Русофобия - десять лет спустя - Игорь Шафаревич

Столь же сильному давлению подвергается и сознание Запада. Пример письмо академика Гольданского, опубликованное в 1990 г. в "Вашингтон пост". Название: "Антисемитизм: возвращение русского кошмара". Утверждается, что у нас возникли "злобные антисемитские группы", процветающие "в атмосфере злобы, зависти, поиска "козла отпущения" и ненависти", они "сейчас стали самыми мощными и, безусловно, наиболее быстрорастущими силами раскола, толкающими страну к кровопролитию и гражданской войне". Автор называет их "монархо-фашистами". Они стремятся "закончить то, что начал Гитлер", они "встречают симпатии и попустительство со стороны видных лидеров партии и правительства СССР". Погром назначен на 6 мая 1990 г., и уже сейчас произошло нападение на собрание "прогрессивной группы писателей" в ЦДЛ. Я просто не знаю другого случая такой апелляции к стране, с которой роковым образом связана наша судьба, возбуждения ее общественного мнения - и столь чудовищного искажения всех пропорций. Статья и не приводит никаких фактов: автор ссылается лишь на "анализ" газеты "Советский цирк" и какое-то письмо из ФРГ, подтверждающее, что на Западе "такие заявления" были бы неконституционными. А ведь пишет это парламентарий, наш депутат! Прошло больше года: не совершилось никаких погромов, "монархо-фашисты" не начали гражданскую войну и не произвели кровопролития. Что же, были ли принесены извинения за эту напраслину, возведенную на страну, гражданином которой числится затор? Нет, как и в случае редактора, писавшего об угрозах ему от "боевиков "Памяти". Возбуждены страсти - у нас и в США, - создана паника, под влиянием которой тысячи евреев покинули страну, а те, кто этому способствовали, тихо уходят в тень.

Кульминацией, но почти и карикатурой был "инцидент", или "шабаш", в ЦДЛ. На собрание группы писателей в Доме литераторов пришла компания неизвестно кем пропущенных людей. Появились плакаты, из которых самым криминальным был: "Сионисты, убирайтесь в Израиль!" (бессмыслица: сионисты - это как раз те, кто едет в Израиль). При выдворении прибывших возникла потасовка, были разбиты чьи-то очки. Разразившуюся бурю можно сравнить лишь с "кампаниями" прежних времен, вроде "Свободу Анджеле Дэвис!". Возбужденные выступления по телевидению: депутатов, писателей, обозревателей, поток статей. Да и мне писали: "Как Вы еще можете сомневаться в возможности погромов, когда первый уже произошел в ЦДЛ?" Главную фигуру "инцидента" Осташвили - отдали под суд. Следственное дело составило 10 томов. Заявления Осташвили, как нарочно кричаще-резкие, передавались по телевидению и сопровождались гневными комментариями... А теперь сравним это с гонением на русских в Туве. Тут уж речь не шла о письмах провокатора или о бессмысленных лозунгах: к середине лета 1990 года число убитых русских превысило 50. И это сообщение, едва промелькнув ("Столица", №4, январь 1991 г.), не вызвало никакой реакции: ни статей, ни телекомментариев, ни дебатов в Верховном Совете, ни депутатских комиссий.

Вот статистическая характеристика пяти событий - столкновений в Сумгаите, Душанбе, Туве, Намангане и "инцидента в ЦДЛ". Приведено число жертв (убитые) и количество строчек, уделенных этому событию в посвященных ему статьях такого типичного для нашей прессы издания, как "Литературная

Число жертв Число строк

Сумгаит 32 0

Душанбе 24 720

Тува более 80 60

Наманган 5 309

ЦДЛ 0 1131

газета": Таков портрет наших средств массовой информации.

"Антисоветизм" был предупредительным выстрелом, запретом на обсуждение идей, неугодных правящей верхушке ленинско-сталинско-брежневского режима. "Антисемитизм" играет ту же роль для современного "Малого народа", причем часто и в вопросах, не имеющих вообще никакого национально-еврейского аспекта. Например, обвинение в антисемитизме можно услышать по адресу писателя, слишком явно отдавшего свои симпатии деревне, или художника, на картинах которого слишком много крестов и храмов. Недавно "Еврейская газета" (7 мая 1991 г.) опубликовала список, озаглавленный "Антисемитские издания", в котором есть журналы, кажется, вообще никак - ни "про", ни "анти" - не касавшиеся еврейских проблем (вроде "Москвы").

