Ядовитая кровь - Тимур Туров

Осокин вошел на кухню как раз в тот момент, когда полковник Петренко протянул капитану Гетьману руку со словами:

– Будем знакомы.

– Будем знакомы, – не без сомнения в голосе согласился Гетьман, держа руки в карманах куртки. – Влад Гетьман.

Петренко глянул на Осокина, Осокин пожал плечами.

– Значит, такой вы... – протянул Петренко, опуская руку. – Я думал, преувеличивают. Присаживайтесь, у нас разговор будет долгий и, боюсь, трудный.

Гетьман посмотрел на предложенный табурет, перевел взгляд на окно, не прикрытое шторами. Аккуратно взял табурет и переставил в сторону, так, чтобы сидеть в пол-оборота к двери и не маячить в окне.

Осокин тяжело вздохнул, но Петренко смотрел на все эти манипуляции с видимым одобрением.

– Вы бы, подполковник, распорядились обеспечить квартирку шторами поплотнее, – сказал он. – Дом напротив в пятидесяти метрах. Нехорошо может получиться.

– Будет сделано, – кивнул Осокин. – Мне присутствовать или...

– А вы, извините, не могли бы достать пивка? – спросил с улыбкой Петренко. – А если с рыбцом – то бутылочки четыре. Я все равно останусь тут ночевать, могу себе позволить. Ну, и вы мне компанию составите.

«Если он сейчас еще и Гетьмана предложит в собутыльники, плюну на все и пошлю его в задницу. Вслух. И черт с ней, с карьерой, – решил Осокин и напрягся. – Подполковник я или нет?»

Но дальнейших унижений не последовало.

Выходя из квартиры, Осокин услышал, как Петренко сказал:

– Я с большим интересом прочитал ваше личное дело...

Входная дверь хлопнула.

– Да, дело интересное, но какое-то двойственное, что ли, – Петренко выбрал самую доверительную из своих интонаций, больше отец солдату, чем слуга царю.

Но на Гетьмана эта проверенная годами тактика особого впечатления не произвела. Он сидел неподвижно, прислонившись спиной к стене, выкрашенной ядовито-зеленой масляной краской, руки держал в карманах, лишь один раз вытер левой рукой капли воды с лица, оставшиеся после дождя.

И лицо у него было... нет, не спокойное, а просто неподвижное. Ровный взгляд, сжатые губы. Даже желваки не гуляли на скулах.

– До вашей командировки в Косово – просто загляденье. Приказы о поощрениях, досрочное присвоение, премии в размере заработной платы. Даже сама командировка в Косово – это не просто так. Мы ведь знаем, что туда попасть сложно. И деньги, и карьера... – Петренко ослабил узел галстука, обозначая, что беседу ведет неофициально и приглашая собеседника к откровенности. – Слышал, даже взятки некоторые предлагают. Или там через родственников. Но у вас ведь нет родственников.

Если полковник ожидал ответа и хоть какого-то участия Гетьмана в разговоре, то ошибся. Гетьман продолжал слушать молча.

– Да... – протянул Петренко, прикидывая, какие коррективы внести в стиль беседы и понимая: с таким характером старшему лейтенанту нужно быть очень толковым работником, чтобы до сих пор оставаться на службе. – Но вы вернулись... Кстати, а что там произошло, в Косово? Вы ведь вернулись досрочно, лежали в госпитале, чуть не комиссовались... Чуть ли не на инвалидность. Что случилось?

– На выезде попали в засаду, – сказал Гетьман. – Выжил я один. Был захвачен бандой, бежал.

– И все?

Гетьман молча кивнул.

– Ну, в общих чертах, так я и читал. Только вы, кажется, четыре месяца были в плену. И не бежали, а вырвались. Я не поленился, связался с Косово, там о вас какие-то легенды рассказывали. Неофициально, конечно. Что-то о вырезанной деревне и о том, как остатки банды обнаружили через четыре месяца. И вас, раненого и побитого, на скалах. И что вроде бы это вы всю банду... Человек тридцать.

– Голыми руками, – подсказал Гетьман. – И зубами. Махнул правой рукой – улица, левой – переулочек.

– Нечто в этом роде, – широко улыбнулся Петренко. – Врали?

Теперь улыбнулся Гетьман, чуть-чуть, самыми уголками губ. Но ярко-голубые его глаза остались холодными и спокойными.

– Ладно, что бы там с вами ни произошло, но здешняя комиссия признала вас годным. На работу вас, худо-бедно, взяли, капитана присвоили, но карьеры вам не видать – характер у вас после пережитого испортился. Заключение психологов и психиатра читается как триллер... Вызывает недоумение после всего этого только резолюция «годен без ограничений». И... Вы хотите стать майором? – неожиданно сменил тему Петренко и стал серьезным. – Вот так, разом бросить все, переехать, если захотите, в Киев. Или в любой другой город Украины, по вашему выбору. Или даже назад, в Косово. Или еще в какую загранкомандировку. Есть несколько вакансий на повышение квалификации для работы в Интерполе. С вашим послужным списком...

– С морковкой – понятно, – перебил полковника Гетьман. – С ослом – тоже. А что и куда тащить?

Петренко кашлянул смущенно. Он сам был циником, но все равно старался, по возможности, избегать слишком прямых формулировок. Его бы вполне устроило: «Что я должен сделать?» Но если оперу так удобнее...

– Вы выполняете задание. Одно. Сложное, но одно. Сразу же после этого получаете все, что я вам тут пообещал.

– Вы еще ничего не обещали, но это не важно. Вы Стругацких читали?

– Это...

– Опять-таки – не важно. Вы закончили преамбулу и можете переходить к амбуле.

Полковник тяжело вздохнул и перешел.

В Харькове, кажется, завелся серийный убийца. И, что показательно, работать стал активно и часто. И не оставляя следа. За два месяца он убил шестерых, и не похоже было, что на этом он остановится.

Убийцу нужно найти, сказал полковник Петренко. Но сделать это тихо, не привлекая внимания общественности. Есть свои резоны действовать так, а не иначе – тут Петренко особо не распространялся, а Гетьман и не настаивал. Слушал все так же молча, интереса не проявляя.

– Пока это все, – подвел итог Петренко. – Если вы соглашаетесь в принципе, то мы можем продолжить. Если вы, после согласия, попытаетесь съехать с базара и заявите, что передумали, то вылетите из органов в течение двух дней.

– Во-от... – удовлетворенно протянул Гетьман. – А я все ждал, когда появится кнут. Ну, уйду на вольные хлеба. В журналисты. У меня есть знакомые в самой что ни на есть желтой прессе, и первый мой материал будет о серийном убийце и странном поведении милицейского начальства. Ваш ход.

Петренко прочистил горло.

Гетьман ему определенно начинал нравиться. Нужно только правильно с ним обращаться, и тогда общение даже начнет доставлять удовольствие. Наверное.

– Вам интересно мое предложение?

– А вторую часть вы сразу же скажете или погодя?

– Сразу. Вы даете принципиальное согласие, я добавляю подробностей. И с завтрашнего дня... – Петренко улыбнулся почти искренне. – С завтрашнего дня вы приступите. Но подробности вас могут огорчить. Или напрячь.