Пропуск с красной печатью - Александр Тамоников

«Выпьем, Олег Александрович», – предложил потускневший, но еще подтянутый и сухопарый Бородко, впуская гостя в съемную бирюлевскую квартиру. И начал в лоб: он здесь инкогнито, отнюдь не из Петербурга, дослужился до полковника, работает в Иностранном отделе СБУ. Помнится, в прошлом Олег Александрович не очень лестно отзывался о своем родном государстве? Хочется верить, что эта нелюбовь сохранилась – и тогда их ожидает долгое, обоюдно приятное сотрудничество. Так не хочется копаться в компроматах, вскрывать какие-то старые диктофонные записи… «Знаешь, Григорий Степанович, засунь эти записи себе в задницу, – посоветовал Суханов. – И учти, если что, могу и в табло «засветить». Хочешь меня пугать – разговора не выйдет. Будешь по-доброму – поговорим. Моя работа стоит денег, и денег немалых. Будем дальше бухтеть?» Бородко немного смутился, попросил прощения. Понятно, что нищее СБУ не располагало средствами, чтобы удовлетворить запросы ценного информатора. Но Олег Александрович сразу сообразил, что вербуют не хохлы, а американцы. Это был совсем другой коленкор. Жизнь на лезвии бритвы, но открывались возможности. Стороны пришли к взаи-мовыгодному соглашению, на том и расстались. Через пару недель на счет Олега Александровича в одном из отделений банка в Домодедово легла симпатичная сумма…

С тех пор прошло почти полтора года. Связь с работодателями была надежная. Информацию он отправлял дозированную, чтобы не попасться. Всегда был рад помочь советом – за это тоже брал деньги. Он отправлял за кордон информацию об учениях российской армии вблизи украинских границ, подсказывал, где искать агентов, обосновавшихся в структурах СБУ и ВСУ. Денежный ручеек не пересыхал. Мечта о роскошном доме на далеком острове принимала осязаемые очертания, но до ее осуществления еще было как до Плутона!

Пришло СМС-сообщение: абонент доступен. Он снова позвонил. Полковник Бородко отозвался на втором гудке. Голос был подчеркнуто безучастен, но в нотках равнодушия проглядывался интерес.

– Слушаю тебя, Олег Александрович, – сказал Бородко. – Ты позвонил сам – это интригует. Прости, что был недоступен – обычное состояние наших мобил. Если вокруг тебя все спокойно, можешь говорить без опаски. Эта линия – как тоннель под землей.

Генерал-майор в двух словах описал создавшуюся ситуацию. КБ «Куб», блоки программного управления для крылатых ракет «Вектор», конвой через полстраны, полигон «Южный»…

– Сочувствую, Григорий Степанович, – с некоторой толикой издевки добавил он, – но если блоки установят на ракеты, если немедленно не прекратить их производство, то у твоего натовского руководства есть прекрасная возможность проиграть не только холодную войну, но и теплую, и даже горячую. Это не ГЛОНАСС и не спутники системы «Восток», воздействовать на изделия с программой «Дрозд» американцы не смогут. С чем вас и поздравляю. Решайте.

Бородко размышлял не меньше минуты. Информация была горячей, ситуация для НАТО складывалась неприятная, полковник не мог это не понимать. Но как не повалять ваньку!

– Хорошо, я понял тебя, Олег Александрович, – произнес он, тщательно подбирая слова. – Мы подумаем, и завтра я перезвоню.

– Подумай, подумай, Григорий Степанович, – не удержался от сарказма Суханов. – В Вашингтоне уже утро, люди проснулись…

– Ладно, давай без издевки, – рассердился Бородко. – Сколько блоков будут отправлять на полигон?

– Десять.

– Дата транспортировки?

– Семнадцатое.

– Маршрут?

– Перебьешься, – засмеялся Суханов. – Согласись, в этом деле, как в женщине, должна быть какая-то загадка. Мы же не собираемся обманывать друг друга? И про состав конвоя, и про его слабые места, и где лучше всего организовать засаду и перегрузку – будет сообщено отдельно. Если будет. Предупреди своих хозяев, что информация не дешевая.

– Хорошо, предупрежу… Эх, Олег Александрович, – решил разрядить ситуацию Бородко, – и что ты все о деньгах да о деньгах? Не купишь ведь счастья на деньги.

– Счастья не куплю, – отрезал Суханов, – но уровень несчастья существенно уменьшу. И сразу хочу предупредить, Григорий Степанович, речь идет о долларах. Ни о рублях, ни о гривнах, упокой Господь их душу, а именно о долларах.

