Вольный ветер - Екатерина Александровна Неволина

свежо, и, признаюсь честно, в первые минуты мне не хотелось вылезать из-под одеяла. Почему бы не позволить себе маленькую слабость понежиться в тепле и снова закрыть глаза?.. Но это ведь было бы… неспортивно. Раз решила, надо вставать. Сдамся сегодня – и завтра не смогу заставить себя сделать хотя бы что-то.

Мама всегда говорит – нужно проявлять твердость, если уж надумала что-то – обязательно делать.

В общем, чувствуя себя так, словно мне приходится совершать невероятный подвиг, я вылезла из-под одеяла. После вчерашнего занятия адски болели мышцы. Вот она – польза спорта, о которой мне столько твердили. Постанывая, как столетняя старуха, я натянула джинсы и футболку, умылась – благо ванна с туалетом в домике была своя, затем собрала рисовальные принадлежности и отправилась к пастбищу.

И вскоре я забыла о боли в мышцах. Утренняя прохлада бодрила лучше кофе, а открывшаяся взгляду картина разогнала последние остатки сна. Зеленое поле покрывала легкая кисея тумана, делавшая пейзаж немного нереальным, каким-то потусторонним. Как же хорошо, что я не поддалась на уговоры лени! Даже страшно, какую красоту могла пропустить.

Я открыла новую страницу, выбрав синюю бумагу, и приступила к рисованию. Не помню, когда я работала с таким удовольствием.

Краски сами ложились на плотный и слегка шершавый лист, а мягкие линии пастели, которую так приятно растушевывать, создавали то самое волшебство, которое я и хотела передать.

Не представляю, сколько я рисовала – я словно провалилась в параллельную вселенную. Туман потихоньку начал редеть, но оставался на бумаге: я «перенесла» его при помощи белого пастельного мелка, затенив синим на дальнем плане и в углах, пройдясь бледно-желтым там, где дымки уже коснулись солнечные лучи.

Мне понравился полученный результат, что бывает далеко не всегда. Я осмотрела готовую картинку не без удовольствия – какое-то настроение я все же поймала. Теперь можно сбрызнуть листок лаком для волос, чтобы пастель не размазывалась, но от него пропадут светлые цвета, например, белый.

Есть способ восстанавливать цвет после каждого сбрызгивания, всякий раз прорисовывая заново, тогда удается получить яркие блики… но мне показалось, что это испортит картину. Все ее очарование, пожалуй, и заключалось в невесомой прозрачности, которую можно запросто потерять, превратить в нечто искусственное. Поэтому я, как и в прошлый раз, переложила рисунок калькой. Если бережно относиться к нему, можно обойтись без закрепителя.

Лошади мирно паслись, не обращая на меня никакого внимания.

– Спасибо, – сказала я то ли им, то ли долине и верхушкам гор на горизонте.

Уже возвращаясь к домику, я столкнулась с Настей. Бодрая, в джинсах и белой облегающей майке, она шагала мне навстречу.

– Мира, привет. А ты ранняя пташка! – заметила Настя с улыбкой.

– Привет! – отозвалась я. – Ходила порисовать.

– Покажешь?

Поскольку, по крайней мере, одна работа была закончена, а я все равно собиралась отдать ее в журналистскую студию, я протянула альбом Насте.

Тренер долго смотрела на свежий рисунок.

– Ты очень чуткая, – сказала она наконец. – По-моему, ты почувствовала лошадей. Ведь так?

– Я не знаю…

Я действительно не знала. То есть я обнаружила в вопросе двойное дно. Да, мне нравятся лошади, и пока я рисовала сегодня утром, то и впрямь ощущала себя принадлежащей их миру, это было необыкновенно прекрасно.

Но, услышав подобный вопрос от тренера, невольно задумываешься о практическом применении чувства.

Настя столько раз повторяла, что нужно прислушиваться к лошади, что напрашивался логичный вывод: ты почувствовала лошадей, значит, сразу же начнешь показывать лучшие результаты. А для меня это – совсем другое дело. Тоже своеобразное волшебство, хотя и не слишком доброе: когда я сажусь в седло, мигом деревенею и становлюсь ужасно неловкой. Работает как заклинание, когда лягушка превращается в принцессу, но в точности наоборот.

– Мира, хотела попросить тебя поприсутствовать на занятиях третьей группы. Если тебе, конечно, интересно. Может, что-нибудь нарисуешь… – предложила Настя, к счастью, не пытаясь выяснить вопрос с моим волшебным преображением.

– Хорошо. – Я даже опешила от такого поворота, а позже сообразила, что, наверное, Настя не оставляет надежды увлечь меня верховой ездой.

Она думает, что, если я посмотрю на успехи других ребят, захочу добиться того же. Но… не факт. Насколько я себя знаю, велика вероятность, что я, напротив, впаду в ступор и смирюсь с тем, что мне такого никогда не добиться. Состязательность отсутствует у меня в принципе. Мама говорит, что все из-за того, что я расту слишком независимой, и целует меня в макушку, почему-то немного виновато, словно извиняется за вечную занятость.

Но отнекиваться было поздно. Настя быстро договорилась с Димой, который вел продвинутую группу, о моем присутствии на занятии. Он согласился, едва взглянув на меня и, готова поспорить, даже не узнал. А что, собственно, меня узнавать – девочка-неумеха. Из услышанного накануне обрывка разговора с Денисом я окончательно убедилась: Дима нацелен на победы, ему и подопечные нужны в качестве чемпионов. Почему-то я почти уверена, что он не взялся бы возиться с такой бесперспективной ученицей, как я.

Но с Настей не спорил, возможно, она ему действительно нравится. Или приятно ее обожание.

С этими мыслями я и отправилась смотреть занятие третьей группы, проходившее на открытом воздухе. Естественно, я захватила блокнот для скетчей.

Это был урок конкура[8], и мне повезло – в больших кавычках! Я попала на тренировку Дениса. Я не сразу его узнала, а потом убегать показалось стыдным, и я просто затаилась в уголке, наблюдая за тренировкой.

По всему периметру манежа расположили различные препятствия, иногда, на мой взгляд, стоящие слишком тесно друг к другу. Денис, верхом на глянцево-блестящем изящном вороном коне, преодолевал их одно за другим. По-моему, это было невероятно красиво.

Перед препятствием конь группировался, отталкивался задними ногами и едва ли не взлетал, словно это для него в порядке вещей. Всадник крепко и, насколько я могла судить, уверенно держался в седле, но я почему-то волновалась, наблюдая за прыжками. Когда очередное препятствие оказалось чересчур близко к предыдущему, я испугалась, что конь не справится, не успеет перегруппироваться, к тому же у него ведь нет достаточного места для разгона…

Но нет, едва приземлившись, он был готов к новому прыжку.

Я глядела на них разинув рот. Как будто действие какого-то фильма вдруг перенеслось в реальность, и я могу наблюдать его вблизи. Засмотревшись, я чуть не забыла про блокнот для скетчей, но вовремя очнулась и принялась делать быстрые наброски, все на одной странице – зарисовки движения: поджатые и вытянутые ноги, летящий по ветру хвост… и, конечно же, маленькая, по