Что подскажет сердце - Мейр Ансворт

Отшвырнув тростью камешек с дороги, он сказал:

— Да, для отпуска этот поселок восхитительное местечко.

— И все-таки, — задумчиво произнесла она, беря его за руку, — не так-то просто проникнуться духом какого-либо места, когда приезжаешь туда лишь на время. Представь себе, Эдвард, когда я в первый раз выглянула здесь из окна, меня охватила настоящая тоска по улицам Хаддстоуна с его угрюмыми домами, и вместо криков чаек мне так хотелось услышать грохот экипажей!

— Ну, к улицам ты скоро снова привыкнешь, а дома там вовсе не все угрюмые, и, даже если какие-то и действительно не очень броские, внутри они могут оказаться очень даже приятными. И, кроме того…

Он замолчал, уступая дорогу женщине, которая грациозностью походки и осанки напоминала древние греческие фрески. Она придерживала на голове корзину, которая покачивалась, как колыбель, а с пальца у нее свешивался большой железный ключ от двери.

— Добрый день, Кэтрин, — приветствовала ее Шарлотта.

Женщина улыбнулась и пошла дальше.

— Это наш водонос, — объяснила Шарлотта. — Если есть деньги, можно ей заплатить, и она принесет воду из колодца. А когда денег нет, приходится самим носить воду.

— А я предпочитаю прелестям сельской жизни городские удобства. Зачем мне водонос, если вода льется прямо из крана?

— Наша Кэтрин разносит не только воду, но и новости. Стоит у кого-либо родиться ребенку, Кэтрин сразу об этом узнает, то же можно сказать и об умерших. Плохие ли новости, хорошие ли, Кэтрин обо всем рассказывает. Мы всегда с нетерпением ждем ее прихода.

— Какой примитив! — усмехнулся Эдвард. — Уверен, тебе скоро наскучат все эти неудобства. Только подумать, сколько времени уходит на всё это!

Шарлотта промолчала, не в силах объяснить ему, что простота и естественность местной жизни действуют на нее как бальзам, что она уже привыкла к этому неторопливому и несуетному образу жизни.

Вообще сегодняшний день принес ей сплошные разочарования. Она так мечтала познакомить Эдварда с Марджи и Дэном. Но Дэну пришлось уйти почти сразу после их прихода, так как подвернулись курортники, которые захотели прокатиться на лодке. К тому же за короткое время он не смог преодолеть застенчивости перед Эдвардом, и Шарлотта опасалась, что Дэн произвел на Эдварда впечатление закоснелого провинциала. Да и Эдвард тяготился обществом беременной Марджи. Он дал Шарлотте понять что в респектабельном Хаддстоуне ей и в голову не пришло бы вести его в гости к женщине, которая находится в интересном положении. Но в этой глухомани люди относились к подобным вещам естественно и просто, и Шарлотта пренебрегла принятыми в городе условностями.

— Эдвард, я с удовольствием проведу здесь еще некоторое время, — призналась она, следя за стремительным полетом чаек.

Последовавшее за этим молчание Эдварда означало неодобрение, но она чувствовала, что приняла правильное решение.

Следующий день был последним днем визита Эдварда. Они спустились к пристани и уселись на камни, глядя в море. Шарлотта снова заговорила о своем решении задержаться здесь на некоторое время.

— И вторая причина, по которой я хочу здесь задержаться и о которой я еще не сказала, — это скорое рождение ребенка Марджи, — сказала она. — Марджи очень хочет, чтобы в это время я была рядом.

— Мне говорили, что женщины в интересном положении всегда позволяют себе весьма странные прихоти, — сдержанно заметил Эдвард. — Я могу понять, почему она хочет, чтобы ты при этом присутствовала, но я скучаю по тебе, Шарлотта!

— О, Эдвард! — воскликнула она. — Какой же эгоистичной ты меня, должно быть, считаешь!

На следующее утро Шарлотта прощалась с Эдвардом, испытывая самые противоречивые чувства. Она была бы рада, если бы он отложил свой отъезд, но это было невозможно. Вместе с тем, провожая взглядом увозивший его кеб, она чувствовала нечто похожее на облегчение при мысли, что ее жизнь снова принадлежит только ей и что она вольна сама принимать решения.

В последние дни капитана Уоткинса стало терзать крайнее беспокойство, свойственное путешественникам. Его неудержимо тянули к себе Африка и Индия, где он бывал чаще, чем в родном Портвене, и эта маленькая тихая гавань наводила на него тоску по необъятным морским просторам. Несмотря на то что у него никогда не было недостатка в слушателях, ему надоело рассказывать о своих приключениях, днем и ночью его преследовала тяга к действиям, поэтому, когда через пару дней после отъезда Эдварда пришла телеграмма, где сообщалось о намерении администрации возложить на него командование кораблем, который отправлялся в Африку, он обрадовался.

— Послезавтра я должен прибыть в Саутгемптон, — сообщил он, перечитывая телеграмму. — Я с удовольствием пойду на этом превосходном корабле в Кейптаун, затем на Мадейру и Тенерифе.

— Это судно грузовое или пассажирское? — поинтересовалась Шарлотта.

— В основном пассажирское. Люди по-прежнему отправляются на поиски золота и алмазов в надежде разбогатеть. Среди пассажиров, конечно, будет немало фермеров, поскольку в тех краях много пустующих земель… богатых, плодородных, и много солнца, так что там можно выращивать апельсины и виноград. В каком-то смысле Шарлотта ему завидовала. Она вспомнила, с каким возбуждением и радостью готовилась сама к эмиграции, как ей хотелось посмотреть дальние страны. И она понимала, что хотя в море капитана поджидают всякого рода трудности, проблемы, он убегает от некоторых проблем на земле — в частности, от проблемы по имени Дерина. В тот вечер она осторожно затронула эту тему.

Они только что закончили ужинать. Капитан Уоткинс набивал табаком свою трубку, а Дерина собрала белье в стирку для Салли, поселковой прачки.

— Капитан Уоткинс, я была бы вам весьма признательна, если бы вы объяснили мне, что означает мое присутствие здесь в качестве экономки во время вашего отсутствия. Желаете ли вы, чтобы я каким-то образом руководила Дериной, и насколько это необходимо?

Капитан Уоткинс некоторое время сосредоточенно посасывал трубку. Он отчетливо помнил сцену, происшедшую между ним и Дериной, когда Шарлотта ушла в гости к Марджи. Он так и слышал ее юный, звонкий голосок. «Я не потерплю, чтобы мной командовала Шарлотта! Ты не должен был просить ее остаться. Нужно было отправить ее домой вместе с мистером Блейком! Это ты подсказал ей мысль остаться здесь! Это — во-первых, а во-вторых, у меня никогда не было здесь никого, кто бы присматривал за мной. С чего это ты вдруг решил, что это так необходимо?» Он тогда ответил, что мисс Лаури будет для нее компаньонкой и что она научит Дерину вести хозяйство, а также многим полезным вещам. Дочка возразила, но он стоял на своем. С тех пор Дерина стала относиться к Шарлотте с холодной вежливостью, а к отцу — с явным раздражением.