распростертыми объятьями?

— Саш... Я... — пытаюсь хоть что-то сказать, но слова упрямо не складываются в предложения.

Я просто смотрю на него и едва сдерживаю слезы. Просто невозможно принять факт, что молодой здоровый парень теперь прикован к постели. Так нельзя. Это неправильно!

— Уходи! — сквозь зубы цедит Саша и отворачивается.

Не хочет ничего слышать и видеть меня тоже не хочет. Но придется терпеть мое присутствие. Я не уйду. Теперь точно останусь.

— Послушай меня, —делаю еще одну попытку приблизиться. — Я же хочу помочь.

— А кто тебе сказал, что мне нужна помощь? — зло шипит он. — Особенно твоя!

Жестокие слова хлещут, как плетка. Каждое попадает прямо в цель, причиняя новую боль. Саше тоже больно. Чувствую это. Его эмоции слишком очевидны, как бы он ни пытался закрыться.

— Зачем ты так? — Мой голос предательски срывается, но я сдерживаюсь и не даю волю слезам. Ни к чему. Я должна быть сильной. Ради него. Сама во всем виновата. Мне и исправлять.

— Уходи! Я тебя не звал! — кричит он и тяжело дышит. Даже капельки пота появляются на лбу, что свидетельствует о сильном напряжении.

Разговор явно не клеится. Сейчас Саша не готов меня принять и даже слушать не станет.