Такой "интеллектуальный расстрел" - сильное средство, но все же не может оказать решающего действия, пока не подкреплен какими-то более материальными мерами. Слишком жгучи и важны вопросы, стоящие перед русским народом, чтобы на них можно было наложить запрет, не прибегая к чему-то вроде Беломорканала. Нормальная духовная жизнь народа требует, чтобы его проблемы свободно обсуждались: не полунамеками, без извинений, постоянных заверений, что мы хоть и русские, но не расисты. Короче говоря, равноправно проблемам других народов. А то вот, например, А. Шмелев, соглашаясь с моим мнением о "запрете" обсуждения ряда русско-еврейских проблем, пишет: "После национал-социализма бесстрастно обсуждать, насколько благотворно или пагубно совместное проживание с евреями (хотя именно такого вопроса я обсуждать не предлагал. - И.Ш.) трудно". Однако он не обнаруживает аналогичных "трудностей" в связи с русскими после расказачивания и коллективизации!

В ряде изданий была опубликована и не раз читалась по "Свободе" критическая статья о "Русофобии" Б. Кушнера. Она выделяется из общей массы своей искренностью. Я способен если не согласиться с автором, то понять его эмоции. Он пишет: "Позвольте сообщить Вам, уважаемый Игорь Ростиславович, что мы так же ощущаем боль, как и Вы, так же любим своих детей и нам так же тяжело видеть, как им забивают гвозди в глазницы, как это было бы тяжело (не дай Бог!) видеть вам по отношению к вашим детям". Вот слова, которые я хотел бы повторить, адресовав тому кругу, взгляды которого автор выражает. Поверьте наконец, что нам так же больно, как и вам, и мы имеем такое же право говорить о нашей боли! У нас была такая же Катастрофа, как у вас, и продолжалась она 25 пет. Был голод на Украине, унесший за год не то 5, не то 7 миллионов (их и пересчитать не удается). За войну население Белоруссии уменьшилось на 1/4 и восстановилось лишь за 40 лет. И о таких же пытках, о каких пишете вы, безо всякого "было бы" вы можете прочесть, например, в материалах о деятельности Киевской ЧК. Автор говорит: "Что же, в известном недавнем периоде русской истории действительно можно наблюдать непропорциональное (как в количественном, так и в эмоциональном отношении) участие евреев. Обстоятельство это представляется мне трагическим для моего народа в такой же степени, как и для Вашего". Неужели действительно "В ТАКОЙ ЖЕ"? Евреи за этот период избавились от черты оседлости, процентной нормы, переселились из местечек в города - в основном крупные, во много раз обогнали другие народы СССР по уровню образования и ученых степеней. У русских было уничтожено дворянство, духовенство, разрушена деревня, катастрофически упала рождаемость. Именно русский, а никак не еврейский народ стоит сейчас перед угрозой гибели. Автор пишет: "Сейчас наступила пора нашего национального расставания", очевидно, подразумевая эмиграцию евреев. Но у русских-то нет другой родины, кроме их разоренной страны. Неужели эта ситуация отражает "ТУ ЖЕ МЕРУ"? Такая холодная отстраненность от чужих бед может очень далеко завести. Б. Кушнер говорит о "Русофобии": "Кажется, что вот-вот появятся и пресловутые христианские младенцы" (намекая на ритуальные убийства). "Словарь русского языка" Ожегова разъясняет слово "пресловутый" так: "широко известный, нашумевший, но сомнительный или заслуживающий отрицательной оценки". Но ведь убитые-то младенцы были самые настоящие, какова бы ни была причина их гибели (например, в деле Бейлиса, в процессах, описанных Далем). За что же их так пренебрежительно третировать, хоть они и христианские, - можно бы и пожалеть!

Сейчас мы наглядно видим, какой колоссальной силой являются национальные переживания - подчас посильнее экономических факторов и классовых отношений, о которых столько лет долбили как о единственном двигателе истории. Не можем мы отказаться от обдумывания и этого аспекта революции 17-го года - самого трагического кризиса нашей истории. А до сих пор такие попытки встречают яростное сопротивление или полное непонимание. Из многочисленных примеров: в "Русофобии" приведено высказывание одного из вождей с.-д. - Мартова. Он говорит, что, пережив в детстве угрозу погрома, сохранил на всю жизнь "семена спасительной ненависти". Б. Кушнер упрекает меня, что я не ощущаю "страдание другого существа как свое собственное", не понимаю переживаний Мартова или поэта Бялика, вызванных погромами. Зря я, видимо, объяснял, что хочу вообще воздержаться от "оценочных суждений", а пытаюсь понять: что же с Россией происходило? А произошло то, что одним из вождей революции оказался человек, глубинной основой психологии которого была не любовь к этой стране и ее народу, даже не интернационалистски-марксистские идеи, а "семена спасительной ненависти" к кому? И ситуация, вероятно, была типична не для одного Мартова. Конечно как не пожалеть трехлетнего Юлика, со страхом дожидавшегося погрома? Но, говоря об истории, как не подумать о всей России, судьба которой оказалась в руках таких вождей? Ведь Россия тоже "существо", и страдания этого существа тоже надо бы чувствовать!