Младшая сестренка - Венди Дулиган

Троих арестованных посадили в машину, и Джулия увидела лицо Эдварда. Он был явно доволен тем, как прошла акция.

За полицейской машиной рванули срочно собравшие аппаратуру журналисты. Джулия села в «форд» Гонсалеса и завела двигатель. Пусть посидит в тюрьме, не буду его выручать, подумала она. После того что он сделал с моей сестрой и племянником… Но тут же отказалась от этих мыслей, потому что вид наручников, застегнутых на его руках, вызвал в ней жалость и сочувствие. Кроме того, если она так поступит, Эдвард, когда откроется правда, ни за что не согласится помочь Джонни.

Доехав до тюрьмы, Джулия вызвала адвоката, работавшего на Гонсалеса. Этот полный, веснушчатый мужчина вышел из кабинета шерифа, широко улыбаясь. Джулия вынула из сумочки деньги, которые дал ей Эдвард, но, к ее удивлению, адвокат замахал руками.

– Этого не нужно, вашего приятеля и его компанию освободят и так. Вскоре они выйдут.

Спокойная уверенность адвоката в том, что Эдвард ее приятель, заставила Джулию нахмуриться. Ни за что не позволю себе влюбиться в него, решила она.

Но, несмотря на это решение, когда Эдвард предстал перед ней, сердце ее усиленно забилось. За ним следовали Фернандо и Джон Фаррел.

С видом победителя Гонсалес уселся за руль автомобиля.

– Директор завода решил не возбуждать против нас дело, – объяснил он. – Но уже поздно. Пресса и общественность на нашей стороне, а правление завода обвинили в нарушении прав человека. Вы не возражаете, если мы остановимся в ближайшем кафе и посмотрим вечерний выпуск новостей? – спросил он. – Оттуда вы сможете позвонить бабушке. А сверхурочная работа поможет вам оплатить ремонт машины.

Джулии тоже было интересно, и она охотно согласилась.

В придорожном кафе Эдвард заказал всем пива. Одна в компании троих мужчин у стойки бара, Джулия особенно остро чувствовала на себе взгляды посетителей, но больше всего ее волновали случайные прикосновения ноги Эдварда.

В шесть часов начались новости. К всеобщей радости, их пикет шел вторым в списке новостей. Очень внушительно выглядел Эдвард. На вопрос Лады Оруэлл он ответил, что демонстранты призывают предприятия к бойкоту тех фермеров, которые создают неприемлемые условия труда наемным работникам. Администрация завода не дала телевидению своих комментариев по поводу этой акции.

Чокнувшись бокалом пива с тремя соратниками, Эдвард произнес тост:

– За сегодняшний успех! И за улучшение условий труда иммигрантов. Возможно, стоит попробовать спровоцировать бойкот производителей или…

Он замечтался, глядя в пространство.

– О чем думаешь, Эд? – спросил Фернандо.

По привычке Гонсалес передернул плечами.

– Мы должны проникнуть на одну из плантаций и стать свидетелями притеснений работников, тогда можно будет привлечь к ним должное внимание.

Но его же могут искалечить или посадить в тюрьму за то, что он собирается сделать! Забыв о решении сохранять нейтралитет, Джулия воскликнула:

– Не делайте этого!

Фернандо и Джон переглянулись.

– Нет, – сказал Гонсалес. – Если ты борешься за права человека, то должен идти на риск.

На этой ноте празднование удачно проведенного пикета закончилось. Джона подвезли к дому первым, затем – Фернандо, и Джулия опять осталась наедине с Эдвардом в машине.

По дороге они почти не разговаривали, и только когда Эдвард остановил машину у дома Джулии, он, как всегда при обращении, коснулся ее руки.

– Джулия, – сказал, глядя ей в глаза, Гонсалес. – Я думал о вашем мальчике. Вы должны работать, а бабушка уже не в состоянии следить за внуком. Где отец мальчика? Разве он не помогает растить ребенка?

– Это не ваше дело! – резко ответила Джулия, ошеломленная внезапностью вопроса.

– Возможно, вы правы, – спокойно согласился Эдвард. – Но я просто хотел сказать, что я знаю человека, который может присматривать за ним. Моя знакомая, Джессика Хортон, заведует детским садом, который находится недалеко от нашего офиса. Когда я объяснил ей ситуацию, Джессика согласилась взять вашего малыша и сделать скидку.

Тут нервы Джулии не выдержали. Рассерженная тем, что он обсуждал ее дела с посторонним человеком, она уже не пыталась сдержать эмоций. Ее слова прозвучали как удары хлыста.

– Что вы ей сказали обо мне…

– Только то, что вы ценный работник и… я надеюсь… друг…

Секунду спустя произошло нечто невероятное: Гонсалес поцеловал ее! Джулия лишь беспомощно вздохнула, когда Эдвард приник к ее губам.

Под влиянием захлестнувших ее противоречивых эмоций она не могла ни говорить, ни двигаться. Никогда еще ни один мужчина не заставлял ее чувствовать себя столь сильной и в то же время такой беззащитной. Еще никто не разрывал так смело те невидимые путы, которыми она сама себя связала.

С другой стороны, еще не было мужчины, к которому Джулия испытывала бы такие ненависть и недоверие.

Нет! – заговорил в ней праведный гнев. Ты не можешь этого делать! Только не с любовником Мэри. Это неправильно!

Но к се ужасу, сил сопротивляться у нее не было. Сжигаемая огнем страсти, она целовала Эдварда Гонсалеса, которого узнала, а не того, которого описывала Мэри. Джулия упивалась блаженством, пусть кратким, пусть даже таким, которое принесет потом только страдания.

4

Еще мгновение, и она, как и ее сестра, отдастся мужчине, который влюблялся в женщин легко, но ненадолго. Но нет. Она не может предать память сестры. Хватая ртом воздух, Джулия простонала:

– Эдвард, пожалуйста… мы не можем этого делать!

Против ее ожиданий он сразу разжал свои объятия.

– Почему? – спросил Эдвард совершенно серьезно. – Потому что я твой начальник, а ты секретарь? Но если мы оба этого хотим…

Джулия решительно взялась за ручку дверцы «форда».

– Пока мы работаем вместе, – заговорила она, – кроме дружеских отношений, ни какие другие меня не устраивают.

Диана Харриет не спала, когда Джулия вошла в дом. Внимательно глядя в лицо внучки, старая женщина покачала головой и произнесла:

– И ты тоже, девочка?

– Скорее я дам себя сжечь на медленном огне, – заявила Джулия, чувствуя, как загораются щеки.

Она переодевала Джонни, когда через двадцать минут после ее прихода зазвонил телефон.

– Джул… это тебя, – позвала ее с явным неудовольствием в голосе бабушка. – По-моему, твой босс.

Подхватив ребенка на руки, Джулия подошла к телефону. И действительно, звонил Гонсалес. Первое, на что она обратила внимание, – это переход на «ты».

– Подожди, не ругай меня, Джул, – торопливо начал Эдвард. – Я хочу извиниться за то, что сделал. Мы знаем друг друга еще совсем мало, но я очень дорожу твоей дружбой. Если это все, чего ты хочешь от меня… кроме заработной платы, конечно, то на дружбе и остановимся.