Без лица - Мартина Коул

Он нежно взял ее за руку:

— Мне очень жаль, Сиси. Но с тех пор как ее выпустили, вся эта грязь снова выплыла наружу. Ты знаешь об этом?

— Я знаю, приятель, я хорошо знаю.

Кевин молча наблюдал, как она вышла на улицу. Может быть, ему и стоит повидать свою дочь. Попробовать повлиять на нее. Разумеется, Луизе он ничего не скажет. А если Лу об этом станет известно, он всегда может сказать, что ходил проведать Марию для того, чтобы она перестала ходить на биржу труда и не навлекала на свою голову еще больших неприятностей. Кроме того, это была единственная возможность повидать дочь.

Мария сидела в бюро по трудоустройству и вполуха слушала женщину инспектора. Все, что та говорила, она уже слышала ранее: шансы получить нормальную работу для нее практически равнялись нулю. Но в любом случае следовало попытаться. Ей понадобилось четыре года, чтобы перейти от самого низшего разряда, полученного еще в камере предварительного заключения, к категории разряда Д. Затем еще один год потребовался, чтобы достичь высшей квалификации.

Ее жизнь полностью зависела от полицейских чиновников, лиц, осуществляющих надзор за условно освобожденными, и социальных работников. Эти люди будут беспрестанно следить за ней в течение всей оставшейся жизни. Если она решит сменить работу, их надо будет поставить в известность. Если она соберется поменять место жительства, они тоже должны быть предупреждены об этом. Если она в течение дня выругается больше двух раз… Она не имела права даже вступать в споры с людьми. Если по ее вине произойдет хоть какая-нибудь заварушка, ее снова упрячут за решетку. Даже если она припаркует машину, не заплатив, то может попрощаться со свободой на несколько лет.

Мария пыталась отогнать эти мысли прочь, но они не давали ей покоя. Все вокруг считали, что приговор, вынесенный ей, был слишком мягким. Блюстители порядка не демонстрировали ей открыто свое отношение. Но она не осмеливалась даже спорить с кем-либо из них, боясь снова оказаться в тюрьме. Хотя, может быть, для нее это был бы не худший выход.

Сейчас она была на свободе и на деле понимала, как тяжело возвращаться к нормальной жизни. Этот путь был труднее, чем все совершенное ею до этого. Она вежливо выслушивала людей, разговаривавших с ней. Слушать, слушать и еще раз слушать, будь это тюремный надзиратель, сам губернатор или такой же заключенный, как она. Надо держать язык за зубами, улыбаться или хмуриться в зависимости от ситуации. Только этим можно было облегчить ту тяжелую ношу, которую приходилось нести.

То, что произнесла женщина, сидящая напротив нее, было равносильно взрыву.

— Мистер Джарвис хочет предоставить вам место. Он знает обо всех ваших жизненных перипетиях, он об этом когда-то читал в газетах. Он собирается платить вам намного меньше, чем кому-либо из обычных людей. Но ведь у вас нет выбора, не правда ли?

Мария заставила себя вежливо улыбнуться. Женщина протянула ей листок бумаги, на котором был написан адрес в восточном районе Лондона.

— Ему нужен человек, который будет заниматься зарплатой, отчислением подоходного налога и поддерживать порядок в офисе. Я думаю, что вы более, чем кто-либо, подходите на эту должность, но ваша заработная плата будет очень мала. Пять фунтов за час. Это максимум.

Через пять минут Мария шла вдоль оживленной улицы и размышляла над тем, что она только что услышала. Да, она получила работу, в которой остро нуждалась. Да, это была работа в офисе, то, что она хотела. Работа на большом предприятии означала контакты с людьми, а стало быть, упреки и косые взгляды за спиной. Маленький офис — это как раз то, что ей надо. У мистера Джарвиса, вне всякого сомнения, был как раз маленький офис.

Когда Мария села в автобус, она впервые почувствовала некоторое облегчение, но тут же подумала о том, что раньше, в своей прежней жизни, она за час зарабатывала намного больше, чем мистер Джарвис собирается платить ей в неделю. Но это все было в прошлом. Сейчас она должна думать о своем будущем.

Тиффани была уже одета и готова выйти на улицу, когда раздался звонок в дверь. Это были Кэрол Холтер и ее подруга Мэри Брег. Она впустила их и предложила им растворимый кофе.

— Где Анастасия?

— Няня взяла ее до утра. Я должна уйти, у меня собеседование на новой работе.

Обе женщины переглянулись, посмотрели на школьную форму, из которой она явно выросла, и улыбнулись.

— Ты выглядишь в этом так, будто тебе двенадцать лет.

