Третья стихия - Мария Симонова

Она поймала на лету за хвост одну из мечущихся мыслей: а действительно ли происходящее настолько серьезно, как она себе это с испугу вообразила? Ведь ничего страшного не произошло, если не считать страшным наглый мужской взгляд в упор. Такие мелочи обычная девушка, наверное, и происшествием бы не сочла…

А ведь императрица почти убедила себя в том, что она и есть самая обычная девушка: живет не намного роскошнее, чем все ее сверстницы в их-то изобильный век, к тому же она в отличие от них более ограничена в общении и жизнь ее полна запретов. Что же касается власти — ее власть над миром иллюзорна, и ее корона, изготовленная из золота высшей пробы, вся усыпанная бриллиантами, жемчугами и сапфирами, — всего лишь яркая игрушка. Единственная истинная Власть, по-настоящему достойная самого трепетного преклонения, переданная ей по наследству отцом, навсегда останется для всего мира тайной…

— Эвил…

В груди что-то — не иначе как сердце — оборвалось и тяжело ухнуло куда-то на дно живота, продолжив уже там гулко, на весь организм, биться. Просто по имени безо всяких титулов ее мог звать теперь только один человек во всем мире, после того, как в последний раз называл отец… А было это два года назад, когда она стояла на коленях у его смертного одра, принимая из его рук Великий Дар Хранителя…

«Успокойся! — приказала она себе. — Что происходит? Какой-то инструктор по пилотированию только что назвал тебя, императрицу Серединной, Верхней, Нижней, Дальней и Запредельной Великих Империй, властительницу пятисот пятидесяти двух доменов Большого Кольца и семидесяти трех доменов Малого, не упоминая уже остальных, менее звучных титулов, подробный перечень которых хранится в императорской резиденции на каждой обитаемой планете, по традиции, в виде толстого фолианта раритетного бумажного издания… Он назвал меня просто Эвил…»

Она повела окрест удивленным взглядом, задержав его на планете, висящей за обзорным стеклом: мир продолжал стоять — или висеть — на том же месте, где и раньше, и рушиться или хотя бы содрогаться от только что свершившегося святотатства пока что не собирался. Это была беда.

И никого рядом, кто мог бы спасти ее от Владимира Карригана — так звали этого сумасшедшего инструктора. Зря, выходит, равняла она себя с ровесницами: будь сейчас на ее месте любая из ровесниц, обернулась бы эдак грациозно с поволокой во взгляде к красавчику-инструктору, шепнула бы в ответ вопросительно-благосклонно: «Володя?..» — и дальше, надо думать, уже без слов.

«Так вот что ему надо!.. Сейчас, когда в моей империи никаких проблем с моралью, более того, целомудрие или неприступность считаются атавизмами, дурным тоном, — как знать, может, существует даже такой ритуал: сначала на катере кататься, потом с инструктором кувыркаться? Что поделаешь, профессиональная, так сказать, привычка. И я, по его мнению, ничуть других не лучше: погонял, поинструктировал, а теперь самое время отдать должное доброй традиции. Автопилотом…»

Владимир Карриган, не отрывавший глаз от императрицы, усмехнулся от души широко, с чуть тлеющей на дне зрачков искоркой удивления. Она вздрогнула от его усмешки, как от пощечины, и мысли моментально смешались: казалось, цепкий взгляд инструктора следил за всеми поворотами ее мысли. Усмешка возникла на его губах в тот момент, когда она сама мысленно хмыкнула.

«Да что же это творится?..» Ей внезапно стало стыдно за свой страх и отчаянную внутреннюю панику. Он осмелился назвать ее просто по имени! Все остальное можно еще было — хоть и со скрипом — списать на ее собственную чрезмерную мнительность, но это ему так просто не пройдет! Дай только вернуться в императорский дворец!.. «Вот когда мы посмотрим, что останется и останется ли что-нибудь от твоей раздутой самоуверенности! Все, хватит! — подумала императрица. — Пора положить конец затянувшемуся инструктажу. Пришло время дать понять этому хаму, кто перед ним находится».

— Мы идем на Сатвард, Карриган! — отчеканила императрица непререкаемым тоном. — Разблокируйте управление! — И добавила с толикой едкой насмешки: — Впрочем, инструктор, я и сама справлюсь.

Она потянулась к пульту. Когда до сенсорных клавиш оставался какой-нибудь сантиметр, Карриган резко перехватил ее руку у запястья:

— Прошу прощения, Ваше Величество. Но вам нельзя возвращаться на Сатвард.

Это стало последней каплей. Избалованная сверх меры, привыкшая внушать трепет одним лишь движением бровей императрица была под личиной высшей власти в первую очередь женщиной. А в данную минуту — оскорбленной женщиной. Весь свой пережитый страх, панику и все унижение, внушенные ей этим человеком, она вложила в яростную оглушительную пощечину.

Звон пощечины, разорвав тишину кабины, мгновенно отрезвил императрицу. «Боже, какой позор!.. — Она в ужасе глядела на свою руку, как на оскверненную часть тела, которую уже вовеки не отмоешь, остается только немедленно отрубить. — Неужели я могла унизиться до такого?..»

Инструктор продолжал крепко держать — то есть, опять же, осквернять другую высочайшую руку. Его губы беззвучно смеялись.

— Хорошее начало… — сказал он. — Я уже успел забыть, как это бывает. С тобой, пожалуй, недолго поверить, что вернулись старые времена.

— Вы забываетесь, инструктор Карриган!!! Как вы смеете ко мне прикасаться?!! Немедленно отпустите!!! И выполняйте приказ, иначе…

— Я должен сообщить вам важную информацию, — перебил он строго и властно, как главнокомандующий, выступающий в штабе перед собранием генералитета. — Вы не можете возвратиться в столицу, потому что там за время вашего отсутствия произошел дворцовый переворот. Власть в империи давно спущена на тормозах, точнее — прежний институт управления попросту изжил себя. Так вот: среди высших чинов нашлись люди, пожелавшие прибрать власть к рукам. Понимаю, что вы сочли мои действия по отношению к вам насилием, но я надеюсь, они будут мне прощены, когда вы убедитесь, что я имел целью сохранить вам жизнь и свободу.

— Это невозможно!.. — отрезала она, не уточняя, к чему именно относится это «невозможно» — к смещению ее с престола или к прощению грехов непочтительному инструктору.

— Почему? — поинтересовался он, подняв бровь.

— В случае переворота мой катер был бы уже взят под конвой!

Он в ответ пожал плечами жестом терпеливого педагога и произнес:

— Посмотрите внимательнее на окружающий пейзаж.

Императрица невольно поглядела на планету, висящую за обзорным стеклом, и несколько мгновений молча изучала ее рельеф. Потом выговорила с трудом:

— Это не Сатвард?..

Либо она находилась под каким-то странным гипнозом, либо только что произошло нечто фантастическое, не поддающееся разумному объяснению: она не узнавала свою планету-резиденцию! Отсутствовали светоуловители над экватором, и сама планета была голубого цвета — видимо, большую ее часть занимали огромные водные пространства. В то время как Сатвард на две трети состоял из суши.