Приговоренные к пожизненному (ЛП) - Джейн Харвей-Беррик

— Да.

— Так какого чёрта он живёт с ними сейчас, если они до сих пор ненавидят его?

Мама вздохнула.

— Я думала, что это поможет им восстановиться. Снова собрать семью вместе. Я уверена, что через некоторое время так и будет.

Даже когда она произносила эти слова, они звучали совсем неубедительно. И принимая во внимание то, что сказал Джордан, я не думаю, что время что-то сильно изменит.

— Он тоже ранен и уязвим, теперь ты видишь, почему я не хочу, чтобы ты связывалась с ним.

Я резко подняла голову при этих словах.

— Эм, не очень. Всё, что ты мне сказала, так это то, что Штат заявляет, что он больше не является угрозой для общества, но все здесь обращаются с ним, как с прокаженным.

— Я знаю, — признала мама. — Это очень трудно…для всех. Майкла все любили и уважали, а возвращение Джордана, ну…раскрыло много ран, пробудило много плохих воспоминаний. — Она покачала головой. — Я понимаю, Майкл был школьным квотербеком, и у него впереди был колледж со стипендией. Он собирался прославить этот город. Ты знаешь, как Техас относится к футболу. И много людей потеряли друга в тот день, когда он умер. Это нанесло ущерб всему обществу. Некоторые люди до сих пор скорбят.

— О да? Но те «добрые люди» обращаются с его братом, как с дерьмом.

— Ты не понимаешь.

— Это потому что ты мне не рассказываешь всей истории целиком!

Она медленно кивнула:

— Я все ещё продолжаю надеяться, что так будет легче для всех.

— Так, как так получилось, что он работает на тебя?

— Ему нужна была работа, чтобы выполнить требования условно-досрочного освобождения…

— И дай мне догадаться: никто здесь не брал его на работу?

Она снова вздохнула:

— Нет. Боюсь, что нет. Хотя, я всё ещё продолжаю надеяться. Я даю ему работу то здесь, то там. Он разбирается в машинах. Я уверена, что хорошая автомастерская могла бы взять такого человека, как он. Я не сдаюсь. Ну а пока, я подумала, что он мог бы поработать на моём заднем дворе. А то там творится какая-то дикость.

— Я думаю, что ты ведёшь проигрышную борьбу, пытаясь устроить его на работу, мам. Я знаю, что все люди у тебя попадают под презумпцию невиновности, и я считаю, что это вроде как круто, но большинство людей любят смотреть сверху вниз, и, обслуживая их, Джордан никак не помогает себе.

Она улыбнулась:

— Ты похожа на меня больше, чем хочешь это признавать.

— Что?

— Ты тоже любишь оправдывать людей.

Неохотная улыбка подкралась к моему лицу.

— Да, тут ты уделала меня.

Это был по-настоящему первый раз, когда мы общались, с тех пор как я приехала в приходской дом. Но это быстро закончилось.

— Тебе лучше пойти и принять душ, — сказала она, её лицо было довольным на этот раз. —Я надеюсь, сегодня ты будешь искать работу.

— Да, и я надеюсь, что люди там не будут такими чертовски злобными.

— Не суди их слишком строго, Торри.

— Я думаю, что именно им ты должна это говорить, мам.

Я вышла из комнаты и пошла в душ. Она взвалила весь груз этой информации на меня, и мне понадобится некоторое время, чтобы обработать её. Мне было действительно жаль Джордана. В конце концов, быть в колонии, когда тебе шестнадцать, дерьмово. Он был описан, как преступник, но для меня это звучало так, что он был просто ребёнком, который допустил несколько глупых ошибок. Работая в юридической фирме, я встречалась со многими делами, где одно глупое решение разрушало жизни. Это случается чаще, чем мы можем подумать: измена, мошенничество, воровство, алкоголь, наркотики. Ты думаешь, что ты на одной дорожке, а потом внезапно ты сваливаешься на какую-то грязную дорогу, думая, какого чёрта произошло с моей жизнью. Поверьте мне, я была там.

Я снова думала о том, что же сделал Джордан. Возможно, однажды он будет доверять мне достаточно, чтобы рассказать об этом.

И я также подозревала, что если я буду зависать в городе достаточно долго, то я скорей всего услышу историю целиком. Только у мамы были какие-то запреты на счёт распространения слухов. Это ужасно раздражало, но я считала, что это была еще одна классная черта характера в ней.

Было хорошо пообщаться с мамой, вести настоящий разговор вместо того, чтобы ходить вокруг да около. Я не очень много разговаривала с отцом. Он потерял ко мне интерес с тех пор, как ушла мама. Он проводил своё время, гоняясь за женщинами и прожигая свою жизнь. На самом деле я растила себя сама, начиная с тринадцати лет, и я всегда думала, что похожа на него, поэтому мамин комментарий поставил меня в тупик. К своему удивлению, я не возражала быть немного похожей на неё. В конце концов, она защищает Джордана и пытается показать людям, что он не просто бывший заключённый, каким они его считают.

Но потом мой уровень терпимости по отношению к ней снова возрос, когда я вспомнила, что она обвинила меня во флирте с ним. Он был достаточно хорош, чтобы подстригать её газон, но недостаточно хорош, чтобы общаться с её дочерью? Здесь действуют серьёзные двойные стандарты.

Я быстро приняла душ, но мытье головы заняло целую вечность. Мои волосы были густыми и вьющимися, их было так много. Парням нравилось это, и мне тоже нравилось, но было действительно хреново ухаживать за ними. Чаще всего я оставляла их так, как есть. Использовать фен — пустая трата времени. Я пыталась их сушить с помощью фена, когда была младше. Но когда у меня сгорел второй фен за месяц, я сдалась.

Сейчас они просто сушатся и свисают, напоминая швабру. Единственной альтернативой этому было сбривание волос, и, поверьте мне, я рассматривала этот вариант. Техасская жара и влажность также не помогали, потому что, как бы я не укладывала свои волосы или хотя бы пыталась сделать это, как только я выходила на знойную летнюю жару, они снова завивались.

Я копалась в скудной куче одежды, чтобы найти приемлемые джинсы и консервативную рубашку. Если я собиралась отправиться на поиски работы, то я хотела выглядеть как ответственный и рассудительный гражданин. И у меня не было никаких угрызений совести на счёт выполнения роли дочери проповедницы, если это поможет мне найти работу.

Я выглянула в окно, застёгивая свою рубашку.

Чёрт меня подери! Тревога, горячий парень на горизонте!

Джордан снял свою футболку и был одет только в обрезанные джинсы, которые были размера на два больше, и опасно свисали с его бёдер, демонстрируя округлости очень хорошей задницы.

Солнце танцевало на мышцах его спины, когда он толкал мамину чудовищную газонокосилку, и я смогла увидеть татуировку на его левой лопатке. Это был Кельтский крест, в середине которого находилось кровоточащее сердце. Что-то было написано на нём, но он находился слишком далеко от меня, чтобы я смогла увидеть, о чём там шла речь.