Исцелю тебя любовью (СИ) - Анна Бигси

Смотрю в потолок, сжимая зубы до скрежета и колочу кулаком по постели в бессильной ярости. За что мне все это? В чем я виноват? Глаза жгут слезы, но я даю им пролиться. А вот к воспоминаниям оказываюсь беззащитным. Они накидываются на меня, словно звери, и разрывают в разные стороны. Перед глазами наша встреча. Всего какие-то минуты. Светланка... Моя Ветка... Такая красивая, такая родная.

Меня сносит в эмоции: а душа рвется на лоскуты. Я, сука, помню все до мельчайших подробностей, ее глаза, губы... Как же я соскучился. Невозможно, невообразимо. Так хочется прижаться к ней, почувствовать ее тепло, ее запах. Жестоко как. Зачем ковырять то, что и так не желает затягиваться?

Внутри словно активизируется мясорубка и начинает прокручивать внутренности. А я понимаю, что ничего не изменилось. Как бы я ни уговаривал себя, так и не смог забыть ее. Все так же люблю эту женщину, но слишком поздно. Еще месяц назад все бы отдал, лишь бы она вернулась ко мне, а теперь... Теперь все изменилось. Я уже не тот и больше не хочу ее видеть. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Все что угодно, только не жалость в глазах любимой женщины.

Спустя несколько минут в комнату входит мама с таблетками и водой.

— Мам, она ушла? — нервно спрашиваю, впиваясь в ее лицо взглядом.

— Саш, держи таблетки, скоро обедать будем. — Она будто не замечает моего вопроса.

— Мам? — рычу зло. Мне нужен ответ.

— Нет, не ушла...

— Почему? — требую ответа.

Внутри все клокочет от бешенства, но я не могу ничего предпринять. И выкинуть силой тоже не могу. Вместо этого послушно выпиваю таблетки, напрочь забыв, что хотел откладывать.

— Тебе что-нибудь еще нужно? — Мама заботливо поправляет подушки.

— Мне нужно, чтобы Света ушла! — разъяренно чеканю каждое слово. — Мам, я понятно говорю? Я хочу, чтобы ее здесь не было!

— Незачем кричать, я нормально слышу. — Она равнодушно пожимает плечами, словно не замечая, как я зол. Словно ей вообще нет никакого дела до моих страданий.

— И? — рычу зло.

— И она остается.

Изловчившись, откидываю стакан в сторону и отворачиваюсь. Он с грохотом разбивается. Мама качает головой и уходит, оставляя меня наедине с моими демонами. Ну привет. Давно не виделись. Добро пожаловать в персональный ад.

Глава 7 

Светлана

Проанализировав наш разговор с Сашей, принимаю волевое решение какое-то время не попадаться ему на глаза. Даю время все спокойно обдумать и привыкнуть к моему присутствию. Его мать хоть и пустила меня на свою территорию, но помогать явно не собирается. От нее так и веет холодом и недоверием, но я не могу повлиять на ход вещей. Только время все расставит на свои места.

Разместиться мне разрешили в гостиной и даже выдали комплект белья. Осматриваю свои владения. Не люкс, конечно, но все не так плохо. Раздвижной диван есть и стол, на котором удобно работать. Мне вполне достаточно.

Быстро навожу порядок и раскладываю вещи по местам, а сама все думаю, с чего лучше начать. Опыта в таких травмах у меня нет, но есть большое желание помочь. Надо как-то соединить одно с другим и получить результат.

Весь оставшийся день разбираюсь с историей болезни. Карту Орлова до нашего расставания я помню наизусть, поэтому восстановить надо небольшой промежуток времени. Слава богу, ни серьезных травм, ни болезней до аварии у него не было. Значит, организм вполне способен бороться.

Остаются авария и последствия. Листаю записи и смотрю снимки. Въедливо разбираю каждую букву и цифру, но квалификации недостаточно, чтобы до конца понять все тонкости. Все-таки по специализации я спортивный врач, а не травматолог. Тут нужно более глубокое погружение в тему.

Глаза жжет от усталости, а в висках появляется неприятное покалывание. Хватит. Отчаявшись справиться самой, откладываю бумаги в сторону. Зарываюсь пальцами в волосы и смотрю прямо перед собой. Единственно верное решение, что приходит на ум, — проконсультироваться с профессионалом. На моем курсе училось много талантливых врачей... Мысленно перебираю тех, к кому могу обратиться. Ну конечно! Косолапов Алексей Михайлович. Он точно остался в профессии и стал первоклассным травматологом. То, что нужно. Надеюсь, не забыл еще меня.

Ищу о нем информацию во всемирной паутине. Натыкаюсь на фото и не могу сдержать улыбку. Такой серьезный в костюме, прямо биг-босс, а не врач. А был совсем другим, все мы были молодыми.

Не откладывая в дальний ящик, набираю номер клиники, в которой он практикует. Если не получится вот так в лоб, придется поднимать старые знакомства, возвращаться в соцсети.

— Добрый вечер, чем я могу помочь? — раздается в динамике приветливый женский голос.

— Здравствуйте. Мне нужен Косолапов Алексей Михайлович, как я могу с ним связаться?

— Сегодня уже никак, — недовольно сообщает мне она, как будто я про ее мужа спрашиваю. — Он после суток ушел домой.

— Жаль... —сокрушенно вздыхаю. —А его мобильный...

Не успеваю договорить, как динамике появляется тишина. Сбросила звонок. Вот ведь стерва! Возмущение бурлит во мне и рвется наружу. Надо перезвонить и сказать все, что я думаю о ее профессиональных качествах. А как же «клиент всегда прав»?

Телефон призывно вибрирует. Смотрю на экран — Полина. Немного не вовремя... ну ладно. Может, и правда лучше подождать до утра. Ну неконфликтный я человек. Давно уже смирилась с этим. Трусливо отступаю и принимаю звонок от подруги.

— Светка, ты обалдела? — чуть ли не кричит на меня Полина.

— Что случилось? — хмурюсь, никак не ожидая такого напора.

— Ночь на дворе, а ты до сих пор не позвонила, — отчитывает, как маленькую. — Может, тебя там расчленили уже!

— Да все со мной нормально, — невольно улыбаюсь. — Просто замоталась, и из головы вылетело.

Даже становится немного стыдно. Полина искренне переживает за меня, а я даже минутки не нашла, чтобы ее успокоить.

— Как там твой пациент?

— Пока не ясно, пытаюсь вот разобраться в медицинских хитросплетениях, — окидываю взглядом ворох бумаг на столе.

— Видимо, безуспешно...

— Ну... да.

К чему скрывать и набивать себе цену. Лучше от этого никому не станет, и Саше моя бравада уж точно не поможет.

— А церберша-то на месте? — хмыкает Полина, имея в виду Ирину Борисовну.

— Куда ж ей деваться,