– За одного твердого десять нетвердых дают? – засмеялся Бородко. – Хотя уже, пожалуй, семьдесят. Откуда такое неверие в украинскую валюту, Олег Александрович? Не веришь, что поднимут ее всем миром? Хорошо, я понял тебя, – сменил он тон. – Завтра жди звонка. Твоя информация будет проанализирована.

Глава 4

Работать в субботу откровенно не хотелось. Даже головой. Григорий Степанович Бородко поднялся с кожаного дивана, размял кости, смерил взглядом большую картину в золотистой рамке, висящую на стене, на которой был изображен шторм на море, и, видимо, по замыслу тех, кто ее сюда повесил, это должно стимулировать рабочий процесс, а также поднимать эстетическое восприятие мира. Лично у полковника Бородко картина ассоциировалась только с морской болезнью. Он покосился в зеркало, обрамленное вычурными узорами. В свои пятьдесят с небольшим Григорий Степанович бодро держал марку. Спортивная фигура, ни капли жира, мужественные скулы, орлиный нос. Он нравился женщинам, его уважали коллеги по работе и даже заокеанские партнеры, традиционно видящие в украинских коллегах людей второго сорта, нужных лишь для того, чтобы напакостить России.

Он отошел от зеркала, вскинул руку с часами – 19.55. Практически выходной день закончился. Бородко находился один в огромной служебной квартире СБУ, расположенной в сталинском доме недалеко от Крещатика и Бессарабской площади. Четырехкомнатная квартира располагалась на третьем этаже пятиэтажной громады, все окна выходили во двор, заросший старыми каштанами. В квартире имелось все для безбедного существования, включая двухсекционный холодильник, забитый продуктами, и плоский телевизор в полстены. В одной из комнат, напичканной дорогим спецоборудованием, располагался командный пункт, остальные были жилыми – для отдыха. Пару минут полковник постоял у окна, разглядывал двор. Дом жил своей обыденной жизнью. Припарковался джип, вылезли молодые супруги, стали вынимать из багажника пакеты с продуктами и весьма эмоционально ругаться. Пенсионерка с авоськой вошла в подъезд, укоризненно покосилась на ругающуюся молодежь. К соседнему подъезду подошла фигуристая девушка – симпатичная, с волнистыми волосами. Ей навстречу бросился парень с букетом роз – видимо, подкарауливал. Полковник усмехнулся и отошел от окна. Вчера он позвонил своему куратору Ричарду Лэзерби, рассказал о беседе с Сухановым. Куратор не смог скрыть возбуждения. Это очень ценная информация, это реальный шанс отбросить в прошлое стремительно растущий потенциал российских воздушно-космических сил! Надо соглашаться. Деньги не проблема, но поторговаться стоит, бюджет у Пентагона не резиновый! Дашь однажды слабину – и этот жук окончательно сядет на шею! Припугните его чем-нибудь, напомните о компромате…

Компромат был, честно говоря, так себе. Мало ли что он ляпнул десять лет назад, а слив информации в последующие годы уже не докажешь. И не хотелось полковнику портить отношения с генералом российской армии. Полезный тип, а главное, перспективный. Он про Суханова знал все – то, что жаден, что умен, знал про любовницу Елизавету, имеющую коттедж под Москвой. Несчастная женщина, втрескалась в этого «чмыря» по самые уши. Пусть хоть тем утешается, что его кормить и обстирывать не надо…

Вдруг в дверном замке повернулся ключ, и в квартиру, крадучись, вошел невысокий и незаметный капитан Парчук. На часах ровно восемь. Пунктуальность была одной из отличительных черт капитана.

– В следующий раз войдешь неслышно – прибью, – пообещал полковник, высовываясь из комнаты.

– Прошу прощения, Григорий Степанович, – извинился Парчук.

– Ладно, проходи, докладывай. Чаю хочешь?

– Хочу, Григорий Степанович, но сначала о деле.

Парчук прошел в комнату, уставленную оборудованием. Ее шутя называли «операционной». О чем говорят люди в этой комнате, подслушать было в принципе невозможно – если Григорий Степанович, конечно, не желал обратного. Парчук развалился в кресле, перевел дыхание. Устал карабкаться на третий этаж? Порой Григорий Степанович ловил себя на мысли, что раздражается по поводам, которые решительно того не стоили. Он не стал присаживаться, подошел к окну, скрестил руки на груди.

– Похоже, Суханов не врет, Григорий Степанович, – вкрадчиво сообщил помощник. – Поступили данные разведки США, а также тактико-технические характеристики «Вектора» и «Дрозда».

– Слушаю тебя внимательно, – напрягся Бородко.

Никаких документов, папок, шпаргалок при капитане не было. Всю информацию он хранил в голове, обладающей колоссальным объемом долговременной и оперативной памяти.