— Я еще не нанесла макияж, а скоро мне придется выставить себя во всей красе. Так что вам надо? — спросила Тиффани.

Кэрол облизнула губы, а затем прикусила их так, что они побагровели.

— Ты можешь одолжить мне несколько фунтов? Я обязательно верну тебе к концу недели.

— Послушай, Кэрол, если бы у меня хоть что-нибудь было, я бы обязательно дала тебе. Но у меня пусто.

Кэрол выглядела несколько расстроенной, все ее хорошее настроение испарилось в одночасье. Она с нескрываемой грустью покачала головой:

— И это после всего, что я сделала для тебя…

Тиффани уже слышала это много раз, поэтому не стала прерывать несчастную женщину.

— Я не сказала, где ты находишься, когда твоя мать спросила меня об этом. Я солгала для твоего же блага. Я наглым образом солгала своей старой подруге. И сделала это ради тебя. Я сказала, что никто не знает, где ты. Чтобы спасти твою задницу, я обманула ее. И ты не можешь отблагодарить меня, одолжив всего несколько фунтов.

Это нытье очень раздражало Тиффани.

— Но мне нечего предложить тебе… — пробормотала она.

Кэрол встала и приготовилась покинуть ее квартиру.

— Ну, если ты ничем не можешь мне помочь…

— Я могу одолжить тебе всего тридцать фунтов. Это все, что у меня есть. Я отдаю тебе последнее.

Тиффани молча проклинала себя за то, что не сдержалась и раскрыла рот. Теперь ей придется в школьной форме добираться до клуба на задрипанном автобусе или самой попытаться занять бабки, для того чтобы добраться до работы. Но Кэрол для нее была единственным связующим звеном с прошлым, и время от времени Тиффани нуждалась в ней. Может быть, справедлива старая мысль, что узы крови сильнее, чем что-либо на этом свете? Она должна была чувствовать, что мать находится где-то рядом, хотя и не хотела видеть ее. Тиффани прекрасно понимала, что теперь, одолжив Кэрол деньги, она не увидит ее по крайней мере в течение нескольких недель. На возвращение суммы Тиффани даже не надеялась.

Когда женщины ушли, она прошла в комнату Анастасии и вскрыла детскую копилку в форме поросенка. Сгорая со стыда, она выгребла из нее все, что там было. Она надеялась пополнить копилку, когда ей удастся получить новую работу. Эта мысль утешала ее.

Алан Джарвис внимательно смотрел на женщину, которая, улыбаясь, стояла напротив него.

— Кофе… чай?

Мария так нервничала, что слышала, как бьется ее сердце.

— Нет, благодарю вас.

Джарвис предложил ей сесть, и она покорно села. Мария заметила, что он не сводит с нее похотливых глаз.

Алану Джарвису на вид было около пятидесяти лет. Он очень хорошо выглядел, был высок, хорошо сложен, но склонен к полноте. Мария подумала, что для того, чтобы держать себя в форме, ему, по-видимому, приходится соблюдать диету. У него очень хорошие глаза, немного полноватые губы, по которым можно было понять, что голова его постоянно занята думами о сексе. В свое время Мария оценила бы его как очень хорошего клиента. Эта мысль вызвала у нее дрожь. Когда мужчина смотрел на нее так, как смотрит сейчас Алан Джарвис, она начинала чувствовать себя той, какой была двенадцать лет назад: человеком, который готов ради денег на все.

Офис Алана Джарвиса представлял собой передвижной вагончик на колесах, который легко перевозить с места на место. В нем было полно порнографических календарей и обычного мусора, который обычно скапливается у холостяков.

— Я так понимаю, что должна буду заниматься зарплатой и отчислением подоходного налога. Что еще входит в мои обязанности?

Он снова улыбнулся своей похотливой улыбкой:

— А что еще вы хотите делать, дорогая?

Мария не ответила ему, лишь повела бровью. Он сделал вид, что снова перечитывает ее послужной список.

— Я вижу, у вас есть диплом по английской литературе.

Она кивнула в ответ.

— Да, я получила его в годы заключения. Благодаря этому время шло быстрее. Чтение очень популярно в тюрьме.

Она в первый раз произнесла слово «тюрьма».

— Вы провели там, как я понимаю, очень много времени.

— Почти тринадцать лет, включая предварительное заключение. Сначала у меня был диплом первой категории, но постепенно я приобрела высшую квалификацию, и вот наконец мне разрешили выйти на свободу. Сейчас я здесь, в вашем офисе. Мне очень нужна работа. Время — довольно забавная штука, мистер Джарвис. Вы думаете, что будете жить вечно и что время не властно над вами, но вы глубоко заблуждаетесь.